Так чьей же воле подчинялся Битюг? Наверное, нельзя ответить на этот вопрос, не узнав, под чью дудку плясали мы все и, что, к сожалению, не исключается, пляшем до сих пор.
Из показаний Буфу (воспроизвожу их суть). Буфу – челмэн. Их «Союз братства» пытался положить конец войнам, раздору между террскими популяциями, но, как я уже упоминал, был разгромлен мэш-машами. И тогда челмэны решили обратиться за помощью к покровителям космоса. С этой целью на Триэс был делегирован Буфу. Ознакомившись с обстановкой на нашей планете, маэстро понял, что Орден покровителей не сможет оказать Терре действенную помощь, а покорители, с которыми он вступил в контакт, могут лишь ускорить ее гибель. В поисках реальной силы, на которую можно было бы опереться, Буфу вышел на неоизвергадов. Он не разделял их взглядов, ни тем более их методов (конец света, «знаки Дема», второе пришествие и т. д.), но надеялся воспользоваться их помощью, а затем переиграть их. С этой целью он и начал свои двойные и тройные игры. В детали маэстро нас не посвящал (вероятно, предполагая, что не он один играет в такие игры), ограничился лишь тем, что непосредственно относилось к событиям на «Лохани». Ему не удалось выйти на главарей неоизвергадов, он поддерживал связь с ними через агентов-посредников. Маэстро добился, чтобы его – анонимно – включили в состав второй экспедиции, где он выполнил некоторые задания неоизвергадов (он не стал уточнять их характер, подчеркнув лишь, что они не нанесли ущерба. Терре). Вторая экспедиция погибла, попав в то самое Игольное Ушко, куда едва не угодили мы, маэстро же остался жив только потому, что находился в это время в далеком разведывательном полете вместе с Квадратом, который подтвердил его слова. С большим трудом добравшись до Терры на своем крохотном модуле, они убедились, что положение на планете стало поистине катастрофическим. Новые воинственные племена гибридного типа (челмэши, мэнмаши, мэшчелы и машмэны) перешли к поголовному истреблению остальных популяций, заодно уничтожая и друг друга. Буфу и Квадрат вернулись на Триэс, чтобы в составе нашей экспедиции сделать еще одну – последнюю – попытку спасти Терру.
Неоизвергады – опять же через посредников – дали маэстро несколько поручений, которые он выполнил: добился включения Дваэн в состав экспедиции (своими запальчивыми выступлениями в духе неозвергадизма она восстановила против себя высокопоставленных покровителей), вживил мне в затылок «знак Дема», замаскировав его сверху обыкновенным микродатчиком (сначала «вживчик» не превышает размеров небольшого клеща, затем растет, питаясь кровью невольного донора), ту же операцию провел и на затылке моего наставника, предварительно усыпив его, обеспечил меня и Дваэн вопросами, на которые нам предстояло ответить на экзамене и т. д. (концовка «и так далее» принадлежит не мне, а маэстро). Таким образом Буфу заработал право лететь с нами.
Очутившись на борту «Лохани», Буфу решил действовать на свой страх и риск. Маэстро понимал, что он и Дваэн – лишь орудия в руках извергадов (Квадрат не вступал в контакт с последними), что среди нас должен быть их прямой агент (или агенты), и он решил выявить его (их), устроив ловушку с шифровками (подробности операции Буфу опустил, заявив, что к существу дела они не относятся). Одновременно он попросил Дваэн вживить ему и остальным теплокровным членам экспедиции «знаки Дема» (Буфу не объяснил происхождения этих «вживчиков»), что она и сделала во время сеансов массажа. У него были основания верить, что «знаки Дема» могут служить (какое-то время, подчеркнул он) нашими телохранителями, в чем он и убедился в случае со мной. С Дваэн же случилось следующее. На его вопрос, носит ли она «знак Дема», Дваэн ответила неопределенно: видимых затвердений вроде бы нет, но она чувствует в себе какое-то инородное тело. Она предложила маэстро обследовать ее, но тот наотрез отказался (причины отказа не объясняются), попросив – через наставника – меня сделать это интимное обследование. Дело в том, что всем нам были имплантированы семиразрядные «вживчики», т. е. не опасные для жизни. Появись в нашем теле еще один, суммарный разряд превысил бы смертельную дозу. Поэтому и торопил меня Допотопо с «обыском»: развязка приближалась, Дваэн нельзя было оставлять без телохранителя, но приставлять второго было еще опасней. (Как потом выяснилось, у Дваэн не было «знака Дема»…)
– Нет его и сейчас, – сказала она, усаживаясь ко мне на колени, – зато есть «знак Барса»! -
И она приложила мою руку к своему животу.
– Ну, мамочка, это еще как сказать… – я отодвинул дневник, обнял ее. – А вдруг родится какой-нибудь паучок-лесовичок? Или этот битюжок? Или… джеррискробик?
Она шлепнула меня по губам:
– Причем здесь Джерри Скроб?
– Ты же целовалась с ним?
– С каких это пор от поцелуев рождаются дети?
– А с каких пор, мамочка, они рождаются от стального капкана?
– Клянусь, линктусик, я думала, что это ритуальная маска!
Я опять придвинул к себе дневник:
– Но ты своей рукой написала, что я должен умереть! Значит, ты знала, что это не маска?
– А ты тоже написал, что хочешь, чтоб я тебя проглотила! Значит, и ты верил, что это не маска? Еще и войну хотел мне изнутри объявить, туннели там всякие взрывать, завалы устраивать…
– Но это был чистый бред, мамочка!
– А у меня нечистый, папочка?
Словно опомнившись, мы посмотрели друг на друга и рассмеялись. Она опять приложила мою руку к животу:
– А наш барсик уже давно мне войну объявил, так дергается, так крутится, ужас!… Боюсь я, линктусик… Бред бредом, а ведь пока все у нас, как в «Начале Начал»… Сколько мы с тобой жили и ничего, а стоило мне нарядиться Надой и поверить в то, что я Нада, как тут же, пожалуйста…
– Ну и чудесно, мамочка!
– Что ж тут чудесного? А если я умру от родов? В «Начале Начал»…
– Вот ты о чем! – я прижал ее к себе. – Не бойся, мамочка. Я ведь, по преданию, тоже должен быть без головы уже давно, причем ты, мамочка, сделала все возможное, чтоб так и случилось, и тем не менее вот она, можешь потрогать…
Она улыбнулась, но как-то печально.
– Ты протерла иллюминатор?
Она молча кивнула.
– Пойдем поглядим на нашу Терру.
Мы долго смотрели в иллюминатор: Терры не было видно.
– Наверное, мы проскочили ее, – пошутил я, – от нашего штурмана уже с утра разило «трифаносомой». Где он ее достает?
– Там же, где и ты, линктусик. По-моему, наша «Лохань» превратилась в летающий трактир.
– Хорошо, что не в летающий гроб, мамочка.
На исходе третий день нашего пребывания на околотеррской орбите. Манана-Бич наотрез отказывается снять с моей шеи гипс (однажды, поддавшись моим уговорам, она сделала это, но, как оказалось, голову я еще не мог держать, и она снова заковала меня в панцирь: «Потерпи, рыцарь ты мой кривошеий!», отчего я не могу влезть в скафандр и осуществить свою давнишнюю мечту – высадиться на Терру. Бездельничать, правда, не приходится – «Лохань» требует основательного ремонта – и все же всякий раз я с завистью смотрю на тех, кто отправляется на Терру или прибывает оттуда.
