Она задавалась вопросом, простит ли он ее.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Нэт. Она предложила Хезер побыть с ней до последнего момента.
– Нормально. – солгала Хезер. Ее губы онемели. Язык опух. Как она поведет машину, если почти не чувствует рук? Когда она поставила машину на исходную позицию, фары подсветили призрачно-белые лица людей, которые тихо стояли в тени деревьев. Двигатель гудел так, будто с ним что-то было не в порядке.
– Все будет хорошо, – сказала Нэт. Она повернулась на сиденье. Ее глаза вдруг расширились. – Все будет хорошо, поняла? – Она сказала это так, будто старалась убедить саму себя.
Диггин махал Хезер, показывая, что ей нужно развернуть машину. Двигатель издавал странный скрежет. Хезер показалось, что она чувствует какой-то странный запах, но потом она решила, что у нее просто взыграло воображение. Так или иначе, все скоро кончится. Тридцать-сорок секунд максимум. Когда Хезер удалось поставить машину в нужном направлении, Диггин постучал пальцами по лобовому стеклу и слегка кивнул ей.
На другом конце дороги, на расстоянии тысячи футов, тысячи миль от нее, она увидела очертания фар Рэя. Они включались и снова выключилась. Включались и выключались. Как предупреждение.
– Тебе пора, – сказала Хезер Натали. В горле был ком. – Мы сейчас начнем.
– Я люблю тебя, Хезер. – Нэт наклонилась к ней и обняла ее за шею. От нее пахло привычным запахом, запахом Нэт, и от этого Хезер чуть не заплакала, будто они прощаются в последний раз. Потом Нэт отошла. – Послушай. Если Рэй не будет сворачивать… то есть если вы будете близко друг к другу, а он не будет пытаться свернуть… обещай мне, что ты свернешь первая. Что ты не будешь подвергать себя риску столкновения. Хорошо? Обещай мне.
– Обещаю, – сказала Хезер.
– Удачи. – И Нэт ушла. Хезер видела, как она побежала к обочине.
Хезер осталась в машине одна. Перед ней – длинное узкое полотно дороги, которое, как палец, указывает на свет далеких фар.
Она подумала о Лили.
Она подумала об Энн.
Она подумала о Бишопе.
Она подумала о тиграх и обо всем, что она испортила в своей жизни.
Она поклялась себе, что не станет сворачивать первой.
В это время в темном подвале, где пахло нафталином и старой мебелью, Додж слишком поздно понял, зачем Нэт забрала его ключи. Крича и пытаясь высвободиться, он думал о маленькой бомбе, которая медленно тикала…
В двигателе что-то дымилось. Хезер видела небольшие следы дыма, напоминающие черных змей, которые выходили из-под капота. Но именно в этот момент Диггин встал посередине дороги. Он снял футболку и как флагом махал ею над головой.
Было уже слишком поздно. Хезер услышала пронзительный скрежет шин по асфальту. Рэй начал движение. Она нажала на педаль газа, и машина выскочила вперед с небольшим заносом. Дым усилился почти сразу же, и на какое-то время обзор был полностью закрыт.
Паника.
Затем дым рассеялся, и Хезер смогла видеть. Приближающиеся фары, легкий блеск луны и дым, как жидкость струящийся из-под капота. Все было так быстро, слишком быстро – она мчалась по дороге, где не было ничего, кроме двух лун, которые становились больше… ближе…
Запах горящей резины и скрежет шин.
Ближе, еще ближе. Хезер мчалась вперед. Спидометр показывал шестьдесят миль в час[56]. Теперь уже было слишком поздно сворачивать. Рэй тоже ехал вперед. Было слишком поздно что-либо предпринимать. Только столкнуться.
Вдруг из двигателя выскочило огненное пламя. Хезер закричала. Она ничего не видела. Руль дернулся у нее в руках, и она с трудом смогла удержать машину на дороге. В воздухе пахло горелой пластмассой, а ее легкие были полны дыма.
Она нажала на тормоза в полной уверенности, что умрет. Где-то слева она заметила движение – кто-то бежал по дороге? А секундой позже поняла, что Рэй свернул с дороги, повернул налево и въехал прямо в лес.
Хезер пролетела мимо него. Раздался грохот и вибрация. Языки пламени облизывали ее лобовое стекло. Она кричала. Она знала, что нужно выбраться из машины, пока та никуда не въехала.
Машина замедляла ход, скользя, вибрируя и наворачивая круги. Ее заносило в сторону леса. Хезер попыталась открыть дверь. Ручка выпала, и она подумала, что не сможет выбраться отсюда, пока пламя будет ее пожирать. Затем она толкнула дверь плечом, и та распахнулась. Хезер выпрыгнула, перекатилась, а потом ударилась о тротуар плечом и рукой. Во рту был привкус грязи и песка. Она услышала отдаленный гул, будто люди скандировали ее имя. Из-под колес автомобиля посыпались искры, когда он подпрыгнул на дороге и отлетел в лес.
Взрыв был такой громкий, что Хезер показалось, будто звук проходит сквозь ее тело. Она закрыла голову. Теперь она слышала, что люди действительно скандировали ее имя. И имя Рэя. Вдалеке завыла сирена. На секунду ей показалось, что она умерла. Но во рту был привкус крови. Если бы она была мертва, она бы не чувствовала никакого привкуса.
Хезер подняла голову. Машина была в руинах. Столб пламени пожирал ее, превращая ее в резину и металл. К ее удивлению, она смогла сесть, а затем встать. Она не чувствовала боли, будто просто смотрела кино о своей жизни. Теперь она ничего не слышала. Ни голосов, кричащих ее имя и призывающих ее уйти с дороги, подальше от машины, ни сирен. Как будто она была в месте глубокого молчания.
Хезер повернулась и увидела Рэя, который пытался выбраться из своей машины. По его лицу текла кровь, три человека пытались ему помочь. Свернув с дороги, он врезался прямо в дерево, его капот был сморщен и сложен почти в два раза.
И теперь Хезер увидела почему.
Посреди дороги, совершенно неподвижно, на расстоянии не более двадцати футов, стоял тигр.
Он смотрел на Хезер своими черными глазами, старыми и печальными глазами, которые видели, как века превращаются в пыль. И в тот момент Хезер почувствовала толчок. Она знала, что тигр напуган шумом, огнем, криками людей, заполнивших дорогу по обе стороны.
Но она, Хезер, больше не боялась.
Ее несло вперед какой-то неведомой силой, которую она не могла объяснить. Она не чувствовала ничего, кроме жалости и понимания. На дороге были только она и тигр.
И в последний момент игры, когда дым перьями поднялся в воздух, а пламя лизало небо, Хезер Нилл без колебаний подошла к тигру и аккуратно положила руку на его голову. Она победила.
В начале октября в Карпе наступило бабье лето. Было тепло, и солнце светило ярко. Если бы не красные и рыжие листья деревьев, которые контрастировали с темно-зелеными соснами, можно было бы подумать, что было начало лета.
