— Катер, сэр, — высунувшись из кабины за его спиной, на всякий случай предупредил Бак.
— Вижу, — не оборачиваясь, откликнулся Хокс. — Продолжай движение. Я разберусь.
Очень на это надеюсь, подумал он и, надев пиджак, проверил аккуратно разложенные по карманам бумаги и пропуска — его постарались приготовить ко всем возможным препятствиям. Катер приближался, сбавляя скорость. Противно завизжал настраиваемый громкоговоритель, и над водой гулко скользнуло скрипучее эхо. В лицо заслонившегося ладонью агента ударил тугой луч прожектора.
— Неопознанное судно, включите опознавательные огни и немедленно сбавьте скорость! — потребовал искаженный динамиком голос. — Повторяю! Неопознанное судно, включите опознавательные огни и немедленно сбавьте скорость! Вы пересекаете границу, подконтрольную правительству Соединенных Штатов! Введено чрезвычайное положение. Повторяю! Неопознанное судно, включите опознавательные огни и немедленно сбавьте скорость!
— Ладно, глуши, — поморщившись, Стив обернулся к кабине капитана и плавно махнул рукой, чтобы военные — а к какому роду служб относилась приближающаяся лодка, сомнений больше не оставалось, — не приняли это как проявление агрессии, и катер корпорации — пятнадцатиметровый красавец, окрещенный Баком «Фиеста», с водоизмещением 3,5 тонны (и отдельной парочкой сюрпризов для особо ретивых на борту) — стал плавно замедлять ход. — Сейчас разберемся, с чем к нам пожаловали.
Хотя внутренне он уже понимал, что теперь рутины и постоянного предъявления пропусков направо и налево, дергая рукой, как китайский болванчик, уже точно не избежать.
— Неопознанное судно, назовите себя! — продолжал требовать прятавшийся за ослепительным лучом света голос патрульного.
— «Фиеста», бортовой номер… — поднимая руки перед собой, в одной из которых было зажато удостоверение, жмурясь, прокричал Стив. — Будьте любезны, уберите свет!
— Назовите себя! — продолжал с зацикленностью машины требовать невидимый патрульный. Словно это вообще был не человек, а заранее подготовленная запись, с монотонностью записанного сообщения повторявшая одно и то же. Стив терпеливо представился, поднимая руку с удостоверением выше над головой. — Сбавьте скорость и сохраняйте спокойствие!
— Мы давно стоим, и я вообще-то молчу, — не слишком агрессивно, но все-таки достаточно раздраженно огрызнулся на предложение (или скорее на приказ) Стив. — В чем, собственно, проблема? Вот документы.
— Поднимите выше! Без резких движений!
Катер-патрульный — на секунду коротнуло в мозгу. Сканирует… О новых кибернетических игрушках военных Стив знал не понаслышке. Не приведи бог, к ним пожаловала одна из таких. Оборудованная искусственным псевдоинтеллектом, в соотношении огнестрельно-пороховых игрушек и мозгов, на борту которой явно лидировал первый пункт. В народе их называли Тамагочи с хлопушками. Воякам только дай волю показать силу да хвастануть новой высокотехнологичной «обновкой», которая, конечно же, как всегда, уверенно надает под зад всем плохишам, включая террористов, солдат вражеской армии и еще черт знает кого, заканчивая кинематографической Годзиллой.
Разнесут нахрен неугодных ракетами и жужжащими модифицированными авиационными шестидулками калибра 45 мм, под огнем которых даже титановая броня превращается в податливую фольгу, не разбираясь, кто прав, кто виноват (Стив как-то видел черно-белую запись, одна минута которой навсегда поменяла бы представление человечества о мирных «роботах» и человеческой крови, — одних зэков на последних испытаниях установки «Фелича-237», разрабатываемой для ведения боя в условиях высокого и неконтролируемого перепада температур и низкого давления, погибло 256 человек. Которых с тупым равнодушием безжалостно списывали для таких вот экспериментов из самых страшных казематов страны. Изгои, убийцы, насильники и педофилы. Пушечное мясо, обколотые обезболивающими и транками овощи, послушные марионетки для безжалостных тестов и экспериментов. Навсегда забытые, проклятые обществом. Скот. У лабораторных крыс и мышей по сравнению с ними и то было больше привилегий.
Об этих людях никто больше никогда не вспомнит и на которых всем уже давным-давно плевать. Живые люди. Жизнь которых вместе с биением разорванного в клочья сердца прекращалась на скручивающейся, подобно лоскутку масла, намазываемого на ломоть, под давлением пламени бумажке многочисленных документов, сжигаемых в крематориях тюрем. После открывшейся правды Стив три дня спал на первом этаже их дома, не решаясь смотреть жене и детям в глаза, а потом дружно ломанулся назад по всем каналам, со щенячьей преданностью трубя об уничтоженном противнике и вовремя «локализованном конфликте в зоне повышенного напряжения».
Хокс подобрался. Воспоминания были еще слишком свежи. Его настоящее, то, о котором с таким вдохновением грезили фантасты стольких эпох, на поверку оказалось таким же обыденным, равнодушным и нечеловечно жестоким. Правы были только Оруэлл и Брэдбери. Все люди скоты. Тупые, озлобленные, размножающиеся твари, хищники, которых вскормила земля. Рабы инстинктов, амбиций, денег. И ничего не противопоставить этому. Геном человека не падет никогда. Поэтому Стив военных ненавидел особенно остро.
— Все в порядке, сэр! Извините за неудобство, но у нас тут такое творится, сами видите. Будто сам черт в гости пожаловал — велено проверять всех и каждого, — предъявленные Стивом документы явно посбивали спеси с молодого парнишки в полном натовском обмундировании и каске, показавшегося из-за клюнувшего лучом в палубу патрульного катера прожектором. Хокс подслеповато проморгался, пряча в карман корочку со спецпропуском, специально выданным в отделе на случай дополнительной проверки. — Без спецпропуска никого не пускать. Для всех подразделений введен код «Лиловый». А то журналюги и гринписовцы совсем с катушек слетели. Прут, как мухи на мед! Насчет вас тоже получены особые инструкции.
— Интересно, какие же. — Начало предприятия с каждой минутой начинало нравиться Стиву все меньше.
— Только досмотр. Никакого взаимодействия с объектом, фото-, видеосъемка и ведение конспекта непосредственно на месте крушения строго запрещено. Допуск только к информации первого уровня, код… — крепче сжимая цевье винтовки, чеканил солдат-патрульный, явно торопясь побыстрее выдать все залпом, чтобы не дай бог не выпустить чего-нибудь важного из заученной до зубовного скрежета протокольной аудиограммы, поступившей сразу после начала «прецедента».
— Не забывайтесь, солдат, — подлив в голос желчи, оборвал Стив. — Кто командует операцией? Назовите себя.
