— Ой… — вытаращил глаза ибн Зозуля: из-за соседнего валуна явился грозный молодец в зеленеющей папахе, с жутко встопорщенными усами и очами, горящими праведной яростью. — Ой… – повторил Зозуля, и это было последнее, что ему удалось произнести, ибо крепкая и шершавая ладонь Кормиконева закрыла ему рот, лишив возможности издавать звуки, и Зозуля бесшумно исчез за валуном, лишь кусты слегка покачнулись.
— А… — повернулся в сторону Зозули Нечипорук. Не обнаружив его в поле зрения, Абдулла слегка попятился и сунул руку за пазуху.
— Доброе утро, еч Абдулла, — звенящим от ярости голосом приветствовал его Богдан. Пистолет Богдана упирался Абдулле куда-то в область желчного пузыря. — Не ожидали? Ведите себя тихо.
— И никто не пострадает, — прошептал Нечипоруку на ухо сзади Баг и пощекотал ножом его шею. — Хорошее утро, правда? Солнечное… Ну что, Абдулла? Руки-то – подними!
Абдулла, забыв закрыть рот, медленно поднял руки, в полном изумлении уставившись на Богдана. Баг ловко выхватил из его пальцев большой черный маузер и швырнул в кусты. Мелькнула чья-то рука, подхватила оружие и бесшумно исчезла в зелени.
— А ну-ка, пойдем… — Баг подтолкнул Абдуллу.
— А? Куда?! — Абдулла был близок к мозговому клинчу.
— Туда. Поговорим, — пояснил Богдан.
Общими усилиями напарники запихнули Абуллу за валун. И тут Ничипорук начал, кажется, приходить в себя: резко дернулся, думая, верно, ускользнуть, но румяный Кормибобров коротко и страшно ударил его в солнечное сплетение, отчего Абдулла мгновенно утратил боевой пыл, повалился наземь и принялся судорожно хватать воздух широко раскрытым ртом.
— Не вздрагивай больше, да? — пояснил Кормибобров и извлек из-под бурки обрез чудовищного калибра, любовно сделанный из великолепного охотничьего ружья.
Обрез сиял начищенными до блеска стволами, серебряной насечкой и перламутровыми инкрустациями на словно бы отполированном от долгого употребления прикладе. Кормибобров уткнул обрез в нос Абдулле и заверил Богдана:
— Он понял.
— Единочаятель Оуянцев… — трудно прохрипел Абдулла. — Что это значит? Кто эти люди?
— Мне очень жаль, подданный Нечипорук, — печально, но твердо ответил Богдан. — Честное слово, мне очень жаль. Как мне хотелось бы называть вас по-прежнему единочаятелем!
Стоящий с ним плечом к плечу Баг медленно отодрал бороду и усы и явил Ничипоруку свой подлинный лик. Глаза Абдуллы, от недавних переживаний и без того немалые, сделались неописуемого размера. Богдан даже усомнился, бывает ли так в живой природе.
— Узнал, скорпион? Вижу, узнал… — Баг извлек из рукава свою пайцзу и поднес ее к носу начальника зиндана унутренных справ. — Управление внешней охраны. Членосборный портрет смертоубийцы сам для новостей делал али попросил кого?
Абдулла не нашелся, что ответить, лишь пучил глаза. Хозяйственный Кормибобров между тем обшарил пленника и извлек из его сапога длинный кинжал.
— Посмотри-ка, драг еч Богдан, на этот ножичек, — злорадно заметил Баг. — Его родной брат-близнец нанес несовместимую с жизнью рану несчастному борцу за идею по фамилии Хикмет.
Кормибобров фыркнул от возмущения.
Абдулла злобно зыркнул.
— Вы – удивительный негодяй, Ничипорук! — с отвращением произнес Богдан. — Вы немедленно проведете нас в свое логово, да так, чтобы нам незамедлительно открыли. И без фокусов. Игра окончена!
Абдулла снова обвел взглядом Богдана, Бага и Кормибоброва. Лицо его слегка прояснилось: Ничипоруку пришла в голову мысль. Мысль, впрочем, была несложная, Баг разгадал ее без труда и усмехнулся про себя. Очевидно, Абдулла сгоряча решил, что нападающих всего трое, а уж с тремя-то, один из коих – минфа, да еще в очках, боевикам дервишей и их пыточных дел мастерам, расквартированным в пещере, справиться будет несложно. Черный Абдулла еще надеялся повернуть вспять колесо истории.
Баг юмористически взглянул на Богдана и по выражению лица друга понял, что тот пришел к сходным выводам. «Он Черный не из-за черных „мерседесов“, — подумал Богдан, — а из-за того, что совесть его черна». И все же минфа испытывал к Абдулле невольное уважение. «Вот о нем бек сказал бы – воин, — вздохнув, решил Богдан. — До последнего надеется победить. Он мог бы быть очень хорошим человеком. Жаль».
— Хорошо, — Абдулла попытался привстать, но Кормибобров несильным пинком вернул его на место.
— Не надо суетиться. — Баг медленно обнажил меч. Абдулла ответил злобным блеском глаз. — Сейчас вы медленно встанете и пойдете вперед, а мы – за вами следом. Вы осторожно подойдете к двери. Не делая резких движений. Постучите. Помните, как? Тук-тук, тук-тук-тук. Да-да, мы и это знаем. А вы как думали? Мы все знаем.
Они вошли в расселину: сперва Абдулла, за ним Баг и потом Кормибобров с Богданом. Расселина действительно заканчивалась капитальной, но уже местами проржавевшей железной дверью с глазком.
Приблизившись к двери, Ничипорук оглянулся и постучал. Баг присел за его спиной.
За дверью послышались тяжелые шаги.
— Ну шо… Кого Аллах принес? — лениво поинтересовался густой бас. Глазок приоткрылся.
— Открывай, открывай живо! Это я! — крикнул в глазок Абдулла.
— Ага ж… Вижу, вижу… — удовлетворенно прогудел бас из-за двери, и раздался лязг засова. Баг оттолкнул Абдуллу назад, и тот попал в объятия Богдана.
— Извините, подданный Ничипорук… — брезгливо сказал Богдан и, сам себе удивляясь, огрел Абдуллу пистолетом по затылку. Обеспамятевший начальник зиндана сполз по стенке.
Между тем, дверь распахнулась и в темном проеме показался необъятный, похожий то ли на дэва, то ли на джинна тип в просторном халате и с внушительным животом, каковой наполовину закрывала нечесаная, какая-то клочная борода. Вообще весь страж пещеры был несообразно волосат, лишь маленькие глазки мерцали из-под лохматых бровей. И до того он был похож на одного чайханщика в уездном городе Ташикенте, где Багу по делам повезло побывать года два назад, что у честного человекоохранителя сама собой вырвалась памятная ему формула ташикентского приветствия:
— Лищно ништяк-ми сен? [26]
Волосатый, по всей видимости, ташикентской культуры был чужд: в зарослях нижней части лица образовался проем, символизирующий собой рот, и оттуда вырвался озадаченный рев:
— Шо?!
— Управление внешней охраны! Вы задержаны! — объяснил Баг и врезал изо всей силы рукоятью меча туда, где под буйной растительностью можно было предположить наличие лба, затем перемахнул через грузно осевшее тело и нырнул в темноту. Кормибобров пронзительно свистнул. Из кустов справа от пещеры вырвалось десять стремительных и оттого смутно различимых силуэтов в бурках и папахах, предводительствуемых самими Кормибарсовым. Словно оседлавшие ураган духи возмездия они канули в проем пещеры вслед за Багом.
