– С ней уехал Кирилл. Он же привезет её обратно. А сейчас пойдемте в Резиденцию – там можно будет, наконец, отдохнуть и позавтракать.
– Да, пойдем скорее. И не забудь автомат. Чувствую я, он нам ещё понадобится.
Веранда, на которой происходила трапеза, казалось, имела крышу: заросли вьющихся растений были настолько густыми, что сквозь них с трудом пробивались даже яркие лучи полуденного солнца.
Несмотря на это, запах жареной на огне рыбы ощущался и здесь, на третьем этаже Белой Резиденции, где собрались почти все оставшиеся на Острове люди.
Сергей, Кирилл, Вознесенский, а также Лена сидели за двумя сдвинутыми вместе столиками и с аппетитом ели шашлык из лосося, который Соловьев жарил во дворе.
– Да уж, не знал, что Илья Сергеич такой умелец, – заметил Вознесенский. – Интересно, где он взял рыбу. Неужели сам поймал?
– Зачем сам? – отозвался Кирилл. – Мы с утра от нечего делать дошли до набережной, там есть ресторанчик, где она в бассейне плавает. Бассейн проточный, сетка стоит, как положено. Так что всё просто.
– Вино – оттуда же?
– Ага.
– Я конечно понимаю, что ситуация исключительная, но какого черта ты выбрал самые дорогие бутылки? Хозяева-то, я надеюсь, рано или поздно вернутся. Кто платить будет?
– Как это кто, – улыбнулся Кирилл.
– Нет, ну каков… Сергей, ты когда-нибудь видел ещё более наглого подростка? С ним ещё за хакерство до конца не разобрались!
– Я думаю, на хакерство можно закрыть глаза, неизвестно, что бы мы все делали без Кирилла, – заметил Сергей, – а что касается «наглого подростка», то могу сказать, что я встречал и понаглее. Не далее как сегодня утром.
Вознесенский слегка помрачнел. Он отодвинул тарелку с рыбой и налил полный фужер вина.
– Вообще-то я редко выпиваю. Но сейчас мне не по себе. Меня ранил мой собственный сын! Мать не дожила до этого позора…
Сделав глоток, он поставил фужер на стол.
Лена, сидевшая с противоположной стороны стола, перестала есть и, замерев, уставилась к себе в тарелку.
– У вас есть сын? – удивился Кирилл. – Я не знал.
– Никто не знал. Впрочем, это уже неважно, потому что теперь у меня нет сына. Зато есть двое выродков, которые сначала портили жизнь мне, а потом им стало этого мало… – голос Вознесенского наливался гневом.
– Платон Евгеньевич, я не думаю, что стоит…
– Помолчи, Богданов! Сейчас я хочу задать вопрос вот этой госпоже. Один простой вопрос! Скажи мне, пожалуйста, дорогая Елена, какого хрена собачьего вам ещё не хватало в этой жизни? Ведь у вас было, я подчеркиваю – было, всё и даже больше! Скажи мне прямо сейчас! Чего вам не хватало?
Девушка продолжала молча сидеть, опустив голову.
На веранду поднялся Соловьев.
– Решил на этом остановиться. Думаю, хватит, – в руках он нес блюдо, наполненное кусками дымящейся рыбы.
– Да конечно, хватит. Мы и так сытые. Присядь, Илья Сергеич, сам поешь уже.
– Так я пока жарил, наелся. Вот винца выпью. А чего вы, кстати, все такие серьезные?
– Да так. Общаемся, – Вознесенский снова взял в руки фужер с вином, но пить не спешил. – И правда, чего я нервничаю? Среди нас есть профессионалы, пусть они и ведут допрос. Давай, Сергей, приступай! Кстати. Кто не в курсе – представляю вам нового сенатора: Сергей Анатольевич Богданов, по совместительству – офицер Федеральной Службы Безопасности России. Прошу любить и прочее.
Соловьев, занятый открыванием бутылки, лишь хмыкнул, приняв сказанное, видимо, за шутку.
Кирилл вопросительно посмотрел на Сергея, но тот лишь пожал плечами.
Елена же вовсе никак не прореагировала на слова Вознесенского – судя по всему, ей это было глубоко безразлично.
– Честно говоря, мне бы не хотелось устраивать здесь какой-либо допрос, тем более, после такого волшебного обеда, – начал Сергей, – но кое-что нам действительно полезно было бы узнать. Ведь, по сути, сейчас судьба Острова зависит только от всех присутствующих и ни от кого больше. Почти ни от кого. Ты согласна со мной, Елена?
Девушка еле заметно кивнула.
– Тогда, может, ты сама расскажешь нам, что произошло на Острове в ту пятницу?
Елена продолжала молчать.
– Послушай, Лена, нас тут четверо взрослых мужчин. (Есть ещё и пятый, но не суть.) Неужели мы должны сидеть перед тобой и вытягивать из тебя каждое слово?
– Я не знаю, какой это был день, пятница или нет. Точнее, не помню… – произнесла девушка осипшим голосом. – Я закурю?
– Кури. Это была пятница.
Елена достала из кармана куртки пачку «Treasurer» и изящную платиновую вещицу, в виде японского жука, которую почему-то протянула Сергею.
Не сразу сообразив, чего от него хотят, Сергей взял зажигалку и, дав прикурить, вернул владелице. Судя по необычному ярко-красному пламени, внутри зажигалки находилось что-то гораздо более экзотичное, нежели заурядный газ.
– Рассказывать мне особо нечего. Я не знаю где, то ли на вашем Дне рождения, Платон Евгеньевич, то ли ещё где, Лёва украл у профессора все карты доступа и ключи…
– У Игнатьева?
– Да. А потом оказалось, что коды доступа на установке так и не сменили. У Лёвы же есть сенаторский пропуск, он просто зашел в Институт вечером да проверил. Ну и мне рассказал. Смотри, говорит, мы сможем теперь в любой момент пробраться в Институт и стартануть в будущее.
Затем он придумал план: мы программируем установку, чтобы она сработала на самой большой мощности, а сами берем катер и отплываем к Южному маяку. Главное, так настроить радиус импульса, чтобы нас при этом тоже не унесло.
Потом, когда все исчезают, мы возвращаемся, проникаем в Нексус и убеждаем Гостя улететь отсюда. Через какое-то время люди появляются обратно, Гостя – нет, и мы ни при чем.
– Да уж, «серьезный» план. Но зачем вам было нужно, чтобы Гость улетал? Он что, кому-то мешал? Или вас, и правда, волновала судьба человечества?
– Лично мне он не мешал. Какое мне вообще дело до какого-то там Гостя, вы чего?
– А Лёве чем помешал?
– Год назад, когда его отец впервые сводил «познакомиться» с Гостем, тот показал Лёве будущее. Я не знаю, что он ему такого показал, только Лёва после этого лежал и плакал несколько дней. Я не вру, я даже думала, что он от «пыли» спятил.
А потом он где-то вычитал, что изменить судьбу можно, если убить провидца. Убить Гостя – у Лёвы кишка тонка, а вот прогнать – можно попытаться. Вот он и вбил себе в голову, что если Гость отсюда улетит, то и будущее другое наступит. Лёва говорил, что пришелец не знает что такое ложь, и если ему сказать, что он мешает, то он тут же улетит.
