Мне становится безумно хорошо, тело заполняет волна тупого идиотского расслабления, и я вслушиваюсь в изменяющиеся под воздействием алкоголя ощущения сердца. Я так люблю сейчас всех! Очень сильно люблююю! В центре груди жжет, а окружающие люди кажутся достойными внимания. Все мы пьем, чтобы стать такими придурками, то есть самими собой, чтобы перестать воображать себя важными. Звуки города превращаются в какой-то глухой шум, в треск, затем в грохот, вот кладбищенская тишина - я придвигаюсь к Оле и выдаю такую фразу: «знаешь, все равно алкоголь искажает. Не знаю, правда, как». «Ну и что, мы все равно не алкоголики. Вроде… Лучше поцелуй меня», и я впиваюсь в ее губы, тела наши в этот момент пронзает слабым разрядом электрического тока.
Нестерпимо хочется секса. Но через миг новая волна алкоголя стирает это желание и нам просто хорошо. Как-то неестественно хорошо. «Слушай, это на нас дурно влияет…Нам же и так хорошо, объединять свет наших душ. И так всему радуемся? Зачем нам пить».
«Ну, просто, весело тоже». Отвечает Оля, постукивая туфлей в такт непонятной невидимой песни, глаза ее пока сверкают, но вот чуть тухнут. «Да, может и так». Мы смотрим на улыбающегося Вадима рядом, вот возвращается Макс. «Ну что, закадрил»? Развалившись на коленях Оли, спрашиваю я, чуть позевывая. «Ну да, одна мне телефон дала, завтра трахну». Мы молчим и смотрим на фонтан, сверкающий в вечерних лучах солнца. Они кривые и напоминают раскаленные прутья, на глазах рассыпающиеся и превращающиеся в ничто. Этот, в некотором смысле, расплавленный золотой металл падает на водяные столбы, колонны, арки, но…Шипения не слышно! Фонтан продолжает свою обычную работу, улыбаясь робким попыткам уменьшающихся с каждой минутой золотых прутьев приукрасить его сотней красок. Ему и так хорошо!
Солнце уже почти скрылось за громадным плесневелым зданием театра. Еще доля секунды! Еще! И, вот, оно исчезло.
Мы сидим в сумерках, сидр кончился и пора домой. К нам подходит какой-то пьяный. «Э-ээ-у, ребятишки. Монеты не будет», шепелявит он, улыбается, и до нас доносится омерзительная вонь из его давно не знающего зубной пасты рта. Бомж едва держится на ногах и продолжает держать руку протянутой. «Нет..нет..У нас самих нету», отвечает за всех Оля, с отвращением отворачиваясь и целуя меня. Ее поцелуй пахнет яблоками от сидра и какой-то вроде как апельсиновой жвачкой.
Я слизываю капельки влаги с ее губ, и Мы встаем. «Ну, пока, мы домой». «Созвонимся», кричит Макс нам вслед, быстро набирая номер на своем мобильнике, глаза его принимают стальной цвет. Я иду рядом с ней и слушаю, как быстро колотится сердце, мысли мои устали, тело тоже. Уже не весело. «Ты любишь меня»? Спрашивает Оля, когда мы останавливаемся на светофоре. Красный полутон, дрожание желтого, замирает. Я должен дать ответ. «Да, да», и я обнимаю ее. Ощущая в сердце какую-то странную любовь к ней, она будто окрашена тем же неопределенным желтым. Не имеющим четкого ответа. Но вот загорается зеленый, мы переходим улицу и я понимаю, что, в самом деле, люблю ее. Просто алкоголь сначала возвышает любовь к ней, а потом притупляет.
Что такое вообще любовь? Объединение душ, привязанность? Она у меня все время разная, нет определенности. Любовь это постоянные мысли о ней? Но я в разлуке далеко не всегда думаю о ней. Больше о своих книгах. Правда, встретив ее потом, вновь испытываю этот экстаз. Так я люблю ее, того кого выбрал Ангелом? Да! Просто моя любовь накатывает волнами, вверх и вниз, вниз и вверх - но она есть.
