– Исполню, Владыка.
Леопард оскалился:
– Думаю, пары часов ей хватит для радости. Ладно, мы не жадные! Сутки, от зари до зари. А там – по обычной процедуре. Скажи, кому надо, Микки, чтоб не стеснялись. Пусть сама попросит… Скажем так, о перемене участи.
Владыка Камаил Девятый шагнул прочь. И тьма сомкнулась за ним.
– Слеза, слеза, слезинонька,
Катись, моя слеза.
Тужить ведь не новинонька,
Но это есть душа…
Песня – нежданная, непрошенная среди темноты, подступившей со всех сторон. Смешные слова, давняя мелодия.
– А вдруг потом покажется,
Что плачется не зря,
И боль в душе уляжется
С тобою, слезинонька, слеза…
Сергей допил остывший кофе, поставил хрупкую фарфоровую чашку на каменный пол. Кофейник ждал на пластиковом столе – в шаге от табурета, куда усадили пленника. Вначале решил – камера. Чуть обвыкнув, изменил решение: не камера – зал. Размером с аэропорт класса Орли. Где-то, наверное, есть стены и потолок, но очень далеко.
Думалось о подобной ерунде по самой простой причине: больше не о чем. Двадцать четыре года – краткий срок. Что мог, кого мог – уже вспомнил.
– Юные грёзы мерещатся,
С ними и ранний покой.
Всё как-то вдруг перепуталось,
Пало осенней порой…
Собственное спокойствие вначале удивило. Потом он уже ничему не удивлялся. Разве только одному: кофе принесли. Словно извинились напоследок.
– Всё же тужить нам приходится,
Не замолить той тоски.
Счастье никак не обходится
Без мимолетной слезы…
Рыжий провел ладонью по лицу, улыбнулся. Не дождетесь! Случись такое с ним месяц назад, до того дня, когда Сергей ступил на площадь и увидел синий просвет в небе… Тогда бы он не плакал – орал бы, по полу катался. Молил бы о милости, о пощаде.
Значит, не зря эти дни прожиты!
– Слеза, слеза, слезинонька,
Катись, моя слеза…
Увидев проблеск света вдали, он встал. Провел пятерней по волосам, подумал и достал расческу. Шевельнул плечами, сбрасывая усталость.
Готов!
03:15
…работать будем мы!..
Молчали.
Все трое: Владыка, Микки, Сергей. Друг на друга не смотрели, словно не замечая. Наконец Владыка приказал:
– Говорите, Пятый из Седьмой Череды!
Микки поглядел вверх, в средоточие тьмы.
– Мне нечего сказать, шеф. Моя работа – охранять подножие Трона. Иному не обучен.
– Мальчишка! – рыкнул Леопард. – Чистоплюй! Если мы не определим этого парня строго в соответствии с Законом, им займутся другие. Надо найти прецедент. Сослать подальше, поглуше… Может, о нем забудут.
– Неужто я – такая проблема? – восхитился Сергей.
– Для нас – да, – отрезал Владыка. – Проявили излишнюю сообразительность – себе на беду. Своим соплеменникам вы ничего не скажете, верю. Однако вами могут интересоваться не только люди. Губить вас всеконечно не хочу, в этом и проблема. Для меня! Для других же – едва ли… Думайте, Микки, думайте! Вы же отличник!..
Не договорил, осекся.
Мир дрогнул, обрушился водопадом ярчайшего, убийственного света. Громовый раскат, дрожь потревоженной тверди.
– СТОЯТЬ! НЕ ДВИГАТЬСЯ! РАБОТАТЬ БУДЕМ МЫ!
Закрыть глаза Сергей все-таки успел. Но беспощадный свет прожигал даже сквозь веки, даже сквозь прижатые к лицу ладони.
03:21
…пуще жизни люблю я Закон…
Керуб ревел.
Острый клюв раскрыт, встопорщены крылья. Глаза-бляшки пылают золотым огнем. Мерно и тяжело ступают когтистые лапы, царапая когтями прочный камень. А за керубом уже вырастали две горы – плечистые, многокрылые гиганты. Тела – металл, светящийся серебром. Красные, словно залитые кровью, личины.
Узкая прорезь рта изронила пламя:
– Работать будем мы! Серафимы, высшие слуги Отца, пламенеющие к Нему любовью, изгоняющие мрак греха. Твой труд завершен, Владыка Камаил, хоть и не закончен.
– Закончен, – возразил Леопард. – Источник опасности ликвидирован. Город спасен.
– Спасен?!
Гигант взмахнул всеми шестью крыльями. Расхохотался, изрыгая языки огня:
– Что зовешь ты спасением, Владыка? Преисполнился город сей греха выше меры всякой, велик вопль на жителей его к Господу. Нам доверено испытать его, испытав же, поступить по Закону. Если потребуется, ниспровергнем мы город, и всю окрестность его, и всех жителей его, и все произрастания земли!
Владыка Камаил поднял руку:
– Одумайтесь! Мы работали скальпелем, вы пришли с секирой. Истреблять должно грех, но не грешников!
Пламя вздымалось к потолку. Падало на пол, оставляя кипящие лужи. Даже керуб не выдержал, отошел подальше.
…Глаза Сергей сумел-таки открыть. Дышалось, правда, плохо.
Не касаясь ступнями камня, гигант приблизился, склонил красную личину:
– Кого вижу я? Не святотатца ли, взыскателя запретной тайны? Отчего не поступил ты с ним, Владыка, как Отец наш с безумным Озой, что простер руку свою к Ковчегу?
Ответа ждать не стал. Выпрямился, дохнул жаром:
– Исправим упущение твое!
– Не смей!
Сергей беззвучно ахнул: синичка!..
– Я – Посланец Третьей Сферы, хранитель и оберегатель. Сей человек под моей защитой!
Девушка в строгом платье, похожая на учительницу со старой фотографии, шагнула сквозь пламя:
– Никто не вправе восхитить душу его помимо воли Отца Небесного. Его властью велю тебе – убирайся! Прочь!..
– Не надо! – прошептал Сергей. – Не надо, не поможет…
Опомнился, закричал, обжигая горло:
– Уходи, пожалуйста! Не надо!..
Поздно! Темная молния ударила из щели-рта. Девушка упала…
…Птица упала, в последний раз дрогнула крылом.
Затихла.
Эх, птичка-синичка!..
– Все ли сказали слово свое? – громыхнуло под сводами. – Или есть тут еще безумец?
– Есть, – откликнулся знакомый голос.
Микки оправил пиджак. Ударил тросточкой о камень:
– Всесильный! Отдай святотатца мне. Ибо пуще жизни люблю я Закон, человека же сего ненавижу в сердце своем. Повели сокрушить кости его, растерзать плоть, прах же развеять без следа. В том вижу я свою награду.
– Да будет так! – упало сверху. – Делай свое дело, и покончим на этом.
На зеркальном лице – зеркальная улыбка. Трость вновь ударила в твердь. Пятый из Седьмой Череды подошел к человеку, протянул руку:
– Я был прав, Сергей. В нашем славном городе произошла очень интересная история.
Коснулся пальцами…
Тьма.
Первой вернулась мелодия. Следом пришли слова – те самые, про слезинку. Еще ничего не понимая, просто радуясь, что слышит, он бездумно повторял их, не вникая в смысл.
