– Согласен, это было бы классно. Но если мне будет противно…
– А жить так, как живут научные чернорабочие, не противно?? Ну и потом, ты же можешь выбирать тех, кто тебе симпатичен, кто тебя возбуждает.
– Ну это пока, пока мне двадцать лет, а что потом?
– Потом? То же самое, если захочешь. В сорок ты можешь пользоваться не меньшим спросом, чем в двадцать. Мне, например, постоянно предлагают секс за деньги. И потом – зачем думать о том, что будет в сорок, когда тебе сейчас двадцать? К тридцати годам ты накопишь достаточно денег, откроешь свой бизнес… это все общие слова, разумеется, что в каждом конкретном случае все индивидуально, я просто хочу показать тебе, насколько примитивен твой подход к жизни. Ты берешь в качестве образца измученных жизнью неудачников, и, поставив вокруг себя заборы в виде разных страхов "а что будет", через которые не может проникнуть ни одна мысль, начинаешь следовать проторенному пути, не думая о том, что путь-то этот ведет в полную жопу. Не обязательно быть проституткой, это просто первое, что пришло мне в голову, но мир ведь огромный, и в нем поразительно мало умных, энергичных людей. И люди эти нужны. Ты можешь в двадцать лет стать мальчиком на побегушках в каком-нибудь отеле, младшим менеджером, продемонстрировать хватку, сообразительность, и через пару лет стать управляющим отеля. Если я – собственник отеля, неужели мне есть дело до того – сколько лет тебе и какое образование у тебя, если ты все схватываешь на лету, если ты способен держать в кулаке доверенное тебе хозяйство и приносить мне прибыль? Это я говорю не голословно.
– Это интересно.
– Да, это интересно. Надо рисковать, надо пробовать, надо пробиваться к лучшей жизни, какой ты сам ее представляешь, общаться с людьми, знакомиться с теми, кто может активно вмешаться в твою жизнь и изменить ее в желаемом тобою направлении, искать и ловить шансы, ведь их не так мало. Кто-то из твоих знакомых так делает?
– Нет, никто…
– Кроме фрагментов наук, ты можешь таким же образом учить языки, и тоже получать от этого удовольствие. – Вернулся к теме обучения Энди. – Ведь как люди учат языки? Это же самоуничтожение, а не изучение. Делай так: открой книгу на иностранном языке с параллельным переводом, читай ее так, чтобы понимать содержимое в общих чертах. Смотри перевод и выписывай только те слова, которые тебя заинтересовали, ни в коем случае не все подряд. Выписывая каждое новое слово, повторяй десяток предыдущих. На следующий день проверь – какие слова запомнились, какие нет. Если слово не запомнилось, просто выкидывай его, не цепляйся как маньяк. Если запомнилось – выписывай его в основной список, который у тебя будет храниться и который ты иногда будешь просматривать. Таким образом ты выпишешь только те слова, которые и так более или менее легко запомнились. Дели выученные слова на группы по пятьдесят, и повторяй их сначала раз в два дня, потом раз в 4, раз в неделю, две, месяц, а потом просто выкидывай их. Если что-то впоследствии и забудется, оно все равно уже прочно в пассивной памяти и легко вспомнится и запомнится заново. У тебя не будет формироваться разочарования, которое неизбежно возникает, когда учишь не те слова, которые запоминаются легко, а те, которые "надо".
– А как же с теми словами, которые легко не запоминаются? Я так никогда и не буду их знать?
– Эта легкость зависит от многих обстоятельств. Сегодня какое-то слово покажется тебе трудным, никак не укладывающимся в голове, а через неделю, встретив его еще раз, ты вдруг обнаружишь, что оно воспринимается совсем другим и легко схватывается. И ты будешь получать удовольствие, и твое желание будет усиливаться. Делай конкретные, мелкие шаги, и твоя жизнь начнет меняться. Достаточно вставить в свою жизнь несколько минут, в течение которых ты будешь жить интересной, насыщенной жизнью, и вся жизнь начнет понемногу меняться. Не стремись к эпохальным свершениям – делай один маленький шаг за другим, и ты сможешь измениться как угодно сильно.
Расставшись с Энди, Андрей улетел из Таиланда в Куала-Лумпур, откуда, как оказалось, летают самолеты Непальских авиалиний прямо до Катманду – этот маршрут оказался самым дешевым. Энди дал ему координаты некоего Ричарда, который жил в Куала-Лумпуре и который мог бы подсказать, возможно, какой-то интересный вариант продолжения путешествия. Ничего более конкретного Андрей не узнал, да и не особенно стремился, потому что так или иначе путешествие обещало быть интересным. И когда Ричард предложил ему поработать волонтером в каком-то канадском фонде, который проводил бесплатное обучение малайских нищих детей, он согласился. Сначала по инерции он решил преподавать физику, но после беседы с руководительницей курсов в Малайзии он изменил свое мнение.
– Почему бы не преподавать что угодно другое? – Втолковывала ему бойкая девушка. – В конце концов, это всего лишь маленькие, совершенно безграмотные дети, и не нужно быть специалистом, чтобы рассказывать им о биологии или химии или геологии или истории – достаточно прочесть пару популярных книг. Главное, чтобы всем было интересно, чтобы материал был максимально простым. Наша задача не в том, чтобы дать детям образование, а в том, чтобы научить их получать удовольствие от изучения, пробудить в них интерес к знаниям, пробудить в них вектор стремления к интересной жизни, а заодно мы даем им психологическую подготовку, которая поможет им не только в изучении наук, но и в жизни вообще.
Изучив материалы, Андрей поколебался ровно один вечер, но, помня совет Энди смелее экспериментировать, преодолел свою нерешительность и бросился головой в омут – согласился.
С этого момента жизнь Джейн пошла по совершенно другому руслу, хотя внешне в ней почти ничего не изменилось. Но вот зато содержание изменилось совершенно – во-первых, она официально получила статус беженца, о чем было объявлено в местных новостях на внутреннем сайте, что автоматически дало ей доступ к информации, которой раньше с ней делились неохотно, и кроме того, она "пошла в первый класс". Список первоклассников, также объявленный на сайте, насчитывал двенадцать человек, разбитых на две равные группы, и в принципе они свободно могли обменивать информацией и опытом друг с другом, но делали это нечасто – слишком мало оставалось времени для праздных разговоров.
Фосса требовала, чтобы их работа и учеба по возможности не претерпевали никаких изменений. То новое, что она собиралась привнести в жизнь первоклассников, должно было вставиться, инжектироваться в обычный жизненный поток. Не заменить, а добавить, окрасить в новые тона. И первым новшеством стала практика фрагментов.
