Пегие короткошерстные овцы лениво щипали траву или лежали, пережёвывая жвачку. Скайвилла и Рон беспрестанно обходили свой сектор, напряженно всматриваясь в похожих на раздутые меховые тюки животных: не горбится ли? Не шевелится ли рядом черный детеныш? Стива тоже захватил азарт, и он еле сдерживался, чтобы не простимулировать какую-нибудь овцу прямо перед глазами ребят. Но это было бы нечестно. А потом он даже подпрыгнул и закричал вместе со Скайвиллой, заносящим в комм номер увиденной роженицы. К сожалению, андроид, принимавший статистику, ответил, что Скайвилла оказался девятым, и его барашек с белым носом — признаком урожайного года — не новогодний. Скай вместе с остальными детьми отправился спать, а Стив смог наконец-то избавиться от паразитов, набившихся в гнездо, которое не решался вычистить раньше — боялся пропустить рождение ягненка.
А с самого раннего утра кочевников захлестнула кутерьма. Ежедневно в поселении каждый человек был чем-то занят, но сейчас от людей эмоциональным фейерверком разлеталась праздничная суета. Люди не ходили, а бегали. Не разговаривали, а вскрикивали. Даже бабки с девчонками, разбиравшие ленты и плетущие длинные косицы из цветов, не сидели чинно и рядком на лавке, а распевали и подпрыгивали.
Песню подхватывали и даже пытались притопывать в лад и мужчины с женщинами, выносившие из склада высокие треножники с крюками, рамы для сушки кож, закопчёные чаны и кастрюли, ящики с инструментами. Все раскладывали, расставляли и собирали в отдалении на расчищенной голой земле. Там же вкапывали и укрепляли очаги для разогрева химикатов, готовили в ведрах смеси и вонючие жидкости для обработки шкурок. А ближе к юртам соорудили навес, разместив под ним кухню и длинные столы.
Ронах заварил в трехлитровый термос чай. Положил в корзинку два пластиковых контейнера со вчерашними пирогами: капустным и яблочным. Направился к фургонам, догоняя девушек и девочек в венках и праздничных одеждах. С бывших передвижных домов сняли верх, и теперь они выглядели как телеги. Несколько загонщиков и пастухов запрягали быков.
— Ройкилла, — Ронах нашел вождя. — Пойду отнесу завтрак Лайву и подменю Дараха. Останусь работать на дороге вместо него.
— Что, опять не хочешь с урожаем возиться? — Ройкилла перехватил вожжи и влез на передок. — Я уже послал на подмену Никсилла.
— А я с ним поменялся. Он сейчас придет — сестру уговаривает. Та хотела в загонщицы вне очереди. Вон, уже бежит!
— Забирайтесь оба, а тебя мы подвезём по дороге! — Ройкилла придержал быка, потянувшегося за разъезжающимися возами.
Стив увидел в памяти Ронаха ободранные тельца ягнят, маленькие шкурки и тошноту от традиционного кровяного супа с потрохами. Ну вот, у всех радость, а у Рона нехорошие ассоциации. Он же человек, у него столько возможностей чувствовать! Например, есть корзина в руках! Стив сосредоточился на ощущениях от плетёной, высоко выгнутой ручки. Погладил пальцем Рона по бороздкам и прутикам, придавил круглые пуговички срезов от сучков. Глубоко вздохнул, принюхиваясь к тяжелому запаху сальной ячьей шерсти. Повозка тронулась, и Стив, смотря глазами Рона, старательно задерживал внимание на группах цветущих растений, пытаясь сосчитать все синие или вон те желтые соцветия, пока повозка ехала мимо. Рон послушно разглядывал степь и забыл о неприятном.
Довольный Стив оставил Ронаха завтракать с Лайвом и погрузился в Праздник первого ягненка, перелетая от одного человека к другому…
Дети бегали среди овец и разделяли отары, подносили взрослым ягнят. Пастухи осматривали потомство, ловко метили чипом более сильных и крепких и выпускали вместе с матерями из родильного загона. Часть ягнят отбирали на шкурки и тут же убивали.
— Дарах, нет, не за передние! Подними его за заднюю ногу. Просто ухвати над пяткой и ткни парализатором. Лучше в глаз, но можешь просто прижать к голове около уха. Кнопку нажми. Вот и все. Карис отнесет его в телегу…
С песнями и танцами девушки привезли в стойбище прошлогоднего новогоднего барашка. Украсили венком и привязали к шесту у юрты вождя. Символ уходящего года отчаянно орал, предчувствуя быструю кончину. Из круговой загородки ему вторила овца, умудрившаяся открыть сезон, и все её пятеро микроскопических отпрысков, похожие на плоских кудрявых паучков. Один из них стал символом наступающего года.
Кипели котлы с фаршем и супом. Дымились костры. Как на конвейере мертвых ягнят подвешивали за задние ноги.
— Дарах, смотри: вот тут, вокруг пяток, а потом два разреза по ляжке к паху: раз-два! Подцепил ножом, чуть потянул, перехватил пальцами и дернул вниз. Снял шкуру чулком, срезал уши, глаза, губы на морде, разрез и еще по передним ножкам. Бросил ребятам, взял следующего, прицепил на свободный крюк… Вот ты уже настоящий кочевник!
Рядом ловкими движениями вынимали внутренности, раскладывали по корзинам, которые тут же уносили промывать на реку. Тушки разделывали, шкурки скоблили. Кухня варила не переставая, но никто толком не ел: так, подбегали притушить голод и возвращались к обработке урожая.
Это сумасшествие длилось три дня, а потом отобранные ягнята кончились. И хотя процесс выделки ценных нежнейших шкурок будет продолжаться еще месяц, но в нем появилось время для свадебного и новогоднего пира.
Дорожные работники Лайв с Ронахом вернулись на праздник, и Стив к своей досаде обнаружил, что после ритуальных хороводов все разбились на пары, а Рон, словно старый одинокий дед, танцует с шестом, увенчанным пестрыми лентами. А ему нравилась Эйкилла, которая, оказывается, интересовалась Лайвом. Стиву Лайв не нравился. Слишком тому все просто: угнал быков, чуть не убил подружку, а потом немножко поковырял камешки… И всё наказание? Ну ничего. Он все исправит! Ронах лучше: осторожный, заботливый. Вон как тогда перепугался за младшего брата, но даже и в мыслях не возникло желание наказать.
Эйкилла послушно отобрала шест у Рона и вручила его Лайву:
— Я передумала! И больше ко мне не подходи!
Стив остался в молодой паре. Фантомы были сильны и увлекательны, а по-настоящему он покормится и пробежится, разомнёт забытое и затекшее собственное тело, когда люди уснут…
* * *
Ночью он подошёл почти вплотную к стоянке на выпасенный овцами участок и залёг в затиши, проломившись в гущу буйно разросшегося и несъедобного для овец вирдиса. Возможно, будет дождь…
Ронах очень мило опекает Эйкиллу. Стив немножко его подтолкнул, капельку раскачал, и вот Рон и сам, без стимуляции, думает только об Эйки. А Эйкилле не все ли равно? Сейчас она запуталась между своими и стимулированными чувствами, но потом привыкнет. Племя выделило им отдельную юрту. На осеннем празднике поженятся. Стив сделал всем хорошо. Не страшно, что он не вылезает из сознаний Рона и Эйки, но что ему еще делать в изгнании?
