— Смотри, разбудишь, — усмехнулся гид, мельком взглянув на спутника, и пояснил: — Это локулы. Могилы. После того как шахты были выработаны, их забросили. И здесь скрывались несколько религиозных сект. Они выдолбили в стенах углубления, чтобы укладывать туда своих умерших.
— То есть, ты хочешь сказать, они жили рядом со своими покойниками? — уточнил озадаченный оракул.
— Да, — отозвался юноша, разглядывая кладку. — Сейчас в это трудно поверить, не так ли?
Мертвых в Полисе сжигали. Уже не одно тысячелетие. Он сам рано или поздно превратится в пепел над океаном… Как Ида.
Чтобы помнить, не нужна могильная плита или урна с прахом под мемориальной доской. И уж тем более — мертвое тело за тонкой каменной перегородкой.
Аякс громко фыркнул, прижимаясь горячим боком к шее оракула, и вытер мокрый нос о его плечо.
— И что стало с этими сектами? — спросил прорицатель.
— Исчезли во мраке времен, — ответил гид с легкой, неуловимой улыбкой. — Практически бесследно. Остались рисунки на стенах и вот эти гробницы.
Герард кивнул. Надо рассказать Мэтту. Ему будет интересно.
Длинный коридор оборвался лестницей, ведущей на следующий уровень.
Света здесь было меньше, густые черные тени зашевелились в переходах и провалах локул. Прорицатель почувствовал, как холод настойчиво заползает под одежду. От него не спасало даже активное движение. Промозглая стынь пола вкрадчиво цеплялась за ноги, пытаясь прокусить сквозь толстые подошвы ботинок. Монотонное чередование тусклого света и густого чернильного мрака навевало сон.
Мощная тень высоченного оракула с разлегшимся на его широких плечах котом время от времени с головой накрывала гида. В гулкой тишине слышались лишь их шаги и размеренное дыхание.
В стенах, уходящих ввысь, на самом верху виднелись круглые отверстия нор, соединенные узкими каменными мостами.
— Что сновидящему понадобилось в заброшенных шахтах? — спросил юноша, вновь возвращаясь к вопросу, ответ на который не получил до сих пор. — Лекарство или вдохновение?
Герард усмехнулся, оценив деликатную попытку выяснить его специализацию.
— Ни то и ни другое. Я — оракул. Смотрю в будущее.
— Мне нравится эта аналогия, — отозвался Герард, приподнимая лапу Аякса, чьи когти сильнее, чем нужно, впились в его плечо. — Но, как я уже говорил, мое предназначение — видеть будущее.
— Все связано. — Юноша остановился на пересечении двух тоннелей, осматриваясь. — Не зная минувшего, невозможно прогнозировать грядущее. Законы развития одинаковы. Процессы повторяются. Пусть и в измененном виде, но суть одна.
— Ты предполагаешь, а мне надо знать точно, — отозвался оракул. — Но в общем, да, суть верна.
— И насколько достоверны должны быть твои предсказания? — Гид повернул в очередной коридор, снимая с пояса фонарь.
— Только факты, и ничего, кроме фактов, — повторил Герард давний девиз своего учителя. — Никаких догадок и предположений.
Юноша понимающе покачал головой, посмотрел на недовольного и напряженного Аякса, улыбнулся.
— А твой кот? Помогает видеть будущее?
— Нет. Он охотник, — коротко ответил оракул.
Гид больше не стал задавать вопросов, оставил тему смежности двух профессий и указал фонарем вперед:
— Там в конце тоннеля спуск. Прямо на пятый уровень. А потом придется поблуждать.
Длинная лестница вела во тьму. Широкий круг фонаря высвечивал каменные ступени вполне современного вида, стены со следами ударов кирки. Они были видны очень четко — эти борозды на камне, словно оставлены совсем недавно. Как будто здесь проходил один из кабиров — верных помощников Гефеста — и примерялся, подходит ли этот травертин для постройки дворца, предназначенного для его богов.
Оракул протянул руку и коснулся холодной плиты.
«Покуда юный мрамор не взойдет… в каменоломнях…»
Настойчивая мысль не давала покоя. Бесплотный голос витал неподалеку, чтобы в нужный миг зазвучать с новой силой.
— Послушай, — обратился к Герарду спутник, спускающийся впереди. — Я могу спросить о твоей работе?
— Спрашивай, — благосклонно отозвался прорицатель.
— Как ты предсказываешь будущее? — В голосе юноши звучало столько жадного любопытства, что не ответить на его вопрос было бы жестоко.
— По мелким деталям в сновидении. Я вижу их и анализирую. У любого события есть отголосок. Назовем его физическим для простоты. Время — не абстрактная величина, а вполне материальная. А настоящее, прошедшее и будущее в нем существуют одновременно. Поэтому эти импульсы возникают и у прошлого, и у будущего, и у настоящего. Оракулы их ловят и анализируют.
Гид обернулся и кивнул, показывая, что роль проводника не мешает ему внимательно слушать.
— Кроме этого, у прорицателей наследственная эйдетическая память. Я могу вспомнить любое событие из своей жизни очень ярко, в мелких подробностях, как и любой фрагмент, увиденный во сне. Я помню практически наизусть все книги, которые прочитал за жизнь, карты всех автомагистралей и трасс Полиса, а также крупных городов мира, и могу оперировать днями недели в календаре за последние две с половиной тысячи лет. В моем мозгу хранится огромный пласт деталей, впечатлений, ощущений. Я не могу предсказать то, о чем ничего не знаю. Мой мозг опирается на уже полученную информацию, извлекая из нее предположения, которые дальше я анализирую, или четкие ответы.
— Значит, мало того что сам дар сновидящего наследственный, еще и передаются особенности этого дара?
— Да. Именно так.
— Интересно, — многозначительно изрек гид и замолчал, осмысливая услышанное.
На нижних уровнях луч фонаря выхватывал из темноты то неровную тропу, то пустоту пещеры, тянущейся на многие километры в стороны, то новые и новые локулы, выбитые в стенах, то впадины в полу.
Воздух здесь был затхлый и холодный.
В начале восьмого уровня, недалеко от лестницы, оракул остановился.
— Вот эта ниша подойдет, пожалуй, — сказал Герард, осматриваясь.
Юноша надежнее установил фонарь на камнях и спросил:
— Хорошо. Какие наши дальнейшие действия?
Оракулу показалось, что спутник немного нервничает.
— Все просто. Я лягу и засну. Не знаю, на какое время.
— Тебя нужно разбудить или…
— Нет, будить меня не надо. Я проснусь сам.
— Побыть рядом с тобой?
— Я отсканировал маршрут. — Герард показал коммуникатор, работающий сейчас в системе навигатора. На экране вырисовывалась трехмерная модель шахт. Его настоящее местонахождение отмечала красная точка глубоко-глубоко под землей. — И, кроме того, запомнил его.
