— Возможно, правда, это ещё не конец, — пробурчал себе Ганжа. Ларионов, стоявший рядом покосился на него:
— Ты это о чём?
— Да так, Иваныч, так… — Сергей задумчиво улыбнулся и вышел из раздевалки.
А «не конец» вылился в следующее. «Динамо» (Киев) отказывалось считать чемпионом «Спартак» (Москва), ссылаясь на невразумительность регламента. «Московия» вяло (было желание не ввязываться в склоки) поддакивала. «Спартак» же, провозгласив себя последним Чемпионом регионального регулярного чемпионата, отсылал претензии подальше и был непробиваем для всяких провокаций. Тут вновь выступил Ганжа с Шапиро. Они вынесли (с разрешительных санкций, конечно, Ахметдинова) в Интернет предложение провести турнир Трёх клубов. Само собой, болельщик был только за такое продолжение банкета и стал закидывать голосовалку тысячами «за». «Динамо» делать было нечего кроме, как соглашаться и поддерживать. А вот «Спартак» попытался взбрыкнуть, изобразив из себя надменную барышню, которой не по статусу вникать в разборки челяди. Но номер не вышел, его взяли на понт собственные же «болелы». Руководители встретились, обсудили непростую схему проведения, утрясли детали и скрепили рукопожатиями. Турниру быть.
Но все эти решения о доигрывания были приняты позже, а пока Юра, наконец, ослабил нерв и отдался в заботливые и нежные руки жены. Следующий день они долго валялись, слушая, как шумит крепкий весенний ливень за окном, а на кухне уютно переговариваются родители. В конце концов, голод выгнал их наружу. Ксения Ивановна настроила летний завтрак: зелёный пышный салат, печёные булочки, сок и свежесваренный кофе.
— Да, Ксения Ивановна, у меня Юрка всё больше кашками перебивался, — Лере удалась лёгкая лесть — и Юрина мама заулыбалась.
— Други мои заспанные, вы давайте кушайте и потом по делам, — это уже подал отец голос, с утра прогулявшийся и читающий в данный момент газету.
— Дела? — Юра деланно округлил глаза. — Какие могу быть дела у чемпионов?
— Давай, чемпион, завтракай, гулять потом с тобой пойдём.
И после, оставив женщин убирать квартиру (Юра мучался совестью — «Надо же помочь», но легко поддался на уговоры отца «лучше не мешать женщинам в этом вопросе»), они отправились в центр города. Докатив, до «Каширской» на троллейбусе, они погрузились в метро. Народ был неспешен и довольно редок. Москва уже давно не была переполненной столицей, трещавшей по швам и с раздутыми венами транспортных потоков замиравшей в часы пик малоподвижной тушей.
— Пройдёмся от Тверской по бульварам?
— Как скажешь, пап.
Серое небо ещё продолжало выжимать последние капли, но сильно вымочить этот дождь уже не мог. Владимир Васильевич щеголял в новом серебристом плаще с мембраной, Юра был в одной лишь футболке и потрёпанных джинсах. Люди были редки на бульваре в этот час воскресного дня, да и погода вовсе не шептала, поэтому за автографами не лезли, лишь изредка хихикали смущённые девочки, стайками перелетающие по каким-то своим птичьим делам.
— Ну так что, ты счастлив? — Отец начал в лоб.
— Да как-то непонятно пока, опустошение какое-то, как после завершения крупного дела. Да, да, знаю. Как раз ты и прицепишься, мол, что это за дело такое — мяч гонять. Но сколько мы уже вроде обмусоливали, и ты вроде тоже поддержал — что, если глобально смотреть, то ведь дело же, нет? Или что ты новое там надумал там, на свежем воздухе надуло?
— Вот уже расфырчался весь. Погоди. Я ж про твоё восприятие спрашиваю. То, что ты мог бы с горем пополам учиться — ну, не в уже разрушенном Университете, ну, где-нибудь. Потом был бы винтиком в какой-нибудь фирме, это я не сомневаюсь, голова есть, руки — откуда надо растут. Я про другое — чувствуешь ли ты дорогу свою верной?
— Пап, знаешь… да, конечно, ты знаешь, поэтому и спрашиваешь про такие вещи. Я же вот всегда любил футбол, так ведь, да? Причём не соревновательную составляющую любил, а именно игру. И вообще, физкультуру и спорт. Но всегда это было для меня дополнение, так вы с мамой воспитали. Дополнением к какому-то интеллектуальному развитию, культурному, что ли. Чуть больше за книгой посижу, охота подвигаться, подвигался до упаду, охота мозгами пошевелить. А вот сейчас я вроде только ногами шевелю — это иногда меня угнетает. Хорошо Лера есть, она спуску не даёт, да и игрушку я тут новую завёл. Такую, географическую — тоже вроде как-то там включаю голову. Но ведь делом-то занимаюсь футбольным. И тут самый главный вопрос — пусть в ущерб собственному развитию, но польза-то какая-то должна же быть людям? Вот вся эта стратегия Тимурова, она работает? Не просто мы зрелище подсовываем, когда у людей хлеб не всегда есть? Вот что мучит…
— Ну! Разве для тебя не есть доказательство вашего верного пути то, что вы стали реальной политической силой?
— Вот! Казалось бы, на поверхности то, что идём, куда наметили — объединение русских, есть ядро патриотическое, есть свои герои, свои винтики, чуть ли не партия. Но! Не скажу, что я не доверяю Тимуру, как раз наоборот — есть вот что-то, что меня располагает к нему безгранично. Но вдруг и он ошибается? Вдруг это зрелище, как таковое, так нас вовлекло, что вся вот эта политическо-патриотическая оболочка есть только мишура рекламная?
— Постой. То есть ты хочешь сказать, что все эти чемпионаты, реорганизации (прости, я не очень вникал) — это всё серьёзно, а вот ваши устремления это всего лишь пиар-ход? Всё по правилам «мерзкого шоубиза»?
— Да, именно так.
— Хм… Но если Тимуру ты веришь, а он царь и Бог в вашей «Московии»… Тогда кто? Серёга? Или кто-то ещё из окружения?
— Ой! Выходит, ты не понял. Я говорю, что все мы, ну, или почти все — искренние борцы и всё такое. Но Игра (шире понимай, чем просто футбол и этот предстоящий Мировой Чемпионат) управляет нами. Мы думаем, что сами тут что-то выдумываем, а играем по каким-то уже писаным правилам.
— Ну, ты как-то уж совсем загнул. На что я конспирологией увлекаюсь, но до такого бы не додумался. С чего ты это взял вообще?
— Да потому что уж больно гладко всё идёт! И, главное, прибыли и популярность растёт, а никто палки в колёса нам не ставит. Вот увидишь, что на Мировой Чемпионат мы точно попадём. Я вот даже не сомневаюсь.
— А кому это нужно-то вообще? Зачем народ будоражить в ненужном ключе?
— Да ну… ты чего? Популярность — огромная. Тема — относительно новая. Энергия народа опять же в нужном канале.
— А вот здесь я тебя и подловлю — если канал управляемый, то конечно. Но если Тимур, да и ты, в конце концов, люди без двойного дна, то опасны эти игрища.
— Да, здесь соглашусь. Есть неувязка. И то, что я не понимаю, где собака порылась, меня и нервирует.
