Советская Фантастика - Дорога в сто парсеков

Только луч, как прозрачный хвост, оставался некоторое время, но он все слабел, слабел и исчез.

Лоо стоял, запрокинув голову и глядя в небо.

Он не знал, что там, в небе Венеры, куда улетели небесные коу, на далекой планете, невидимой отсюда за толстым слоем облаков, будет решена его судьба и судьба всех его сородичей. Никогда не придется Лоо и всем поколениям после него узнать неволю, войну, угнетение в любых его видах. Небесный коу протянет руку своему дикому брату и поведет его в мир разума и свободы, минуя все ступени, которые он преодолел сам.

Лоо ничего этого не знал. Он смотрел в небо, пока не погас последний луч небесной кулу.

— Эи, вы там, осторожнее! -прикрикнул Куклинг на матросов.

Они стояли по пояс в воде и, перевалив через борт шлюпки небольшой деревянный ящик, пытались протащить его по краю борта.

Это был последний ящик из тех десяти, которые привез на остров инженер.

— Ну и жарища! Пекло какое-то, — простонал он, вытирая толстую красную шею пестрым платком.

Затем снял мокрую от пота рубаху и бросил ее на песок.

— Раздевайтесь, Бад, здесь нет никакой цивилизации.

Я уныло посмотрел на легкую парусную шхуну, медленно качавшуюся на волнах километрах в двух от берега. За нами она вернется через двадцать дней.

— И на кой черт нам понадобилось с вашими машинами забираться в этот солнечный ад? — сказал я Куклингу, стягивая одежду. — При таком солнцe завтра в вашу шкуру можно будет заворачивать табак.

— Э, неважно! Солнце нам очень пригодится. Кстати, смотрите, сейчас ровно полдень, и оно у нас прямо над головой.

— На экваторе всегда так, — пробормотал я, не сводя глаз с «Голубки», — об этом написано во всех учебниках географии.

Подошли матросы и молча стали перед инженером. Неторопливо полез он в карман брюк и достал пачку денег.

— Хватит? — спросил он, протянув им несколько бумажек.

Один из них кивнул головой.

— В таком случае вы свободны. Можете возвращаться на судно. Напомните капитану Гейлу, что мы ждем его через двадцать дней.

— Приступим к делу, Бад, — сказал Куклинг. — Мне не терпится начать.

Я посмотрел на него в упор.

— Откровенно говоря, я не знаю, зачем мы сюда приехали. Я понимаю: там, в адмиралтействе, вам, может быть, было неудобно мне обо всем рассказывать. Сейчас, я думаю, это можно.

Куклинг скривил гримасу и посмотрел на песок.

— Конечно, можно. Да и там я бы вам обо всем рассказал, если бы было время.

Я почувствовал, что он лжет, но ничего не оказал. А Куклинг стоял и, скривив гримасу, тер жирной ладонью багрово-красную шею.

Я знал, что так он делал всегда, когда собирался что-нибудь солгать.

Сейчас меня устраивало даже это.

— Видите ли, Бад, дело идет об одном забавном эксперименте для проверки теории этого, как его… — он замялся и испытующе посмотрел мне в глаза.

— Кого?

— Ученого-англичанина… Черт возьми, из головы вылетела фамилия. Впрочем, вспомнил, Чарлза Дарвина…

Я подошел к нему вплотную и положил руку на его голое плечо.

— Послушайте, Куклинг. Вы, наверное, думаете, что я безмозглый идиот и не знаю, кто такой Чарлз Дарвин. Перестаньте врать и скажите толком, зачем мы выгрузились на этот раскаленный клочок песка среди океана. И прошу вас, не упоминайте больше Дарвина.

Куклинг захохотал, раскрыв рот, полный искусственных зубов. Отойдя в сторону шагов на пять, он сказал:

— И все же вы болван, Бад. Именно Дарвина мы и будем здесь проверять.

— И именно для этого вы притащили сюда десять ящиков железа? — спросил я, снова подходя к нему.

Во мне закипела ненависть к этому блестевшему от пота толстяку.

— Да, — сказал он и перестал улыбаться. — А что касается ваших обязанностей, то вам прежде всего нужно распечатать ящик номер один и извлечь из него палатку, воду, консервы и инструмент, необходимый для вскрытия остальных ящиков.

Куклинг заговорил со мной так, как говорил на полигоне, когда меня с ним знакомили. Тогда он был в военной форме. Я тоже.

— Хорошо, — процедил я сквозь зубы и подошел к ящику номер один.

Большая палатка была установлена прямо здесь, на берегу, часа через два. В нее мы внесли лопату, лом, молоток, несколько отверток, зубило и другой слесарный инструмент. Здесь же мы разместили около сотни банок различных консервов и контейнеры с пресной водой.

Несмотря на свое начальственное положение, Куклинг работал как вол. Ему действительно не терпелось начать дело. За работой мы не заметили, как «Голубка» снялась с якоря и скрылась за горизонтом.

После ужина мы принялись за ящик номер два.

В нем оказалась обыкновенная друхколесная тележка, вроде тех, которые применяются на перронах вокзалов для перевозки багажа.

Я подошел к третьему ящику, но Куклинг меня остановил: — Давайте сначала посмотрим карту. Нам придется весь остальной груз развезти по разным местам.

Я удивленно на него посмотрел.

— Так надо для эксперимента, — пояснил он.

Остров был круглым, как опрокинутая тарелка, с небольшой бухтой на севере, как раз там, где мы выгрузились. Его окаймлял песчаный берег шириной около пятидесяти метров. За поясом прибрежного песка начиналось невысокое плато, поросшее какимто высохшим от жары низкорослым кустарником.

Диаметр острова не превышал трех километров.

На карте значились несколько отметок красным карандашом: одни вдоль песчаного берега, другие в глубине.

— То, что мы откроем сейчас, нужно будет развезти вот по этим местам, — сказал Куклинг.

— Это что, какие-нибудь измерительные приборы?

— Нет, — сказал инженер и захихикал. У него была противная привычка хихикать, если кто-нибудь не знает того, что знает он.

Третий ящик был чудовищно тяжелым. Я думал, что в нем заколочен массивный заводской станок. Когда же отлетели первые доски, я чуть не вскрикнул от изумления. Из него повалились металлические плитки и бруски различных размеров и форм. Ящик был плотно набит металлическими заготовками.

— Можно подумать, что нам придется играть в кубики! — воскликнул я, перекладывая тяжелые прямоугольные, кубические, круглые и шарообразные металлические слитки.

— Вряд ли, — ответил Куклинг и принялся за следующий ящик.

Ящик номер четыре и все последующие, вплоть до девятого, оказались наполненными одним и тем же — металлическими заготовками.

Эти заготовки были трех видов: серые, красные и серебристые. Я без труда определил, что они были из железа, меди и цинка.

Когда я принялся за последний, десятый, ящик, Куклинг сказал: