– Но она же ненормальная?
– Нет, только чуть-чуть. И мне кажется, что если она сказала, то действительно спасет.
– А как же мы ее найдем потом?
– Дурачок, – сказала Лиза, – такая сама тебя найдет где угодно, даже в нашем домике под цифрой 1910. Такой лучше не попадаться.
Стрелочник заметил, что она уже говорит «в нашем домике». Он не собирался возражать.
– А знаешь, – сказал Стрелочник, – я сегодня чуть было не повесился. И всего лишь из-за прошлогоднего листочка. А машина, в которой ехала ты, меня спасла.
Лиза слушала с бесконечным женским пониманием на лице – так настоящая женщина умеет выслушивать бесконечные мужские глупости.
– А еще сегодня я сочинил песню на английском языке, которого не знаю, – говорил Стрелочник.
Лиза продолжала слушать с тем же выражением.
– Ты живешь один? – спросила она.
– А еще сегодня я видел, как старушка плакала в метро, и с этого все началось.
– Да, да, – сказала Лиза, – с мужем я разведусь, его все равно посадят надолго.
Выезжая из лесу, они снова встретили трех слепых. Слепые все же сумели выбраться, но сейчас снова шли не туда. Лидер был тем же.
– В этой стороне магазин? – спросил лидер.
– Нет тут рядом магазина, – сказала Лиза.
– Я не спрашиваю, есть или нет, я спрашиваю, правильно ли мы идем, – слегка возмутился лидер.
– Неправильно, – сказала Лиза, – вы идете от города.
– А я говорил тебе, что мы неправильно идем, – вмешался второй слепой.
– Это та же самая машина, – сказал третий, – они нас уже однажды послали не туда. Как вам не стыдно, молодые люди? Вы до сих пор катаетесь без лобового стекла?
– Так будем поворачивать или нет? – спросил второй.
– Не будем, – сказал лидер, – я лучше знаю, как идти к магазину.
А что, если сто слепых ведут за собой сто миллионов слепых? – подумал Стрелочник. – Это называется государственная политика. Но они никогда не выйдут к магазину.
– А зачем была устроена вся эта погоня? – спросил он.
– Она собиралась поймать того, который ехал в серебристой машине.
– И что бы она с ним сделала?
– Она бы из него выбила информацию. Представляю, что с ним будет.
– А она его поймает?
– Она его уже поймала, – сказала Лиза, – поймала и узнала от него все, что собиралась узнать. Перед ней никто не устоит, не сомневайся.
– А почему ты хотела от нее сбежать?
– Она сказала, что для спасения ребенка понадобится месяц или больше. Я бы не выдержала и дня такой жизни. Ты спас меня сегодня.
– Ты тоже спасла меня сегодня, – сказал Стрелочник совершенно серьезно. Лиза приняла его слова за комплимент.
– Ах, ты так хорошо сказал, – промурлыкала она.
Они уже подъезжали к домику. У домика стояли две желтые медицинские машины и одна машина Охраны Порядка. Мальчик выглянул из-за спин.
– Не, – сказал он, – остановите здесь. Я с этими разговаривать не хочу. Можно, я возьму и сумку, а то мне складывать некуда?
– Бери, – сказала, не оборачиваясь, Лиза.
Мальчик вышел и, не сказав «до свидания», пошел в никаком направлении.
– Зачем ей был нужен этот мальчик? – спросил Стрелочник.
– Не знаю, – ответила Лиза, – наверное, она его держала как заложника. Может быть, она его собиралась съесть, не знаю.
– Тебе нравится мой домик? – спросил Стрелочник.
– Нравится, мой любимый, – ответила Лиза.
К ним подошел человек из Охраны Порядок. Человек сделал грозное выражение лица. Он умел делать грозное выражение лица лучше всех в отдалении. Он скромно гордился своим умением. Остальные ему скромно завидовали.
– Что вы делаете в этой машине? – спросил человек.
– Спасаю заложников, – ответил Стрелочник. – Вы не видите разве, что со мною женщина?
– Эй, он спас заложника! – крикнул человек кому-то.
– Двоих, – уточнила Лиза, – он спас двоих, но он такой скромный, что не хочет об этом рассказывать.
– Спасибо, – сказал человек из Охраны Порядка, – спасибо, мы вас вызовем и допросим позже. Теперь я попрошу вас покинуть машину.
Они покинули машину.
– Это и есть твоя комната? – спросила Лиза, входя.
– Да.
– А это та самая веревка?
– Та самая.
– Так это все правда?
– Все правда, – ответил Стрелочник.
