— Извините, — Багир удивлен, но виду не показывает, — мне странно это слышать. Не представляю, как мог бы оказаться возможен «сговор» всего женского населения планеты.
— И тем не менее — возможен. Через общественную мораль, например. Представьте ситуацию: женщина, занимающаяся сексом, не сняв предварительно с мужчины денежный бонус в той или иной форме, теряет в статусе. От нее отворачиваются подруги, родственники, может быть, называют обидными словами. Что это, как не давление на нарушителей «картельного сговора»? Я не могу сейчас описать картину подробнее, все же много времени прошло, но что-то подобное очень даже могло быть. Тем более, что ничего изобретать не требовалось. В предыдущий исторический период, при патриархальной семье, все так и было: мужчина платил либо оптом — жене, либо в розницу — любовнице.
— Тогда что изменилось? Если у людей с глубокой древности этот перекос уже был.
— В глубокой древности перекоса как раз не было. Да, мужчина платил, но ни любовницу, ни тем более жену никто не спрашивал, чего она хочет в постели. Это чистый вариант оказания услуги. Без искажений. А позднее в какой-то момент началось шулерство. Когда с одной стороны утверждается равенство в отношениях, а с другой — сохраняется традиция платы. В результате платится уже не за услугу, а за «воздух». Так вот, это я все к чему? Когда «фиалки» сделали следующий шаг примерно той же шулерской махинации и ввели браслеты, сопротивление в обществе оказалось минимальным.
— По сопротивлению понятно. Но за такими инициативами обычно стоят деньги. Большие деньги.
— Так и было. А сейчас все выглядит, как будто просто случайно пересеклось много различных интересов в одной точке. Может, и правда — случайно?
— Хорошо, пусть мы сейчас не видим закономерности, но сами-то интересы известны?
— Некоторые — да. Ясно было, в частности, что браслеты разрушат значительную часть семей, и для многих представителей элит это являлось положительным фактором. Во-первых, сотрудники-одиночки более мобильны, их легче перекидывать из филиала в филиал. Для них легче организовать единообразное управление, они образуют меньше внешних связей. Во-вторых, распад семей резко увеличивал многие, уже весьма насыщенные тогда рынки. Например, для двух одиночек требуется два жилища, а не одно. Они гораздо чаще пользуются услугами фастфудов или покупают готовые полуфабрикаты. Они требуют развития рынков видеомечт и автомобилей. Корпорации, завязанные на рынок недвижимости, на пищевую промышленность, да почти все — видели прямую выгоду в распаде семей. Но и всего этого вместе, скорее всего, оказалось бы недостаточным, если бы не «вторая революция менеджеров».
— Мне незнаком этот термин.
— Он не очень распространен. Суть в том, что примерно к этому же времени в корпорациях усилились противоречия между владельцами крупных пакетов акций, не участвующими в управлении, и оперативными управленцами. И кому-то пришло в голову… (а вы понимаете, истинные инициаторы о себе обычно помалкивают), скажем так — «скинуть балласт». То есть действующие топ-менеджеры всегда могут уменьшить себе официальную зарплату, но, к примеру, купить на фирму океанскую яхту «для презентаций». Это не доход и под закон о браслетах не подпадает, в отличие от прямого дохода по акциям.
— Судя по тому, что эту историю назвали «революцией», а не «бунтом», она удалась?
— Более чем. И даже дала заметный эффект в экономике. Кратковременный, впрочем. Так что мне сложно сказать, стоило ли оно того.
— Что же, позиция ясна. А факты мы соберем.
— Тогда, может быть, поговорим про ребят? — Лавиния явно рада, что «информационная оплата» признана достаточной, и напоминает о своем интересе.
— Про ребят — это продолжение того же разговора. Вы сами только что обосновали: при развитом индустриальном укладе семья — лишняя сущность, и только мешает. На мой взгляд — все очевидно.
— При индустриальном — да. Но на Основе уже больше века постиндустриал. О нем заговорили задолго до моего рождения, когда в наиболее развитых регионах мира две трети населения ушло в сферу обслуживания и мелкий бизнес.
— «Постиндустриал» — всего лишь слово, как определите, так и будет. Но я спрошу о другом: где этот мелкий частный бизнес сейчас?
— Хороший вопрос. Сама над ним думала. Практически весь мелкий бизнес был вытеснен подразделениями крупных сетевых компаний. И процесс начался очень скоро после «революции фиалок». Я предположила, что это связано с разрушением семей. Собственно говоря, оттуда и идет идея моего эксперимента. Если пару поместить в условия, аналогичные тем, когда семьи существовали…
— Давайте для начала разберемся с мелким бизнесом. Вот, к примеру, маленький семейный отель или тот же отель, но как часть большой всепланетной сетевой компании. Какие будут преимущества и недостатки у семейного варианта?
Я высунулась в гостиную. Про исчезновение мелкого бизнеса мама часто рассказывала, так и подмывало встрять в беседу. Да и просто наскучило быть бессловесным слушателем. Лавиния меня тут же заметила:
— М-м… Девочка, будь так любезна, налей мне свежего чаю. А то этот остыл, пока мы тут беседовали, — и продолжала: — Так вот, Багир, я не вижу у семейного варианта преимуществ. Недостатки вижу. В сети у отеля-подразделения есть возможность пользоваться общей рекламой, опираться на общие финансы… те же внутренние кредиты, хотя бы. Если что-то случится с ключевым персоналом, компания может быстро командировать сотрудника из другого своего отеля. В те времена, когда активно говорили о постиндустриале, считалось, что в маленькой семейной фирме персонал более внимательный и ответственный, но вообще-то это всего лишь вопрос подбора кадров и обучения.
— То есть якобы постиндустриальный бизнес вытеснен совершенно закономерно? И что же за постиндустриал такой, который сперва наступает, а потом отступает?
— Вы хотите сказать — это не было постиндустриалом? А чем же тогда?
— А давайте посмотрим внимательнее на этот отель. Или, для разнообразия, на маленький семейный ресторанчик. Чем он отличается от корчмы из старого, еще доиндустриального, кустарного уклада? Если отбросить внешнюю шелуху вроде продуктов-полуфабрикатов да техники на кухнях, — ничем.
— Кустарный уклад? Существует теория развития общества по спирали. И аргументом за такой взгляд на события является распространение этого обслуживающего бизнеса сначала в части, а затем и по всем регионам Основы.
— Где он раньше развился, там он раньше и заглох. Спиральное развитие общества — конечно, удобная гипотеза. Куда приятнее говорить о «новом витке спирали» и постиндустриальном обществе, нежели о «новом средневековье». Да вот только виток, начинающийся и заканчивающийся за несколько десятилетий, выглядит в историческом масштабе крайне странно.
