Не верилось: неужели это наяву? И где? В деревне Калитино?!. Деревня Калитино с её убожеством и распадом – конечно, кошмар, но кошмар давно привычный, отечественный. А вот этот кошмар откуда-то совсем не отсюда. Средневековая жуть. Инквизиция. Молот ведьм. И этот чудовищный крест, пыточное распятие… И тишина…
Что Шестаков делает тут, в своём подвале? Истязает псоглавцев? Приковывает их цепями, надевает ошейники и кандалы, подвешивает, хлещет плетью? Зачем? Что здесь творится, когда никто не видит?..
Кирилл водил фонарём из стороны в сторону и наткнулся лучом на узкий самодельный шкаф в углу. Там тоже было что-то непонятное. Кирилл подошёл поближе. Он не успел разглядеть всего, что было на полках. Взгляд остановился на одной вещи, вернее, сразу на трёх.
На полке в ряд стояли три пластмассовых фаллоимитатора.
Это было как удар обухом в лоб. Кирилл поначалу даже не понял, что он видит, не понял, что означает увиденное. А потом дошло. В своём секретном подвале богач Шестаков занимался играми садо-мазо. Развлекался. Средства-то позволяют. Шлюх можно привезти из города. И весь средневековый антураж – только декорация. Не более.
Кирилл нервно засмеялся, и луч фонаря запрыгал. Вот почему Шестаков не хотел, чтобы прислуга входила сюда. Какие псоглавцы! В Калитино деградировало всё – от последнего алкаша до властелина.
Кириллу стало стыдно, что он, как мальчик, поверил в страшную сказку и побежал в заколдованный замок искать чудовищ. Но вместо графа Дракулы, который, сидя в гробу, пьёт кровь девственниц, он нашёл стеснительного дяденьку Андрея Палыча, который делает нехорошие штуки с продажными тётеньками.
От позора хотелось рвать на себе волосы. Кирилл вышел из бункера и пошагал вдоль бассейна. Бледные голые девицы на тёмной стене словно корчились от беззвучного издевательского хохота. Кирилл поднялся из подвала, добрался до гаража и перекинул обратно все рубильники. Лампы загорелись.
И тут Кирилл услышал дальний железный лязг – где-то снаружи, за роллетами. Это вернулся Ромыч. Открыл ворота в бетонной ограде, въехал и закрыл ворота, лязгнув створкой о столб. Кирилл кинулся к выключателю и погасил свет. Будет ли Ромыч ставить «крузер» в гараж?.. В смотровой яме теперь уже не отсидишься.
Кирилл выскочил из стеклянной кабины и бросился к двери в дом. Под потолком гаража загудел мотор, и роллеты поехали вверх. Кирилл скользнул из гаража в холл и осторожно притворил за собой дверь.
Удирать через главный вход было рискованно. Кирилл свернул в кухню, где тоже была дверь на улицу. Отщёлкнув замок, он нырнул в темноту. С маленького заднего крылечка Кирилл спустился на дорожку и пошагал вдоль стены дома, намереваясь с альпийской горки прыгнуть на бетонный забор, белеющий сквозь вьюнки.
– Стоять! – раздалось за спиной.
Возле угла особняка стоял Ромыч и глядел на Кирилла, засунув руки в карманы. Кирилл остановился. Бежать было бесполезно, да и как-то глупо. Он тоже засунул руки в карманы и двинулся к Ромычу.
– Ты чего здесь делаешь? – спросил Ромыч.
Он спросил спокойно, хотя в голосе читалась насмешка, дескать «я тебя поймал». Но Кирилл не собирался признаваться или каяться.
– А я тебя искал, – вызывающе ответил он.
– Да ну? – делано изумился Ромыч.
– Ну да. В ворота барабанил – ты не отвечаешь. Я решил, что ты в доме. Перелез забор.
– Так прямо и дождаться не мог, когда вернусь в будку?
– Откуда я знаю, что ты вернёшься? Может, ты на хозяйской кровати спать лёг.
