— Мне бы на экскурсию, — лепечу я.
— Иди, — кивает она в сторону арки, завешенной красными плюшевыми занавесками.
— Эм… — я теряюсь. — Можно прямо идти? А билет брать не надо?
— Тебе восемнадцать есть? — спрашивает тётка.
— Нет. Тринадцать пока, — отвечаю всё ещё дрожащим голосом.
— Читай, — женщина кивает на сноску, прилепленную к стеклу. Судя по грязным отклеенным углам скотча, висит бумага здесь уже давно. В ней крупными буквами сообщалось, что дети до восемнадцати лет проходят бесплатно.
— Да мы уже и взрослых можем пускать за бесплатно, — говорит женщина. — В это время никому музеи и деньги не нужны.
— Спасибо, — киваю я и быстро ускакиваю за занавески.
Экскурсовода мне не предоставили, поэтому я гуляю где хочу. Думаю, если бы я перелез через ограждение и попрыгал на каком-нибудь древнем диване Ивана Грозного, никто меня не остановил бы. Смотрителей музея я встретил лишь пару раз, и почему-то они нисколько не выдавали свою принадлежность оранжевой бригаде Буратино.
Я даже начинаю сомневаться, насчёт Глобуса Эфира. Может, он спрятан в другом музее или в этом же, но в иной шизофренической реальности?
Я — не единственный любопытный, но музей не славится посетителями, и я время от времени встречаю лишь молодую женщину с двумя девочками, да задумчивого студента в очках и с жидкими усиками.
В тёмных залах я не осматриваю ни один экспонат, подсвеченный на пьедесталах тусклыми лампочками. Внимание приковывают только цифры и названия галерей. Вторую я нахожу на втором этаже, впрочем, мог бы догадаться сразу.
В спешке пробегаю первые семь залов, замедляя ход только, когда вижу смотрителей музея. Вот приближается восьмой зал, и становится страшно. И боюсь я в основном лжи, пустоты. Что если в павильоне нет никакой двери, охраняемой двумя накаченными парнями? Что тогда?
С гулко бьющимся сердцем вбегаю в восьмой зал и оглядываю его. Галерея немного извилиста и пуста. Заворачиваю за пару углов, и вдруг столбенею. В конце зала за очередным поворотом вижу стандартную музейную дверь, занавешенную красным пледом, а возле неё два мордоворота в чёрных костюмах, чёрных очках и чёрных водолазках.
Значит, вот оно!
Парней я, кажется, нисколько не интересую, поэтому небрежно отворачиваюсь к стенду с гусарскими шапками, а сам медленно вытаскиваю из кармана оружие для Девяток.
Тёмка, твой час пришёл. Ты должен войти внутрь, взять трофей, и смотаться отсюда.
А вдруг всё же где-то закралась ложь? Вдруг это два обычных человека, охраняющих какую-нибудь древнюю реликвию, а я поступлю с ними так жестоко?
В глазах мутнеет, и даже слёзы наворачиваются, как мне страшно. А если по мне начнут стрелять, и попадут? Пугает всё! Каждая тень, каждое движение.
Оружие Девятки я уже присобачил. Что дальше? Осматриваю артефакт и вдруг…
Тот индикатор, что напоминает батарейку телефона. Он таки уменьшился процентов до тринадцати. Неужто и правда заряд?
Чёрт!
Тогда почему не предупредили?
Но думать некогда. Энергии должно хватить.
Давай, Тёмка!
Сейчас или никогда!
Раз-два-три!
Разворачиваюсь, вскидываю нарукавник в направлении одного из охранников и нажимаю кнопку.
Отдача.
Оружие работает исправно.
А потом мордоворот разлетается. И не на груду крови и мяса, а на кучу болтиков.
Робот!
Вот это да!
Всё верно, как и предупреждали оппозиционеры!
Силовой луч задевает и второго охранника. Он отшатывается, пытаясь вытащить оружие. Но у него плохо получается, и мой второй выстрел разносит последнего охранника вдребезги.
Грохот стоит всё равно, что при взрыве. Вот и всё. Меня теперь никому не остановить. Я справился. Не так уж и сложно было.
На бегу к двери я даже смеюсь, адреналин подкашивает ноги, руки трясёт мелкая лихорадка. В дюжине метров от двери я стреляю, разнося преграду в щепки. Силовой взрыв задевает не только косяк, но и стену. В меня летят мелкие камни и деревянные осколки. Приходится остановиться и прикрыть голову.
Парочка снарядов ударила меня в куртку. В остальном — путь свободен. Возможно, через пару минут сюда уже понабегут смотрители музея, но пока зал пуст и меня переполняет решимость.
Не знаю, как ощущают на себе защитное поле Девяток другие люди, я же не почувствовал ничего, проходя сквозь дымящуюся штукатуркой арку, секундой назад бывшей дверью.
Итак, дальше просто. Беру Глобус, и немедленно улепётываю. Может даже никто не успеет подойти на взрывы. Пожалуй, это будет самое лёгкое задание в моей жизни. Даже контрольную по географии и то писать в разы сложнее.
Я проникаю в ярко освещённую комнатушку за аркой и…
— О чёрт возьми!
Оказываюсь в небольшом зале, переполненном глобусами.
**
На первом этаже раздаются выстрелы, доносящиеся до моих ушей лёгким треском. Кто-то ломится сюда, а я стою посреди океана глобусов, раскрыв рот и оцепеневший от ужаса.
Почему этот вариант никто не предвидел?
Сколько же их тут? Сотни. Больших, средних, маленьких. И какой из них настоящий? Ну я хотя бы знаю приблизительный размер, но глобусов с кокос здесь тоже хватает. Даже тридцать штук серьёзно понижают вероятность угадать. А все я не у унесу.
Индиана Джонс легко разгадал кубок вечности, выбрав самый древний, но я не он, да и жизнь — это не кино. Как должен выглядеть Глобус Эфира?
Беру в руки самый крайний — огромный и лёгкий, будто бумага. Это точно не он, но каков нужный критерий?
Со злости рычу и кидаю глобус на пол. Тот разбивается на две половинки, демонстрируя пустоту внутри себя. В этом мире кругом одна пустота, чёрт его дери.
А выстрелы повторяются уже ближе.
В панике начинаю хватать все глобусы средних размеров, и не верю ни в один из них. Даже в такой, заключённый в квадратную обсидиановую оправу. Шикарный, не спорю, но не нужный мне.
Глобусы падают на пол, а я ищу новые и новые, стараясь внимательно осматривать их. На некоторых нахожу логотип завода, и с уверенностью откидываю такие в сторону.
— А вот и мой юный друг!!! — слышу позади очень знакомый голос. Резко оборачиваюсь и вижу… Шамана. Он стоит в проёме, образованном мною, и поглаживает бородёнку. Теперь его торс облачён в кожаную куртку, на которой висит пара гранат. Впервые вижу взрывающее оружие. Ничего так старичок, бойкий.
Через пару секунд к нему присоединяются другие бойцы оппозиционеров. В их руках автоматы, которые незамедлительно уставляются дулом в меня.
— И что всё это значит? — спрашиваю я в воцарившейся тишине.
— То и значит, — улыбается Шаман. — За Глобусом я.
