— Да ты просто свин! Делай, что тебе говорят, а то останешься без ужина!
Но Крошка Зи не послушался Духряка.
Через некоторое время опять принесли еду. Только мальчик собрался подкрепиться, как сосед выхватил у него миску прямо из-под носа и в два счёта уничтожил всё её содержимое. Это произошло так быстро, что Крошка Зи ничего не успел понять, а тем более сделать. Когда он опомнился, перед ним уже стояла пустая миска, а рядом чавкал над своей Духряк.
Крошка Зи долго не мог уснуть. Он аккуратно, так, чтобы не потревожить Духряка, развалившегося в центре помещения, отгрёб себе немного соломы и сделал постель в углу. Но всё равно ему не спалось. Мальчик ворочался на своей подстилке, жалел себя и плакал. Ему было очень плохо. А Духряк спал без задних ног. Его раскатистый храп не способствовал засыпанию, и малыш стал всхлипывать всё громче и громче. Храп прекратился, раздалось сопение, и недовольный голос соседа произнёс:
— Сколько можно мешать людям спать? Это просто свинство какое-то! Почему ты плачешь?
— Мне плохо! Я хочу отсюда выбраться! Ты знаешь, как это сделать? — спросил Крошка Зи.
— Знаю!
— Тогда помоги мне, пожалуйста!
— Я бы тебе помог, да только ты сам этого не хочешь.
— Я очень хочу!
— Ты врёшь, и сегодня ты это доказал. Чтобы выбраться отсюда, ты должен исправиться и слушаться меня во всём. Абсолютно во всём! Такова Его воля! Ты понял?
— Конечно! Миленький, хороший Духрячик! Я буду во всём тебя слушаться! Пожалуйста, помоги мне!
— Ладно, ладно. Только без этих свинячьих нежностей! Вот тебе задание: сядь рядом со мной и, пока я сплю, отгоняй этих ужасных приставучих мух, которые постоянно на меня садятся. Смотри только, сам не засни!
— Да ты что, совсем, что ли? — возмутился Крошка Зи. — Я тоже хочу спать! С какой стати…
— Ты что, меня не понял? — прервал мальчика Духряк. — Живо за работу, а то откажусь тебе помогать!
Крошке Зи стало очень обидно, что им так понукают, но у него не было выбора. Ведь он так хотел вернуться домой! Поэтому он молча пристроился рядом с Духряком и стал махать рукой, отгоняя мух. Сосед немного поворчал и уснул.
Мальчик всё махал и махал рукой. Ему казалось, что прошло много часов, рука болела от усталости, очень хотелось спать, но он не оставил свой пост. И тут Крошке Зи вдруг почудилось, что забрезжил рассвет. «Наверное, это от утомления мне кажется, что светлеет, — подумал он. — Ведь с тех пор, как я здесь очутился, было всё время темно, и к тому же окон здесь нет».
Однако иллюзия не проходила. Свет был слабый и, казалось, шёл со всех сторон, как будто Крошка Зи находился на улице в предрассветный час. Вдруг мальчика словно током ударило: он разглядел то существо, которое перед ним лежало. В тусклом сумеречном свете он увидел огромную свинью, вернее борова. Но Крошка Зи сдержал себя и не закричал от ужаса, чтобы не разбудить кошмарного соседа.
Через какое-то время мальчик немного успокоился и подумал: «Так вот кто, оказывается, мной командует. Жирный хряк! Чтобы я слушался хряка! Да никогда в жизни!» Он пополз было в сторону своей лежанки, но неожиданно обнаружил то, что потрясло его ещё больше. Крошка Зи взглянул на свои руки, вернее на то, что он считал своими руками. Это были поросячьи копыта! Тогда мальчик попытался осмотреть себя со всех сторон и увидел краем глаза маленький скрюченный хвостик позади себя. А впереди лица располагалось что-то длинное и подвижное, вроде небольшого хобота. Это было рыло! Сомнений быть не могло — он превратился в свинью!
Слёзы так и хлынули у него из глаз. Мальчиком овладело отчаяние. «Что мне делать? Я никогда не возвращу себе свой прежний вид и не вернусь домой! Так и проживу всю жизнь в хлеву рядом с боровом, питаясь отбросами! А то ещё и зарежут к Пасхе! Выхода нет!» — думал он. Но тут Крошка Зи услышал голос — тихий-тихий, едва слышный, но такой, который невозможно было не услышать, а услышав, невозможно было забыть. Казалось, он проникает в самую глубину души и обнажает всё, что сокрыто внутри неё. От этого голоса хотелось и прыгать, и сидеть неподвижно, и плакать, и смеяться, и умереть, и жить.
— Дорогой мой малыш, не плачь, я спасу тебя! — сказал голос. — Наконец-то ты увидел себя в истинном свете! Это очень хорошо. Ты ведь всегда такой и был, просто всё время обманывал себя!
— Что же мне делать? — спросил мальчик.
— Тебе нужно хотеть измениться и во всём слушаться Духряка, а значит, и Меня. Ведь это Я его послал тебе, чтобы ты исправился и стал счастливым. Доверься Мне и Духряку!
— А кто ты?
— Сейчас ты не поймёшь, но постепенно это будет открываться тебе. Главное — верь в Меня и не сомневайся во Мне никогда, что бы ни случилось! Я всегда был и буду с тобой. Всё будет хорошо!
Голос умолк, но последние слова долго ещё звучали у Крошки Зи в ушах.
Едва мальчик устроился на своей соломе и начал засыпать, раздался сердитый голос Духряка:
— Почему это ты не работаешь, свинячья морда? Ах ты бездельник! Живо вычищай этот хлев, а то свои помои не получишь!
Говорил боров вроде бы грубо, но в его голосе Крошка Зи уловил добрую смешинку, как будто тот слышал их разговор с неведомым существом, но скрывает это.
И, неожиданно для себя самого, вместо того, чтобы жаловаться и спорить, мальчик послушно вскочил с постели со словами:
— Сейчас, милый Духрячик! Я уже бегу!
* * *
С этих пор Крошка Зи старался во всём слушаться Духряка, ведь на то была Его воля. Это, конечно, было не так просто. Часто мальчик злился, упрямился, а иногда даже хотел побить Духряка. Но постепенно он стал находить в послушании своеобразное удовольствие.
Освещение больше не менялось — в хлеву постоянно царили сумерки. Это одновременно и давало малышу надежду на спасение, и пугало его — ведь при свете трудно забыть, что ты превратился в свинью.
Слушаться Духряка было сложно оттого, что периодически тот давал совершенно глупые задания: например, перекладывать солому из центра хлева в угол, а потом наоборот. Мальчика нередко одолевали сомнения: он не понимал, каким образом такие глупости могут помочь ему спастись. Кроме того, он подозревал Духряка в сумасшествии. И на то были основания — часто боров вёл себя действительно странно. То он пел какие-то дурацкие песни, то в приступе неудержимого хохота заваливался на спину и сучил в воздухе копытами, то вдруг начинал плакать без всякой видимой причины. Иной раз он подшучивал над Крошкой Зи, грубо говорил с ним и даже давал пинок под зад, а в другой раз обращался с мальчиком с искренней добротой и участием.
