— А кто вообще жертву выбирает?
— Тебя опять в гугле забанили?
— Не забанили, но я тут несколько занят, — сказал Гусев. — Я тут, типа выживаю. Не до интернета мне.
— Черная Лотерея проводится государством, — сообщил Макс. — Счастливчиков из всех обладателей лицензии на оружие выбирает компьютер методом случайных чисел. Влияние человеческого фактора по понятным причинам сведено к нулю.
— Должен заметить, что это ни черта не проясняет.
— Не проясняет, — согласился Макс. — Знаешь, пару лет назад на одного олигарха выбор пал. Так он в своем особняке заперся, частной армией со всех сторон обложился, по всем правилам оборону строил. С пулеметами на верхнем этаже и чуть ли не со стингерами на крыше. Но народ его сильно не любил, не помогли армии. Там такая толпа участие принимала… Гранатометы тоже задействовали.
— И ты к чем мне все это рассказываешь?
— К тому, что для многих охотников игра не является вопросом денег, — сказал Макс. — Зарабатывать они и в других сферах деятельности могут, и вполне неплохо, как видишь.
— Ну ладно, олигархов у нас народ никогда не любил, — сказал Гусев. — А меня-то за что?
— Ты что, святой, что тебя и не любить не за что?
— Не в таких же, блин, масштабах.
— О, снова обновление на форуме, — сказал Макс. — Какой-то тип пишет, что в городе тебя видел, неподалеку от того места, где машину нашли. На входе в кинотеатр. Но судя по тому, что я слышу, парень обознался, и ты явно не кино сейчас смотришь, нет?
— Не кино, — подтвердил Гусев.
До него дошло, как охотники обнаружили его в том переулке. Очки внушили ему иллюзию безопасности, и он искал в толпе только охотников. Но для того, чтобы узнать отмеченного и слить информацию в сеть, совсем необязательно быть охотником. Угроза могла исходить от любого человека.
— А что у тебя там пыхтит, как паровоз?
— Это не паровоз, — сказал Гусев. — Это я. Я дышу. А ты мне этим разговором дыхание сбиваешь.
— Сказал бы сразу, я бы отключился.
— Да нет, не надо. Хотя бы не так скучно.
— Вот же ты даешь, — расхохотался Макс. — На тебя полгорода охотится, а тебе скучно.
— Вот такой я странный человек, — сказал Гусев. — Загадочный.
Рано спустившиеся осенние сумерки застали Гусева в лесу.
На скорость его передвижения это не повлияло, ибо присланные Максом очки автоматически перешли в режим ночного видения. Гусев продирался сквозь бурелом, напевая себе под нос какую-то идиотскую песенку, слышанную еще в том времени, когда люди не носили с собой оружия и не имели привычки охотиться на себе подобных. Ну, по крайней мере, не так открыто.
К шести часам вечера Гусев вышел к дороге. Минут пятнадцать он ждал, пока проедут все машины, и только потом вышел из-за дерева и бегом пересек петляющую по лесу бетонную полосу. Что ж, по крайней мере, с пути он не сбился.
Обойдя по широкой дуге спрятанную в лесу как бы секретную (на самом деле, все местные знали, что это за часть и чем занимаются служивые на ее территории) военную часть, уже к семи часам Гусев добрался до коттеджного поселка, где у него когда-то была дача.
Поселок не особенно изменился.
Забор обновили, место шлагбаума на въезде заняли полноценные ворота, но в целом поселок имел те же очертания, что и тридцать семь лет назад. И даже половина домов была все той же, что и неудивительно. Из-за высоких цен на загородную недвижимость люди здесь селились преимущественно богатые и очень богатые, а такие строят себе жилье солидно, если не на века, то на десятилетия уж точно.
Забор для Гусева препятствием не стал — несколько месяцев физического труда на свежем воздухе благосклонно сказались на его форме. Оказавшись на территории поселка, Гусев укрылся в тени забора, дабы оценить ситуацию.
Его дома, разумеется, тут уже не было. В отличие от большинства соседей, предпочитавших кирпич или бетон, Гусев поставил на своем участке сруб, а срубы в местности, где недвижимость расценивается на вес золота, долго не живут.
Слишком уж скромные.
На территории поселка все было спокойно. Периодически лаяли сторожевые собаки, окна в половине домов горели желтым электрическим светом. Хозяева остальных коттеджей либо не жили здесь постоянно, как в свое время не жил здесь Гусев, либо просто не успели вернуться с работы.
Гусев прокрался до нужного участка, одолел очередной забор, надеясь, что собаки за ним нет, или она на привязи, и постучал в дверь. Потом еще раз постучал. И еще.
Минут через десять за дверью послышался какой-то шорох.
— Кто там?
— Открывай, сова, медведь пришел.
— Витя, ты? — дверь открылась. На пороге Гусев узрел бодрого старикана в дорогом спортивном костюме и домашних тапочках. — Нет, ты не Витя.
— Увы и ах, — признал Гусев. — Я не Витя. Я Антоша.
— Удивлен, — сказал Леша Беркутов, посторонясь и пропуская Гусева внутрь. — Чего раньше не приходил?
— Да как-то неудобно было, — сказал Гусев. Он давно отыскал своего старого приятеля в социальной сети, и потому знал, что тот жив, на пенсии и безвылазно живет на даче.
— Сейчас удобно?
— Сейчас тоже неудобно, — сказал Гусев. — Но выбора особого нет. У меня тут ситуация…
— Знаю я, какая у тебя ситуация, — сказал Леша. — Нехорошая, прямо скажем.
— Ну, как-то вот так, — сказал Гусев. Хронологически Беркутов был младше Гусева лет на пять, и ему было неловко видеть Лешу старым. Впрочем, другие причины для неловкости тоже имелись. — Если что, ты скажи, и я уйду.
— Проходи на кухню, — буркнул Леша. — Жрать-то хочешь, небось?
— Хочу, — признался Гусев.
— Вчерашний борщ будешь?
— Так мне завтра зайти?
— Зачем? Он уже и сегодня вчерашний, — сказал Леша.
Они прошли на кухню, интерьер которой мало поменялся за прошедшие тридцать семь лет. Разве что бытовая техника стала выглядеть куда более футуристично.
В доме было тепло и уютно, и только сейчас Гусев понял, как он замерз за день. Его начала бить дрожь.
Заметив неладное, Леша поставил перед Гусевым стакан и плеснул туда вискаря.
— Мне бы сейчас лучше не пить…
— Так мы пить и не будем, — сказал Леша. — Давай, в качестве лекарства.
Он налил и себе.
— За встречу.
Чокнулись, выпили, Гусев почувствовал, как по телу разливается приятное тепло. Леша суетился по хозяйству, налил в глубокую тарелку борща, поставил в микроволновку, нарезал хлеб, вытащил из холодильника закуски, огурчики, сметану.
— Зря ты раньше от меня ныкался, — сказал Леша.