Ромыч улыбнулся, зубы блеснули в сумраке. Как боец, Ромыч радовался спаррингу, где противник не сдался в первом же раунде. А положение у Кирилла оказалось уверенным. Ведь Ромыч застукал его так, что не понятно: то ли Кирилл вышел из двери кухни и пошёл к альпийской горке, чтобы сбежать через бетонный забор, а то ли и вправду перелез ограду вон там, где дерево, и пошёл ко входу в дом.
– И чего тебе надо от меня?
– Позвонить.
– Своей трубы нет?
– А её Саня Омский спёр. Когда ты его к нам привёл.
Ромыч потрогал подбородок, словно оценивал удар в челюсть.
Кирилл понял, что Ромычу его ложь очевидна. Ромыч догадался, что Кирилл залез в усадьбу не за телефоном. А зачем? Да просто так, из любопытства. Для Ромыча Кирилл – мальчик из богатой московской семьи, воровать не будет. Значит, всего лишь любопытство от скуки.
Другое дело, если Ромыч знает о псоглавцах или даже имеет к ним непосредственное отношение. Тогда Кирилла ждёт жестокая кара за шпионаж. Но ведь в подвале Шестакова псоглавцев нет. И вообще их у Шестакова, похоже, нет. И Шестаков нанял Ромыча совсем недавно, Ромыч – случайный человек, его не будут посвящать в тайну.
Ромыч хмыкнул, вытащил телефон и протянул Кириллу:
– Звони.
Он снова испытывал: кому Кирилл станет звонить в такой поздний час, о какой нужде соврёт?
– Мне сюда, в деревню. Токаревой. Номер не помню.
Кирилл придумывал версию своего появления в усадьбе прямо на ходу. Пять секунд назад он ещё и сам не знал, что залез сюда, чтобы позвонить. А секунду назад не подозревал, что хотел позвонить Лизе. А кому он мог ещё звонить именно сейчас и только от Ромыча, если не Лизе Токаревой? Логика вранья вела только к такому решению.
Кирилл никогда не спрашивал у Лизы номер её телефона. Как-то нелепо было здесь, в деревне, спрашивать, словно в городе. Ромыч сам отыскал в памяти своего телефона номер Токаревых, нажал вызов и опять протянул трубку. Кирилл взял. В трубке ныли гудки. Кирилл ждал, пока Лиза отзовётся, и смотрел в лицо Ромыча. Нет, Ромыч – обычный мордоворот из ОМОНа, с тайной псоглавцев он не совпадал ни одной своей чертой. А Ромыч наблюдал за Кириллом.
– Алё? – удивлённо сказала трубка.
Это была Раиса Петровна. Конечно, Лизе ведь трудно говорить. Она взяла телефон и передала матери. Звонят из дома Шестакова – наверняка ей, а не Лизе.
– Раиса Петровна, позовите Лизу, – строго велел Кирилл, чтобы у старухи не было повода начать расспрашивать.
Кирилл ещё подождал, не глядя на Ромыча.
– Алё? – снова сказала трубка так же удивлённо.
– Лиза, это я, Кирилл.
Он сделал паузу. Пусть Лиза осознает, кто звонит. Сейчас она разволнуется и больше не сможет произнести ни слова.
– Лиза, я сегодня ночью сторожу церковь. Если хочешь, приходи.
Лиза молчала, но Кирилл услышал в трубке её дыхание.
– Приходи, – повторил он, почему-то охрипнув.
Он нажал кнопку отбоя и забыл отдать телефон Ромычу. Ромыч сам забрал трубку из его руки.
– Нормально ты пристроился, – уважительно ухмыльнулся он.
– Ворота мне открой, – хмуро попросил Кирилл и пошёл к выходу.
Он шагал по изогнутой дорожке мимо чёрных куч альпийских горок и белёсых россыпей рокариев и думал непонятно о чём. Впереди зарокотал мотор, и пластина ворот немного откатилась в сторону. Он проскользнул в проём. За его спиной ворота поехали обратно и лязгнули о столб.
