ползти по пересечённой местности. Помочь я этому никак не мог, и оставалось только молча отсчитывать в уме секунды. Досчитав примерно до пятисот, я сбился и махнул рукой на это бессмысленное занятие. Взмах я проделал очень вовремя – за дверью раздались чьи-то голоса. Разглядывая вытянутую руку удивлённым взглядом, я в буквальном смысле окаменел, не зная, как поступить. Вновь встречаться с верзилой мне не хотелось, и я ничего лучшего не придумал, как снова улечься на пол и притвориться лежащим без сознания. Приблизительно приняв ту позу, в которой очнулся, я закрыл глаза и напряг слух. Если этот фокус не пройдёт, мне, по-видимому, будет очень плохо. Оставалось надеяться на лучшее и ожидать худшего.
Сперва я услышал звук вставляемого в замочную скважину ключа, затем щелчок и скрип открываемой двери. От тяжёлых шагов вошедших, деревянный пол завибрировал. Я старался не напрягаться, чтобы не было заметно, что я давно не в отключке. Но охватившее меня волнение оказалось столь сильным, что многократно усилилось биение сердца, а в горле образовался неприятный комок.
– Смотри-ка, – раздался знакомый голос верзилы, – всё ещё не очухался!
– Силу надо было рассчитывать, – сказал другой мужчина. Похоже, навестить меня пришли двое.
– Я же легонько. Кто же знал, что от одного удара он сразу потеряет сознание.
– Теперь уже неважно. Главное, до сих пор жив.
– В магазине его пистолета не хватает двух патронов. Наверное, пристрелил двух зомбаков.
– Он бы не выжил, если бы никого не пристрелил.
– Где-то я это уже слышал.
– Неужели?
– Ага. Вот только зомби поблизости почти не стало.
– Значит, сделал это где-то в другом месте.
– Скорее всего.
– Ну, судьба его уже решена. Не повезло парнишке, но он нам поможет.
– Вот уж точно. Он, может, и хороший парень, но будет ещё лучше, когда окажется у меня в желудке.
Хохот верзилы пробирал до мозга костей. Но ещё больше поражала его фраза о желудке. От такого неожиданного поворота кисть моей правой руки непроизвольно дёрнулась. Надеюсь, этого никто не заметил.
– Может, привести его в чувство? – спросил верзила.
– Не стоит, пусть пока поваляется. Если он будет в сознании, то может попытаться сбежать.
– Твоя правда. Хотя вряд ли ему это удастся. На вид он какой-то щуплый.
– Всё равно. Не стоит искушать судьбу. У нас уже были проблемы из-за этого, забыл?
– Помню. Макса с Маринкой уже известили о нашей новой добыче?
– Их нет на месте.
– Как это так?
– А вот так. Серж вернулся от них десять минут назад. Ворота открыты, дверь в дом тоже, а внутри пусто.
– Ерунда какая-то… Они же покидают свой участок только чтобы сюда прийти.
– Вот именно. Не могу сказать, что произошло, пока там не побываю.
– Может, зомби?
– Сам знаешь, что это практически исключено. К тому же нет никаких следов погрома или намёков на то, что к ним прорвались мертвецы. Денёк подождём и организуем поиски.
– Постой, а не те ли двое постарались?
– Папаша с дочкой? Вполне возможно. Чёрт, нужно было сразу с ними покончить!
Не знаю, о ком эти двое говорили, но исчезновение Марины и Максима моих рук дело. Всё очень плохо, ведь, похоже, та парочка и эта знакомы между собой. Смысл недавно произнесённого слова «желудок» до меня наконец дошёл. По теории вероятности, сбежать от одних каннибалов и тут же встретить других я просто не мог. Но в данном случае эта теория, какой бы идеальной она не была, дала большую трещину. Я почувствовал, что к лицу начинает приливать кровь. Ещё немного и мои отчаянные потуги обвести вокруг пальца верзилу и его спутника пойдут прахом.
– Ладно, идём. Я тоже хочу поговорить с Сержем и выяснить подробности.
Я шумно выдохнул, когда дверь закрылась и щёлкнул замок. Сказать, что меня трясло, это значит ничего не сказать. Всё моё тело колотило, будто я наступил на оголённый провод, находящийся под высоким напряжением. Нечего было и думать о том, чтобы подняться – ноги не выдержат. Перевернувшись на спину, я негромко выругался, в очередной раз прокляв свою судьбу. Я отчаянно пытался ухватиться за ускользающую действительность, следом за которой наступала иная. Где человечество почти вымерло, а его место заняли бесчисленные орды живых мертвецов, среди которых затаились настоящие каннибалы. Невозможно было понять причину, по которой живые, до недавнего времени обычные люди, стали каннибалами. Что подтолкнуло их к этому? Желание выжить любой ценой и спокойно разгуливать среди мёртвых? Но тогда почему у меня подобных мыслей не возникало? Убежать, спрятаться и уцелеть – это не так мало, как может показаться. Но кому-то, видимо, этого недостаточно.
На четвереньках добравшись до двери, я прислонился к ней спиной, поджал колени и положил на них голову. Все возможные выходы оказались закрытыми. От мысли, что я вот-вот стану чьим-то ужином, меня выворачивало наизнанку. По меньшей мере, три человека вкусят моего мяса: верзила, неизвестный и Серж. Оставалось уповать лишь на то, что они скончаются в страшных муках от пищевого отравления.
***
Судя по тому, что в месте моего заточения заметно потемнело, надвигался вечер. Похоже, возле двери в позе лотоса я просидел изрядное количество времени. Но сколько бы часов не прошло, я так ничего не смог сообразить. Понятным было лишь одно – нужно бежать, пока меня не превратили в жаркое. Звать на помощь бесполезно, вряд ли кто откликнется в этих глухих местах. Быстрее прибегут людоеды и устроят мне весёлую жизнь. Как вариант можно попробовать выломать решётку. Вероятнее всего, она прикручена шурупами к деревянной стене. Если начать расшатывать её, то вполне возможно, что данная процедура закончится успехом. Я отдавал себе отчёт, что эта идея попахивает абсурдом, но сидеть на месте было уже невыносимо.
Подойдя к окну, я, стараясь не шуметь, открыл его и ухватился обеими руками за решётку. Какой смысл был прикручивать её к стене снаружи, если любой умник с отвёрткой за полчаса сможет скрутить её? Логика обитателей этого места меня сейчас должна мало интересовать. Всё-таки я живу в такой стране, где не всё можно объяснить с помощью логики и здравого смысла. К тому же здешние жители – самые настоящие людоеды. Возможно, некий сдвиг по фазе у них уже имелся в прошлом, а появление зомби его только усугубило. Я потряс решётку, которая и не подумала сдвинуться хотя бы на миллиметр. Видимо, делали на совесть. Этак мне придётся расшатывать её до самой корейской пасхи (читай – очень долго), а я хотел бы выбраться наружу до прихода верзилы и его товарищей. Пять
