Пока он это говорил, девушка принесла закуску и расставила на столе тарелки.
– Нас будет четверо, – сообщил ей Бэксон. – Так что тащи ещё виски и чего-нибудь пожевать.
Лацис, который пил редко, быстро опьянел от одного стакана. Бэксон налил ему ещё. «Буду пьяный!» – подумал Лацис, но осушил вслед за Бэксоном и этот стакан.
Когда к ним присоединился Альтерман и рыжий малый, который отрекомендовался: «Джонни!», Лацис был уже изрядно пьян. Ему стало весело и захотелось петь.
– Ты больше не пей, – добродушно посмеиваясь, посоветовал ему Бэксон. Он был совершенно трезв, как бывает трезв человек, привыкший к ежедневному употреблению крепких напитков, находясь в том периоде устойчивости к алкоголю, который потом неизбежно приводит многих к третьей стадии алкоголизма, когда уже одна рюмка валит с ног.
– Закусывайте, – Джонни услужливо пододвинул ему тарелку с тонко нарезанными ломтиками колбасы и сыра.
– Лучше съешьте ломтик ананаса, – посоветовал доктор.
– Спас-сибо, – поблагодарил Лацис заплетающимся языком. Он съел кусок ананаса, затем пожевал колбасу.
За столом между тем началась оживлённая беседа. Доктор рассказывал анекдоты. Бэксон и Джонни покатывались со смеху.
Лацису стало неудобно за своё опьянение и он попытался «взять себя в руки».
– Вы давно здесь? – вежливо осведомился он у Джонни, которого видел впервые. Собственно, ему было глубоко безразлично, давно Джонни здесь или недавно, просто он хотел вступить в беседу.
– Я здесь наездами, – ответил Джонни. Почему-то его ответ вызвал весёлый смех у остальных.
Лацису показалось, что они смеются над ним. Он обиделся и встал из-за стола, хотел выйти, но пошатнулся и упал в кресло. Поднявшись, однако, он нетвёрдой походкой направился к двери.
– Ты куда? – Бэксон схватил его за руку.
Лацис смерил его взглядом с ног до головы.
– Я не могу оставаться в обществе людей, которые меня не уважают. Что значит наездами?
– Да брось ты! Никто над тобой не смеётся. Действительно, Джонни часто уезжает. – Он взял Лациса за руку и отвёл на место.
– Извините меня великодушно! – попросил он прощения у Джонни. – Я вас не так понял! – Он уронил голову и закрыл глаза. Чувствовал он себя прескверно. Щеки одеревенели, комната, казалось, покачивается и вместе с ней покачивается стол. Захотелось спать.
Очнулся он лёжа на диване, Ворот рубашки и ремень на брюках расстёгнуты. Веселье в комнате было в полном разгаре. К мужским голосам присоединился звонкий смех женщин.
Он поднялся, сел и осмотрелся. Первое, что увидел, бросило его в жар. Это была Эльга. Полураздетая, она сидела на коленях у Джонни.
– Не тронь её! – Лацис, несмотря на опьянение, пружиной взвился и нанёс Джонни удар правой рукой в челюсть. Тот слетел со стула.
– Ты что?! – вскочил Бэксон.
– Убью! – закричал Лацис, хватаясь за ножку стула. В следующее мгновение он получил удар по голове и потерял сознание.
Лацис очнулся и застонал.
– Сейчас, сейчас, – послышался издали голос.
Он почувствовал, что ему в руку вонзилось что-то острое и холодное. Сознание прояснилось. Он увидел над собой склонившееся лицо Альтермана.
– Ну вот, отлично! Сейчас все пройдёт, – участливо проговорил тот.
– Эльга! Где Эльга? – Лацис попытался встать, но доктор мягко и решительно воспрепятствовал этому, прижав руками его плечи к высоко взбитой подушке. Лацис услышал, вернее, почувствовал, что дверь в комнату отворилась и кто-то вошёл.
– Ну как, очухался? – услышал он голос Бэксона.
Тот подошёл поближе.
– Ну, не ожидал от тебя, старина, – укоризненно проговорил Бэксон, увидев, что Лацис уже пришёл в себя. – Напился, как свинья, полез драться. На что это похоже? Испортил всем вечер.
– Где Эльга? Куда вы её дели?
– Ты что, бредишь? Откуда здесь может быть Эльга? Ты же знаешь, что она во Флориде.
– Не ври! Вы её привезли сюда. Она с Джонни. Я видел.
Бэксон вдруг начал безудержно хохотать.
– Все ясно! – все ещё продолжая всхлипывать от смеха, проговорил он, обращаясь к доктору. – Это он спьяну вечером принял ту девчонку, что была с Джонни, за свою дочь. Теперь я понимаю. Ох, не могу! Бедный Джонни так и слетел со стула. Слушай, – это уже к Лацису, – а тебе, оказывается, совсем нельзя пить, в следующий раз ты можешь принять Клару за свою двоюродную бабушку…
Альтерман, поняв, о чем идёт речь, тоже захохотал.
– А вообще, должен признать, девчонка похожа… чем-то напоминает Эльгу!
– Ты врёшь! Это была Эльга! – Лацис снова застонал, но уже от сознания собственного бессилия.
– Ну это мы сейчас легко установим. Ты сам убедишься. – Он подошёл к двери и громко позвал: – Клара! Клара! Где ты там? Поди сюда! – и через минуту: – Приведи ту, что вчера была с Джонни.
– Сюзанну?
– Ты думаешь, я помню, как их зовут? Такая тёмная, шатенка, высокая.
– А! Сейчас, сейчас.
– Я пойду, пожалуй? – Альтерман взял с тумбочки шприц и положил его в футляр.
– Он больше ничего не выкинет?
– Можешь быть спокоен! Небольшое сотрясение мозга. Джонни немного перестарался. Скоро пройдёт. Но денёк—другой следует полежать.
– Ну, поправляйтесь. Днём я зайду, проведаю, – Альтерман слегка сжал Лацису руку и удалился.
– Ну, ты и напугал меня вчера. Ещё немного, и проломил бы мне башку. Что это на тебя нашло? А, вот и Сюзанна! Иди сюда, детка, – он взял вошедшую девушку за руку и заставил сесть на стул возле кровати.
– Побудь с ним этот день. И смотри, поласковее. А я пойду, у меня ещё куча дел. Вечером я к тебе заскочу. А пока лежи. Поесть тебе принесёт Клара.
Лацис смотрел во все глаза на сидящую рядом девушку. Это была Эльга! Те же черты лица, те же волосы и глаза, та же осанка.
– Эльга!
– Я не Эльга, – ответила девушка с лёгким итальянским акцентом. – Меня зовут Сюзанна.
– Покажи левую руку! – потребовал Лацис. На левом предплечье у Эльги был небольшой шрам, который она получила в детстве, упав с дерева и глубоко поцарапав руку об его острый сук.
Не понимая, чего он хочет, девушка подала руку. Лацис быстро осмотрел её. Шрама не было. Это, ясно, не Эльга. Но Лацис, как ни странно, не почувствовал облегчения. Глядя на Сюзанну, он не мог отделаться от ощущения, что перед ним на стуле сидит его собственная дочь. Он закрыл глаза.
Сюзанна, решив, что гость хочет спать, поднялась с намерением выйти, но он удержал её.
– Не уходи!
Сюзанна покорно села.
– Ты давно здесь? – спросил он, стараясь не глядеть ей в лицо.
– Уже три месяца…
– Как я тебя раньше не заметил? – сказал он, чтобы что-то сказать.
