— Куда мне торопиться? — удивился Дан, тогда Маран откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Прошло две-три минуты, потом он положил руку на стол и сказал:
— Смотри.
И Дан увидел, как на неподвижной, словно расслабленной руке сократилась тонкая, длинная мышца. Напряглась, окаменела, потом расслабилась, и сократилась другая. Третья. Дан смотрел во все глаза. Пройдясь по всем мышцам тыльной стороны предплечья, Маран повернул руку ладонью вверх и продолжил представление.
— Ну как? — осведомился он, убирая руку. — Конечно, с предплечьем зрелище наиболее эффектное, потому что тут много мелких мышц, но то же самое, естественно, можно проделать и с мышцами ног и вообще любыми. Сидя на этом самом диване.
— Эффектно, — согласился Дан. — Но… Как насчет главного? Или это и правда тайна?
Маран вздохнул.
— Понимаешь, Дан, об этом просто не принято говорить… Нет, конечно, это никакая не тайна. Просто не говорят. Ну хорошо. Я ведь тебе рассказывал о древнем культе мужской силы?
— И, в частности, о том, что мужчина не должен был отказывать женщинам.
— Вот-вот. А теперь задумайся над этим. Это ведь не всегда осуществимо. Считалось, что любая женщина имеет право на свою долю удовольствий. Любая, понимаешь?
— Ну и что?
— Ну и то. Что с твоим воображением, Дан? Отвлекись на минуту от своей Ники. Отключись. Ты один. Идешь по улице средневекового города, подходит к тебе женщина и говорит: «Я тебя хочу, возьми меня». Старинная формула, об этом ты, кажется, уже знаешь… Представь себе, что она похожа на Нику, Нилу, Наи, Ат, наконец. Представил? А теперь, что она напоминает… ну, например, невестку Дора, у которой вы с Никой в первое время пребывания в Бакне жили. Бесцветная, изможденная, рано постаревшая женщина, каких множество… ну вспомни Бакнию! Там и сейчас красивая женщина — редкость, не думаю, что в древности дела обстояли лучше. Теперь понял?
— Понял, — сказал Дан. — Это же… Черт возьми!
— Именно что. Вот так кевзэ и возникло. Первоначально система предназначалась как раз для того, чтобы научиться произвольно регулировать соответствующие способности и не зависеть от собственных желаний.
Дан окончательно обалдел.
— Не хочешь же ты сказать, что ты в состоянии переспать с любой женщиной, даже если она тебе физически неприятна?
— По идее, да. К счастью, сейчас не средние века, и никто от меня этого не требует.
— А тогда требовали? По-моему, этот ваш культ мужской силы — прямое порождение матриархата.
— Вполне возможно, — согласился Маран. — Итак, если ты хочешь точных формулировок, кевзэ позволяет аккумулировать энергию, перераспределять ее, направлять в сексуальную сферу усилием воли, так сказать, ну и… Да, экономить. Снизить до минимума потери. Процент превращения в тепло становится настолько мал… Ты видел, чтобы я когда-нибудь вспотел? При любой работе… Что еще? Все, наверно. А в основе лежит способность управлять мышцами и, следовательно, кровотоком. Собственно говоря, это способ регуляции энергообмена в целом. То есть, совсем не обязательно использовать свою энергию именно в этой сфере. Ты можешь с тем же успехом потратить ее на запоминание каких-то сведений или на хорошую драку. К примеру. Правда, иногда возникают трудности. Когда образуется какая-то доминанта… ну сильное чувство, скажем… энергия как бы притягивается в сферу этой доминанты, создается избыток, и это надо преодолевать, что непросто…
— Погоди. А как насчет… качества и количества?
Маран поморщился.
— Потому и об этом не принято говорить, Дан. А то школы кевзэ превратились бы в какой-то… клуб рыболовов. Все садились бы в кружок и хвастали, как и сколько. Появился бы дух соревнования…
— А то и сами соревнования, — сказал Дан с улыбкой.
— Все может быть. Знаешь, что? Ты обижаешься, что я как бы таился от тебя… Понимаешь, я не люблю эту тему. Тут вообще действует своего рода табу, как сказали бы у вас на Земле… Ты, наверно, удивляешься, почему ни разу не встречал упоминаний о кевзэ в книгах, я уж не говорю, учебников или пособий? Дело в том, что создатель системы… а по легенде ее разработал один человек, по имени которого, кстати, она и называется… создатель системы запретил делать записи и вообще выносить ее на суд публики. По традиции она передавалась устно, и традиция эта, как ни странно, сохранилась до сих пор. Как и обычай окружать систему молчанием. Возможно, именно с кевзэ и началось замалчивание этой сферы жизни в целом. В любом случае, разговоры на подобные темы у нас не ведутся в принципе, но я выношу эту болтовню еще меньше, чем другие. Объясню тебе, почему. Не знаю, обращал ли ты внимание, что в бакнианской литературе совершенно нет расписанных эротических сцен. Не то что в земной.
— Конечно, обращал. Я думал, это особенность местной морали.
— Так и есть. Просто не совсем в вашем понимании. Так вот, когда-то я написал рассказ, большую часть которого занимала одна весьма откровенная сцена. И довольный потащил его Мастеру. Мнил себя чуть ли не новатором. В оправдание скажу, что было мне тогда восемнадцать лет. По себе знаешь, чем занята голова в восемнадцать лет, одни женщины на уме. И не только на уме. Боюсь, что я несколько злоупотреблял сложившимся положением…
Он замолчал.
— Каким положением? — спросил Дан.
Маран поглядел на него чуть смущенно.
— Видишь ли, так получилось, что у меня не было недостатка в приключениях. Дело в том… Как бы тебе объяснить?..
— Можешь не объяснять. Поэт мне говорил, что за тобой бегала куча женщин.
— Вот болтун!
— А что, не так?
— Ну не то чтобы совсем не так, но… Бегал все-таки больше я, а они подманивали. Многим хотелось поучить меня уму-разуму. Красивый был мальчик. В маму. Моя мать была на редкость хороша собой, недаром отец спился после ее смерти и даже до, когда она еще лежала и умирала, он уже пьянствовал с горя… Собственно, и отец был не урод, в противном случае, мать за него не вышла бы, за грузчика, она была не из простой, хоть и обнищавшей вконец семьи, ее дед… Но речь не об этом. Так вот, принес я Мастеру рассказ, он прочел и спрашивает: «Скажи-ка, мальчуган, нет ли у тебя случайно проблем с этим делом? Видишь ли, о таких вещах обычно болтают те, у кого с этим не все в порядке.» Ты же понимаешь, я был страшно доволен собой, как все мальчишки, которые, освоив некую процедуру в ее самом элементарном варианте, уже считают себя титанами.
— Не только мальчишки, — буркнул Дан. — Большинство взрослых тоже.
— Ну это не в Бакнии… Урок был жестокий. Я схватил рассказ, разорвал на мелкие клочки и выкинул. И с тех пор… Кстати, потом он рассказал нам с Поэтом про кевзэ и дал записку к своему старому приятелю, у которого была школа, тоже своего рода знаменитость, некий Тита. Мы ходили к нему до начала войны, потом Перелом, потом Изий запретил кевзэ… Если хочешь знать, женщины Бакнии должны на меня молиться за то, что я отменил этот запрет…
