Когда она вошла в магазин, сердце у нее все еще гулко колотилось, лицо раскраснелось от гордости и смущения. Она только что заставила себя обойти вокруг елку на нижнем этаже, где все родители с детьми ждали встречи с Санта-Клаусом. Это было еще одно праздничное испытание, попытка взглянуть в лицо своим страхам, нарушить постыдную привычку стараться по возможности не смотреть на детей. Она не хотела быть такой – замкнутой, настороженной, избегающей всего, что могло напомнить ей о том, что она потеряла. Потому в прошлом году и устроилась на работу в детский сад, но, как оказалось, не рассчитала свои силы, поторопилась. Сегодня это было разовое мероприятие, она лучше контролировала себя, собрав в кулак свою волю.
И все прошло хорошо. Организация была на высоте: дети выстроились в очередь справа, в Сантой встречались в середине, потом уходили влево. Нора приблизилась к елке со стороны выхода, энергичным шагом, как обыкновенная покупательница, направлявшаяся в «Нордстром»[86]. Мимо прошел только один ребенок – сбитый крепыш, что-то взволнованно рассказывавший своему отцу – мужчине с эспаньолкой. Они не обратили на нее внимания. У них за спинами на импровизированной сцене мальчик-азиат пожимал руку Санте.
Опасный момент для Норы наступил, когда она обошла елку – вокруг ее ствола замысловатой петлей тянулся огромный игрушечный железнодорожный состав – и двинулась в противоположном направлении, медленно ступая вдоль очереди, словно генерал, обозревающий свою армию. Она сразу отметила, что боевой дух войск не на высоте. Было поздно, многие дети едва держались на ногах, спали на ходу. Несколько малышей плакали или извивались на руках у родителей; дети постарше, казалось, вот-вот сорвутся с места и помчатся на парковку. У родителей лица хмурые; невидимые пузыри над их головами, как на карикатурах, наполнены мыслями: Хватит ныть… Мы почти на подходе… Это ж так здорово… Мы дождемся своей очереди, хочешь ты этого или нет! Нора помнила это чувство, у нее даже фотографии остались, на которых оно запечатлено: оба ее ребенка, заплаканные и жалкие, сидят на коленях у расстроенного Санты, который так и не смог их развеселить.
В очереди стояли, наверно, человек тридцать детей, но только два мальчика напомнили ей Джереми – гораздо меньше, чем она ожидала. Прежде бывали времена, когда при виде каждого маленького мальчика у нее разрывалось сердце, но теперь она реагировала только на белокурых худеньких малышей с отпечатавшимися на щеках контурами оловянных солдатиков. И лишь одна девочка вызвала в воображении образ Эрин. Она походила на нее не внешне – скорее, выражением невинного лица, в котором сквозила недетская мудрость, и вот это было душераздирающее зрелище. Девочка – прелестная малышка со спутанными темными волосами, – держа во рту палец, смотрела на Нору со столь серьезным любопытством, что она невольно задержала на ней взгляд, пожалуй, дольше, чем нужно.
– Вы что-то хотели? – спросил ее отец, подняв голову от своего смартфона. Это был мужчина лет сорока, седой, но подтянутый, в мятом деловом костюме.
– У вас очаровательная дочка, – сказала ему Нора. – Дорожите ею.
Мужчина положил ладонь на головку дочери, словно защищая ее.
– А я дорожу, – ответил он с неохотой.
– Я рада за вас, – сказала Нора. И поспешила прочь, опасаясь, что добавит еще что-то такое, что расстроит его или испортит ей вечер, как это не раз бывало раньше.
* * *
У магазина «Поднимите себе настроение» был интересный слоган – «Все, что вам нужно на всю оставшуюся жизнь», – но на поверку вышло, что это один из универмагов тысячи мелочей, специализирующийся на товарах не первой необходимости для людей с высокими доходами, которые с жиру бесятся: тапочки с подогревом, говорящие напольные весы, поздравляющие вас, если вы сбросили вес, и критикующие, если вы поправились и т. п. И все равно Нора долго бродила по залу, внимательно рассматривая аварийные радиостанции с ручным приводом, программируемые подушки и бесшумные триммеры для удаления волос в носу, бродила, наслаждаясь приятной атмосферой изысканной строгости. Здесь вместо рождественских гимнов звучали мелодии в стиле «нью-эйдж»[87], а клиентуру составляли люди преклонных лет. Здесь она не видела прелестных детей, с любопытством глазеющих на нее. Здесь были только пожилые мужчины и женщины, которые учтиво кивали друг другу, нагружая свои тележки грелками для полотенец и высокотехнологичными устройствами для вина.
Кресло она заметила только уже на пути к выходу из зала. На вид обычное кожаное коричневое кресло, омываемое приглушенным сиянием верхнего света, оно занимало свой особый полутемный уголок в зале, величаво возвышаясь, словно трон, на покрытом ковром пьедестале. Нора подошла к нему, чтобы рассмотреть поближе, и чуть не охнула от изумления, увидев цену – почти десять тысяч долларов.
– Оно того стоит, – сказал ей продавец. Угодливый, он подошел и заговорил с ней еще до того, как она обратила на него внимание. – Лучшее кресло в мире.
– Хотелось бы верить, – со смехом отозвалась Нора. Продавец задумчиво кивнул. Это молодой парень с длинными волосами в дорогом костюме, из тех, что на продавцах в торговом центре как-то не ожидаешь увидеть. Он наклонился к ней, словно хотел поделиться секретом, и доложил:
– Это массажное кресло. Вы любите массаж? Нора наморщила лоб. Сложный вопрос. Раньше массаж она любила. Регулярно два раза в неделю делала общий массаж тела у гениального Арно, коренастого австрийца, работавшего в спа-салоне спортивно-оздоровительного клуба, который она посещала. Часовой сеанс, – и она забывала про все свои недуги – про ПМС, боль в колене, безрадостную супружескую жизнь, – как будто заново на свет родилась, смотрела на мир оптимистично, с открытой душой. Год назад она попыталась возобновить эти сеансы, но поняла, что теперь не выносит прикосновения мужских рук.
– Ничего не имею против, – ответила она. Улыбаясь, продавец жестом показал на кресло.
– Испытайте, – предложил он. – Потом еще спасибо скажете.
* * *
В первую минуту Нора испугалась: подголовник кресла резко пришел в движение, жесткие резиновые ролики – или что бы это ни было – под мягкой кожаной обивкой стали вращаться, впиваясь в узловатые мышцы ее спины, хваткие, как пальцы, устройства щипали ее шею и плечи. Вибрирующая подушка сиденья непристойно колебалась, периодически выстреливая теплые струи электричества в ее ягодицы и бедра. Ей казалось, что ее мнут и раздирают на части, пока продавец не показал, как пользоваться панелью управления. Нора поэкспериментировала с настройками – скорость, температура, интенсивность, – нашла оптимальное сочетание, потом привела в действие подставку для ног, закрыла глаза и отдалась на волю механизма.