– О, мой любимый! – растаяла Лиза.
Большой талант – как философский камень: он может превратить в золото металл, но никогда – тряпку.
Доктор Д. был, по-своему, очень талантлив. Особенно талантлив он был лет двадцать назад. В то время каждая следующая операция удавалась ему лучше предыдущей и он был уверен, что так будет продолжаться вечно. Как-то в течение целой зимы он работал без отдыха и выходных дней по двенадцать часов в сутки; одни коллеги подсмеивались над ним, другие завидовали, третьи – уважали. Он запомнил эту зиму, как лучшее время своей жизни.
К весне он стал работать почти виртуозно. Впереди было еще много зим, весен и других времен года, и доктор Д., поразмыслив о своем будущем, решил, что оно блистательно. Уже через несколько лет он мог бы стать хирургом с мировым именем. Кипящий от надежд и удач, он поделился своими мыслями о будущем с одним из коллег. Коллега снисходительно улыбнулся и рассказал доктору Д., что такой же период удач и надежд переживает в молодости любой человек – каждый растет в молодости быстро, как молодое дерево, но не достигнув определенной высоты, останавливается. Это тот самый потолок, который дан ему природой. Люди ищут причины, чтобы оправдать остановку роста (например, некто князь Андрей из одного русского романа считал такой причиной свою женитьбу и потому советовал никогда не жениться), но никаких особых причин не нужно – просто так устроена жизнь. Мы растем лишь в молодости, потом растут другие. И действительно – после этого разговора доктор Д. перестал расти. Его не совсем покинула удача, но из надежд в течение двадцати лет не сбылась ни одна. После того разговора он перестал работать по двенадцать часов в сутки и больше никогда в жизни не повторял подобной глупости. Кто-то из старших коллег, видевший в нем своего преемника, обозвал молодого доктора Д. тряпкой, – но было поздно – человек, подобно спичке, способен ярко вспыхнуть всего лишь раз.
Доктор Д. имел довольно примечательную наружность – большую часть его лица занимал подбородок, точнее, природа не совсем верно разместила на его лице различные детали: рот, нос и глаза сдвинуты вверх, а нижняя часть лица оставалась совсем другой. На этой нижней части можно было с успехом разместить еще один рот или нос, но природа об этом не подумала. Поэтому доктор Д. не считал себя красавцем и несколько раз пытался скрыть свой подбородок за курчавой бородкой, но бородка почему-то прирастала только снизу и, тем самым, только усиливала недостаток внешности. К тридцати годам доктор Д. уже имел вполне сформированный комплекс неполноценности на этот счет и терпеть не мог людей с большими подбородками. Однажды он встретил рыжую женщину вообще без видимого подбородка – рыжая женщина тоже имела комплекс неполноценности, но со знаком минус. Женщина сказала доктору Д., что она просто обожает мужчин с огромными волевыми подбородками. Спустя несколько месяцев она стала женой доктора Д. После замужества рыжая женщина начала интенсивно седеть и еще более интенсивно краситься в рыжий цвет. Отсутствие у нее подбородка вполне компенсировалось тремя кожными складками на шее – в сумме они дали бы подбородок не меньший, чем у доктора Д. Рыжая женщина была очень медлительной, нерасторопной и неаккуратной, она двигалась замедленно, как холоднокровная рептилия, чувствующая приближение зимы. Из-за маленького роста она всегда смотрела на мужа снизу вверх, очень медленно поднимая для этого голову и только потом начиная поднимать глаза, веки же ее вообще не поднимались – приходилось наклонять голову назад. В такой позе она удивительно напоминала какую-нибудь ископаемую черепаху, глядящую на солнце и прикидывающую, долго ли ждать вечера. Рыжая женщина имела очень короткие руки, что делало ее похожей на увеличенную лилипутицу; из-за коротких рук и медлительности она никогда не успевала приготовить обед – и доктор Д. к сорока двум годам превратился в стройного, обаятельного, очень спортивного вида мужчину. Говорят, что ямочки на щеках делают женщину привлекательной, – это правда, если ямочек не слишком много. На щеках у рыжей женщины было несколько десятков ямочек, которые то появлялись, то исчезали, постоянно меняя свое местоположение и конфигурацию. Должно быть, рыжая женщина постоянно двигала чем-то во рту, будто у нее выпал зуб и она пытается, не открывая рта, вставить его на место. Если бы не полная неспособность к ораторскому искусству, ее можно было бы сравнить с Демосфеном, который уже выплюнул камешки и теперь упорно проверяет, не завалялся ли где-то за щекой еще один.
