Тяжело дыша, я обернулся, пытаясь разглядеть очертания «Купера», а увидел лишь пузатые баллоны и острые грани дирижаблей. Внезапно небо вспыхнуло, окрасившись в ярко-оранжевые тона и разбросав по кругу разноцветные нити. Спустя мгновение меня оглушил резкий хлопок, словно лопнул резервуар с грязным паром. Земля под ногами дернулась, и я упал на спину, почувствовав ноющую боль в плече. Следом прогремел еще один взрыв, гораздо громче предыдущего. Заслонившись, я избежал ослепительной вспышки и серьезных последствий, но в руку стрелой угодил мелкий деревянный осколок. Впившись в предплечье, он вынудил меня взвыть и попытаться поскорее избавиться от коварной щепки. Отшвырнув ее в сторону, я поспешил покинуть взлетную поляну, надеясь лишь на то, что моим спасителям все-таки удалось выжить в этом безумном хаосе.
* * *
В те минуты, когда заканчивается страх, начинается неизбежность, которой невозможно противиться. И тогда остается только надеяться на могущество святого Икара, а еще на волю случая, способного в один момент все перевернуть с ног на голову.
Мне оставалось совсем немного — всего двадцать шагов, — и «Скалистый утес» распахнул бы передо мной свои двери, но в самый последний момент дорогу мне преградил высокий худощавый незнакомец. Полы его дорожного плаща легко развевались на ветру, словно воронье крыло.
Оторопев, я задрал голову. На меня из-под широкополой шляпы взирало почти обезьянье лицо с близко посаженными глазами, имевшее вместо носа некую выпуклость с двумя дырами-ноздрями. Подобное уродство я видел впервые, а вот силуэт его мне был хорошо знаком. В памяти мгновенно возник образ пограничного лагеря, а затем паб «Веселая подкова». Получалось, что этот уродец следовал за мной по пятам. Отступив, я попытался убежать, но твердая рука схватила мое запястье и крепко сжала его.
— Пора заканчивать, — раздался лишенный всяких эмоций голос.
В ночи блеснуло лезвие, которое, как мне показалось, росло прямо из руки незнакомца. Поддавшись панике, я попробовал вырваться, но не тут-то было. Рука застряла в цепких клещах. Отвратительное лицо напряглось и, вздрогнув, изобразило некое подобие улыбки — неживой, механической, словно я попал в плен к жестяному истукану. Только верить в то, что меня схватил заводной манипулятор, совершенно не хотелось. Слишком уж правильно, по-человечески двигался он.
Резкий удар не произвел никакого эффекта. Мой кулак угодил не в живот, а в пустое ведро, и глухой звук стал лишним тому подтверждением. Рука притянула меня еще ближе, и я почувствовал легкое дуновение смерти. Раньше я никогда не задумывался о подобных вещах, а вот сейчас, когда моя жизнь повисла на волоске, любая мелочь воспринималась как особый перст судьбы.
В кромешной тьме даже самый скудный свет становится ярче солнца: будь то свеча или луч электрического прожектора. В моем случае на помощь пришел огонь догорающего факела. Ночной незнакомец возник прямо за моей спиной, и его лицо резко озарилось в полумраке. Узкие глаза исчезли, растворившись на белесом лице, словно их не было совсем, и я отчетливо различил протяжные механические щелчки. Неуклюже закрутившись на месте, он попятился назад, позволив мне вырваться.
Глава 14 Игра в лакоринские прятки
Меня хватило приблизительно на десять минут. Потом ноги превратились в ватные, и я едва добрался до следующего подъема. Упав возле огромного валуна, которых на Глааге, наверное, было больше, чем деревьев, я попытался отдышаться. Мысль вернуться обратно на «Купер» показалось мне слишком отчаянной. Именно по этой причине я сейчас бежал вверх, а не вниз.
В городе я вроде бы оторвался от преследователя, но стоило мне остановиться перевести дыхание, как неподалеку послышались нарочито громкие шаги. И я был вынужден отказаться от короткой передышки.
С исчезновением последнего дома нормальная дорога спряталась под валуны и мелкие канавки. Теперь мне приходилось пробираться сквозь остроконечные препятствия, чаще оглядываясь назад. Иногда силуэт преследователя возникал в свете луны, а порой я настолько ясно слышал чужое дыхание, что сердце стыло в жилах. Охотник спешил за своей жертвой, не собираясь проявлять милость.
Внезапно рядом раздался отчетливый хруст веток, и я устремил взгляд на цепь карликовых кустов у правого обрыва.
Кажется, показалось.
Три глубоких вздоха. Виски пульсировали, словно дрожащая стрелка манометра, и я отдавал себе отчет: мои силы на исходе. Вечно спасаться бегством я просто не смогу. Пять, максимум десять минут — и преследователю не надо будет стараться, он с легкостью загонит меня в угол, и тогда шансы на спасение будут равняться нулю.
Очередной хруст прервал мои сумбурные рассуждения. На этот раз опасность находилась от меня по левую руку.
«Этого не может быть! Он не способен перемещаться с такой скоростью! Если только он…»
Я замотал головой, пытаясь таким нехитрым способом избавиться от навязчивых мыслей.
Нарастающее волнение.
Охотник где-то рядом.
Страх вынудил меня продолжать бессмысленную гонку.
Примерно через тридцать коротких вдохов в ноги проникла ноющая боль. Дышать стало еще тяжелее, и, в очередной раз споткнувшись о внезапно возникшую корягу, я едва нашел в себе силы подняться.
«Необходимо отдохнуть. Иначе я не выдержу».
Стиснув зубы, мне удалось совершить еще один грандиозный, по моим меркам, рывок. Добравшись до очередного остроконечного рубежа, я привалился к холодной поверхности камня, почувствовав, как спину обдало жаром. Но и теперь я нашел в себе силы обернуться и посмотреть вниз. Теряясь между рваной поверхностью горы, там находилась ровная площадка, идеально освещенная лунным светом. Примерно за пятьдесят шагов я смог бы разглядеть даже небольшого зверька, появись он здесь в разгар ночи. Получалось, я имел возможность смело передохнуть, дождавшись, пока преследователь вновь не вынырнет из темноты.
Мне посчастливилось немного успокоиться, когда сознание на короткий миг вернуло меня в реальность, показав тощую фигуру охотника. Его плащ распахнулся, словно занавес, продемонстрировав мне блестящий ствол динтовки.
Как я мог поступить так опрометчиво?! Ну, конечно же, у моего преследователя есть оружие, и он вовсе не обязан гоняться за мной по высокогорью, ему достаточно просто прицелиться и спустить курок.
Забыв об усталости и цепляясь руками за землю, я пополз вверх. Мышцы из последних сил подтягивали измученное тело, а разум предлагал смириться с невыносимой болью. Все мое нутро изнывало от отчаянья, навалившегося на плечи, но я держался, прекрасно понимая, что любое промедление может стоить мне жизни.