Дом. Темнота комнат рассеивается в пламени свечей и в синеватом отсвете от монитора компьютера. За окном опять шуршит дождь, он легонько постукивает своими невидимыми пальцами по листьям, а в теплоте помещения растекается мелодия «Биттлз». Мы в постели пьем чай и смотрим, как летают чаинки в невесомости горячей влаги. Пламя свечи делает цвет чая теплым, но синий отсвет экрана добавляет холодности. Мы занимаемся сексом, тоже ощущая то страстную холодность тела, жаждущего удовольствия для себя, то теплоту души, желающую подарить счастье другому ПЕРСОНАЖУ. Глаза в очередной раз меняют цвет. Холодные и теплые. Взмываем вверх, глаза светятся, опускаемся вниз, они тускнеют, обволакиваясь животным красным огнем, но последний взрыв происходит все-таки внизу. Засыпаем, после долгого разговора о чем-то, не помню……\
Но вот уже пора встречать ее, сегодня она приезжает, и я закрываю текстовый документ и нажимаю на иконку медиа-проигрывателя. Какое у меня сейчас настроение? Ладно, послушаем опять его.)))))))))
Нажимаю мышкой на плей-лист, хранящий все альбомы Кумира. Нахожу подходящую песню и, меня обнимает его ласковый голос. Композиция – «Это По Любви».
«Поцелуями. Нежными ли? Караванами, пароходами, телефонами. Я-Й-Я-Я к тебе прорвусь..mon ami/ Это будет не трудно»! Мелодия втекает в сердце, поднимает настроение, улыбка как солнце - и я понимаю, как люблю ее. Песня кончилась, еще один момент умер, дымка, фантом, и я выключаю компьютер, ведь сейчас половина восьмого, а в восемь десять ее автобус как раз остановится напротив городской гостиницы. Выхожу из дома. Ведь я должен успеть. Уши мои улавливают пение вечерних птиц, оно очень красиво, а сердце полно света такого тихого-тихого.
Нетерпение, нетерпение, когда же до конца прогрузится этот проклятый компьютер? Я так хочу побыстрее записать все, что произошло за те два часа, что я отсутствовал дома. Так вот, начнем все-таки с моих сборов. Я натягиваю на себя черную майку, с белыми переливающимися надписями. Это одно и то же повторяющееся на разных языках слово, слово – Мир. Надеваю сильно, даже круто, расклешенные белые джинсы с разноцветными клиньями, поверх майки напяливаю тоже черную кофту, с орнаментами в виде птиц, украшенную комсомольским значком. Через плечо вешается сделанная у знакомого дизайнера четкая сумка в форме трапеции, уже вся засеянная советскими значками. Что одеть на ноги? Сегодня остановимся на «растаманских» кедах в серо-белую полосочку, купленных в хорошем «стоке». Взбиваю волосы и опрыскиваю их «Тафтом», смотрюсь в зеркало. Ха, ха, ха, умора! Вылитый гей! Уж больно ухоженный и сделанный! Ну и что, разве я не могу выглядеть, так как я хочу!?
К черту правила, родные мои! Иду по улице, улыбаюсь, перехожу зебру и начинаю замечать, что я смущаю город своим тоже пестрым видом. Проходящие мимо меня лысые угрюмые парни в кожаных куртках с рынка, кричат вслед: «Пидор пошел». «Мечтайте»! Я еле заметно улыбаюсь и закуриваю. Весь город, все люди, все ненавидит меня, потому, что я не вписываюсь в рамки привычных стереотипов, диктующих - мальчики должны быть мужественными мачо в кожаных куртках и с бритыми затылками, а девочки нежными созданиями в розовом с овечьими глупыми глазками. Такому неопределенному, раскрашенному, и звенящему десятками браслетов созданию, как я, нет места в этом городе. В нашем славном Кал-Сити! ( Ох! Почему я родился не в Амстердаме? Ну Ладно ЛАКС! Не скули! «Музье» в уши и на все плевать!)
