Запись велась из фургончика, установленного в переулке позади «Душевного покоя». Квартал был тихий, за что и ценился арендаторами и посетителями оздоровительных курсов, но дорожные работы периодически все же велись, и наличие фургона от строительной фирмы никого не настораживало.
Волдырь, пыхтя, поднялся внутрь по железной лестнице, Петшу, заперев машину, последовал за дядей — мало ли что.
Дежурили сегодня Кава и один из новичков — вроде его из особистов Легиона перевели. Он и сидел в наушниках, ухмылялся, видно, не привык еще к подобным заданиям. Кава же отрапортовал четко, доложился, кто сейчас из постоянных посетителей в заведении, кто при исполнении, кто из обслуги. Ему-то такие дела были не впервой, и даже прискучили, но всяко лучше было сидеть здесь чем шарахаться в грязи под дождем за вооруженными выродками, поэтому он свою работу исполнял добросовестно.
Волдырь столь же добросовестно слушал то, что происходило в здании оздоровительных курсов, пока Кава переключался с микрофона на микрофон. Видеозапись тоже велась, но просматривать ее в режиме реального времени в фургоне было невозможно. Только слушать. Ничего интересного, впрочем, не было — из кабинетов слышались охи и хихиканье, пара клиентов, напробовавшись коктейлей, орала дуэтом «Я мальчик лихой», вот же не умирающая песня, томно звучала расслабляющая музычка.
— Объект где? — спросил Волдырь, сняв наушники.
— А вот же. — Кава постучал пальцем по наушнику, откуда лились заунывные мотивы. — У него сейчас это… релаксационные процедуры. — Напарник его заржал, видимо, полагая, что Кава ляпнул что-то уж очень неприличное, а тот невозмутимо продолжал: — Сидит в комнатке особой, а ему там музыку играют, подсветку делают и кинцо на экране показывают. И ладно бы порнуху, как порядочному, нет же, бредятину несусветную, психоделика называется, у нас записи есть.
— Ладно, давай дальше…
Они продолжили ревизовать помещения. Внимание Волдыря привлекли два переговаривающихся женских голоса. Один явно принадлежал мадам Барбу, другой был откровенно неприятен и никак не вязался с заведением такого толка. Беседовали дамочки, впрочем, вполне мирно.
— Это еще кто?
— Это баба из Специальной студии, забыл, как звать, но у нас в отчете есть, с хозяйкой чаи гоняет…
— При чем здесь Специальная студия?
— А они как раз эту психоделику сюда и поставляют — дела психов, из названия же ясно.
Вот уж верно, что одно шарлатанское заведение, что другое… И точно где-то он недавно в отчетах про Специальную студию читал, только вот в каких…
— И как ты можешь эту гадость пить, — произнес тот, неприятный голос. — Зеленый чай, да еще с молоком, вот уж тошнотно…
— Ничего ты не понимаешь, — отвечал мяукающий голос мадам Барбу. — Это исключительно, исключииительно полезно для здоровья. Для фигуры, для кожи и вообще… ну да где тебе, ты ж у нас умнаяяяя…
— Да, умная, потому и работаю не в борделе, как некоторые, а в научной организации.
— Ну уж и научная. Пишете всякую мозгожорку на потребу быдла.
— Знали бы твои клиенты, что ты их быдлом кличешь, а психоделику — мозгожоркой.
— Ну и что? С чего ты передо мной нос дерешь? Я вот управляю курсами, а чего ты достигла в своей Спецстудии?
Волдырь уже готов был приказать Каве переключить это бабское препирательство, как вдруг остановился. Он вспомнил, где ему попадалось упоминание о Специальной студии. В отчетах о контактах ДСИ. А следовательно, Странника.
— И вообще, — продолжала особа с неприятным голосом, — просто профессор Калу опередил свое время. Поэтому студию и используют по большей части в развлекательных целях. И между прочим, эффективно используют. Просмотр наших материалов действительно вызывает эффект релаксации. Массовый! Это необходимо трудовому населению, чтобы восстановить силы и работать с наибольшей отдачей.
— А что, — удивленно спросил бывший особист, — правда, что ли, «Волшебное путешествие» для этого задумано?
Волдырь махнул рукой — заткнись, мол.
— Ну, расслабляет, — согласилась мадам. — Иначе бы я ваши записи не заказывала. А только все едино — работаете на потребу. Хоть борделя, как ты изволишь выражаться, хоть телевизионщиков, которые еще хуже моих девочек. А они ваши контору крышуют. Во всех смыслах.
— Мы занимаемся серьезными научными исследованиями. А для этого необходимы средства. Телецентр нас финансирует, что в этом плохого? Кстати, нашими исследованиями интересуются серьезные люди, ты даже не представляешь какие!
Волдырь слушал со всем вниманием. Ну давай же, дура, раскалывайся…
— Только, — продолжала околонаучная дама еще более мрачным тоном, — там такие же сволочи, как везде. Они у нас не только записи запрашивают, они уже и объекты отбирают! Такой был интересный материал, а они его себе. Шеф пытался возражать, да куда там…
— Ты же всегда его последними словами поливаешь, шефа своего. Будто бы он все твои заслуги присваивает…
— И присваивает! Что он вообще смыслит, этот Мегу? А я, я еще при профессоре Калу работать начинала! А этот только на моих разработках и выезжает! А как намекнешь, что пора бы и оклад увеличить и ученое звание дать, так сразу щеки надувает. Мол, не женское это дело — научная карьера, а деньги в семью должен мужчина приносить… ненавижу!
Ну вот, массаракш, заиграла вечная музыка. Все бабы дуры, все мужики козлы. А чего ты хотела, с таким-то голосом? Да и рожа небось соответственная.
Мадам Барбу, похоже, разделяла мнение Брони и секиры нации.
— Ну так и нечего нос передо мной драть со своим интеллектуальным трудом. Я хоть и в борделе, но здесь хозяйка и этими большими людьми верчу, как хочу. А ты до старости лет просидишь в лаборантках с грошовым окладом. Если б хоть следила за собой, я б тебе подыскала пожилого вдовца. А мозги твои, дорогая моя, никому ни к какому бесу не сдались.
Даже мадам была способна изрекать правильные мысли. Мозги бабе вещь совершенно лишняя, вроде третьей ноги. Однако в ответ раздалось презрительное фырканье.
— Вот уж не ври мне. «Сама себе хозяйка», так я и поверила. Никому из тех, кто сидел, наверх хода нет, даже если ты тогда совсем соплюхой была. Разве что тебя кто курирует.
— А сама-то? Взяли бы тебя иначе к этому твоему профессору! Что, так по-прежнему на Гранд-даму и работаешь? Небось она нарочно тебя в Спецстудии и придерживает.
— Я ж тебя не спрашиваю, на кого работаешь ты… себе дороже. И вообще засиделась я здесь, а мне еще обратно добираться.
— А что, прямо домой проехать не можешь?
