Именно поэтому на четвертый день В. начал молиться. Подобное с ним случалось последний раз в раннем детстве. «Боженька, Боже, как страшно», - молился В. Или вернее не молился, а жаловался Всеведущему Ничто или Всемогущему Господу, кому именно, В. не знал, но он не мог не исповедоваться этой безличной силе. «Боженька, Боже, Отец, - причитал В. - Господи, Господи, помоги, помоги мне, спаси меня, спаси и сохрани», - В. повторял неустанно одни и те же слова, в которых он находил хоть малое, но утешение.
И так В. «молился» бесконечно долго, но потом слова «молитвы», если это можно было так назвать, изменились: «За что, Господи наказал ты меня, за что отдал на поругание, за что, Господи? Никого я не обидел, не убил, не ограбил, так за что же, Господи Боже, Отец, отдал ты меня в руки врагов моих, за что, Господи, за что?» - так вопрошал В., снова и снова, без всякой надежды услышать ответ. И потом опять: «Господи, сохрани, спаси и сохрани, защити…»
Слезы лились ручьями из глаз В., но он даже не утирал их, не замечая. «Господи, ни о чем не прошу, ничего не требую, ни о чем не сожалею, прости меня, Господи, прости мне все грехи вольные или невольные, Господи, об одном только молю: хоть лучик надежды даруй мне, Господи, в последний раз помоги, знаю, что я не достоин, но спаси меня, Отец, спаси и сохрани, защити, хоть капельку, хоть крошку надежды даруй мне, Господи, Боженька, Отец, помилуй, не оставь меня, спаси и сохрани…» И так В. молился, пока у него не осталось сил даже на то, чтобы произносить слова, и тогда он просто сидел, застыв в неудобной скрюченной позе, смотря в одну точку перед собой.
В. закрыл глаза. Ему так хотелось никогда, никогда больше не открывать их. Но все же он открыл… и не смог сдержать испуганного вскрика. Странное видение возникло перед ним, прямо посреди комнаты. В. увидел дюжего парнищу, метров двух ростом. Лицом он был бел и румян. Его физиономия не могла не вызывать у В. аппетита, потому что его губы, щеки и особенно уши поразительно напоминали мясистые вареники.
Костюм в узкую черно-белую полоску парень напялил прямо на голое тело, что позволяло обозревать густую растительность на его груди и руках. Сиреневая ромашка болталась в петлице его пиджака, а довершала живописный облик незваного гостя небольшая шляпа на курчавой шевелюре.
- Удачно приземлиться – все равно что вовремя родиться! - изрекло видение, сняло шляпу, и раскланявшись, добавило: - Я дико извиняюсь за беспокойство, промахнулся я чуток.
В. аж раскрыл рот от удивления. Он бредит? Что за странная галлюцинация?
- Если хочешь снисхожденья, не забудь про представленье! - молвила галлюцинация и добавила: - Разрешите представиться, я Пантон. С кем имею честь?
- В., - ошалело ответил В.
Пантон окинул заинтересованным взглядом комнату:
- Мда, не богато, надо сказать. Хотя всего милее то жилище, где полно питья и пищи!
С этим В. не мог не согласиться. Это высказывание как нельзя более полно отражало то, что было сейчас на уме у самого В.
- Потревожу я соседа, хорошо, если к обеду! - многозначительно изрек Пантон.
В. сглотнул слюну при упоминании об обеде. Он пытался понять, что означает появление незнакомца. Неужто о В. наконец-то вспомнили? Конец его мучениям!
- Вас послал Мистер? - спросил В. срывающимся голосом.
- Мисти, кто? - не понял Пантон.
- Мистер! - повторил В. - Вас послал сюда Мистер? Или, может быть, Джадж? Леяна?
- Ого, - протянул Пантон, - видать, кто-то тут заждался весточки. Нет уж, никто никуда меня не посылал. Я сам по себе, а эти твои Жажи и Мисти, они тоже сами по себе, - с достоинством заключил Пантон и тут же добавил: - Никто Пантону не прикажет, вот вам что Пантон покажет! - и он ткнул прямо под нос В. фигу из пальцев.
- Но как же вы, как… - В. даже начал запинаться от волнения. - Как вы сюда попали? Почему ко мне? Почему сейчас? - В. впился взглядом в незнакомца, силясь прочитать на его лице ответы на свои вопросы.
- Так-то я к Тигидрану направлялся, но, видать, мимо проскочил… - и опять у Пантона нашлось подходящее изречение: - Не ангел я, не ангелица, могу и ошибица!
- Как же я рад, что вы мимо проскочили! - вскричал В. – Ведь я… ведь я… - от радости он не знал, что сказать, и потому просто кинулся горячо обнимать Пантона. Последний был явно огорошен столь радушным приемом, о чем красноречиво говорило его недоуменное лицо. Он произнес, пока В. сжимал его в объятиях:
- Позабудешь про смущенье, когда получишь угощенье!
В. внимательно посмотрел в глаза Пантона. Что это он все о еде? Только еще одного голодающего ему тут не хватало! В. начинал понимать, что Пантон и правда попал сюда совершенно случайно и не представляет, кто такой В., и что с ним происходит. В. счел нужным немедленно просветить Пантона:
- Видите ли, забавно, что вы упомянули про обед, про угощение и прочее. Дело в том, что я уже четыре дня ничего не ел! И что еще хуже, не пил ни капли воды. Я нахожусь в весьма затруднительном положении…
Лицо Пантона выразило крайнюю степень удивления:
- Не понял, - сказал он, - это что, новая игра? Типа кукумочек?
В. понятия не имел что такое кукумочки, но ни минуты не сомневался, что в данном случае о них речи не идет.
- Да нет же! Я, как бы вам объяснить… - затараторил В. - Я здесь заперт, то есть я, конечно, выходил уже из этой комнаты, но не самостоятельно, а те люди, которые привели меня сюда, они больше не появлялись, и я понятия не имею, как отсюда выбраться, хотя был лифт, и дверь была, еще несколько дней назад я их видел собственными глазами, а теперь они пропали, а я не смог найти дверь, несмотря на то, что я, конечно, слышал про не имеющие конкретного местоположения двери, и, возможно, здесь речь идет об одной из них, но я пробовал усилить связь неоднократно и все такое прочее, а ничего не вышло, потому и сижу тут уже который день, ума не приложу, почему есть ванна, а воды нет, и печка, непонятно, зачем тут печка… - В. умолк, видя, что Пантон потихоньку отодвигается от него, видимо, опасаясь, что В. буйно помешанный. В. уже начал бояться, что Пантон, испугавшись, исчезнет в неизвестном направлении, но лицо Пантона вдруг просветлело и он воскликнул:
- Я понял! Это заточение!
- Заточение? - переспросил В.
- Мда, слыхал я об этом, но вот чтоб так, с заточEнным говорить, такого еще не бывало! - восхитился Пантон.
- С кем говорить? - опять переспросил В.
- С заточенным, то есть с тобой.
- А-а… - протянул В. Что-то ему совсем не хотелось быть «заточенным».
- А они щас где? - поинтересовался Пантон.
- Кто они? - не понял В.
- Как кто, заточители! - громко прошептал Пантон, склонившись к В.
- Понятия не имею… - пробормотал В.
