– Кого тут по стенке размазали?
Техничка не поняла ее юмора, мелко заморгала глазами.
– Да вот, Лидия Анатольевна, просто пишут всякое фломастером, глупости всякие… Вечно пишут в туалете…
– Отыщем кто – живо на учет поставим, – сказала Лидка механически, думая уже о другом. Переступила порог класса, дождалась, пока настанет полная тишина, пробежалась взглядом по лицам – и ощутила неправильность. Маленькую, не заметную глазом, не поддающуюся пока определению. Что-то изменилось.
– Садитесь… Откройте тетради. Откройте книги на странице двести десять, и посмотрите на задание семь к параграфу сорок два…
Максимов, ненавидевший Лидку и нервничавший в ее присутствии, был сегодня монументально спокоен, даже удовлетворен. Зато на личике его блондинистой кукольной подружки выступили красные пятна, и она никак не могла отыскать в учебнике нужную страницу. Вторая воздыхательница, умненькая дурнушка, пересела сегодня на последнюю парту.
– Дрозд, кто разрешил тебе пересаживаться?
Дурнушка поднялась. Глаза ее нехорошо поблескивали. Подставив под локоть правой руки кулак левой, девочка требовательно вскинула руку:
– Лидия Анатольевна! Можно сказать?
Замешательство в классе. Переглядки, шиканья, дурнушку дергают за подол, но она упрямо тянет руку.
– Говори, – кивнула Лидка.
– Лидия Анатольевна! А Максимов написал на стенке…
Доносчица запнулась, будто не решаясь выговорить крамолу. В классе сделалось тихо-тихо, шелестел, ударяясь о стекла, сухой снег.
– «Вика плюс Артем? – насмешливо спросила Лидка – Равняется любовь»?
Кто-то хихикнул – и сразу замолк.
– Нет, – угрюмо сказала доносчица. – «Стужа – дрессировщик».
– Что? – автоматически переспросила Лидка.
– «Стужа – дрессировщик», – шепотом повторила девочка.
Лидка посмотрела на Максимова. Парень сидел ровно, именно так, как велено внутренним распорядком: спина прямая, между животом и краем парты расстояние в ладонь, подбородок поднят, руки согнуты перед грудью, правая лежит на левой. Ничего не выражающее бледное лицо.
– И где он это написал? – мягко спросила Лидка.
– В туалете, – сказала доносчица.
– В женском? – спросила Лидка еще мягче.
Доносчица покраснела.
– В мужском…
По классу прошло движение. Сдавленное хихиканье. Переглядки.
– Не может быть, – протянула Лидка, по-прежнему глядя на Максимова. – И ты сама это видела, Дрозд? В мужском туалете?
– Он написал! – с вызовом сказала девчонка, и под ее взглядом в классе стихли смешки. – В туалете никого не было, у Максимова был красный маркер! Он вышел, а я заглянула и увидела!
Лидка встретилась с ней взглядом и стиснула зубы. У девчонки были глаза-буравчики, такой знакомый и такой забытый взгляд.
Кто у нее родители? Вот черт, не вспоминается. Надо открыть журнал на последней странице, там расписаны все адреса и даты рождения, номера страховых полисов и гэошных участков, и должности родителей расписаны тоже…
Как бы так открыть журнал на последней странице… ненавязчиво?
– Максимов…
Она хотела спросить: «Максимов, это правда?» – но в последний момент прикусила язык. Потому что у парня хватит ума ответить «Да». В присутствии всего класса. Он совершеннолетний, ему давно исполнилось шестнадцать, а значит, идиотская выходка оборачивается сразу несколькими статьями. Оскорбление чести и достоинства Президента (а кто докажет, что «дрессировщик» – слово не оскорбительное?), компрометация правительственной антикризисной программы, хулиганство. Плюс отягчающая формулировка «в стенах учебного заведения». Дурачок. Маленький дурачок.
Как бы невзначай, раздумывая, она перевернула журнал задней обложкой кверху. Вздохнула, открыла.
– Максимов, у тебя действительно есть красный маркер?
Весь класс знает, что есть. Маркер приметный, парню привезли его из-за границы несколько лет назад, когда такие поездки еще были возможны.
Максимов покорно полез в пенал за маркером, Лидка пробежала глазами записи в маленьком школьном «досье». Дрозд, Антонина Григорьевна, номер четыре в списке. Мать – пищевик-технолог. Отец – инструктор ГО третьей ступени. Все понятно с тобой, девочка.
Максимов, Артем Алексеевич. Номер тринадцатьв списке. Бывший отличник. Не повезло, с таким-то номером… Мать – инженер. Отец… об отце нет данных. Мать-одиночка?
Черт побери, но что же делать?! Весь класс в свидетелях обвинения. Эта дура, инструкторова дочка. В старые времена Лидка поиздевалась бы над малолетней шпионкой и вызвала бы ее к доске отвечать какую-нибудь зубодробительную тему. Ей и сейчас смешно, но в параллельном классе одного парня на прошлой неделе отправили в колонию. За то, что обозвал гэошника старым дураком.
Техничка, милая умная техничка, надо бы купить ей шоколадку и с чем-нибудь поздравить. Или просто угостить…
Она демонстративно посмотрела на часы:
– Время урока уходит со страшной скоростью. Дрозд, Максимов, идемте со мной. К директору.
Доносчица сжала губы, но поднялась. Максимов встал легко, внешне беспечно. Его отношение к биологичке ни для кого не было секретом, отношение Лидии Анатольевны к бывшему отличнику, низведенному теперь на тройки, тоже ни у кого не вызывало сомнения. Так что доносчица попала прямо в точку. Классу был совершенно понятен исход.
Блондинистая девочка – Вика – из красной сделалась белой до синевы. Не приключилось бы с ней чего.
– Если за время моего отсутствия я услышу в классе хоть один звук…
Никому не приходит в голову спросить, как можно слышать звуки во время отсутствия. Формула отработана, неуклюжая фраза велит заткнуться и молчать. И молчать будут.
В сопровождении парня и девушки Лидка вышла в коридор. Очень удачно – никого. Тишина. Учебный процесс.
– Тоня, – почти ласково спросила Лидка, – где же?
Дверь мужского туалета по-прежнему стояла нараспашку. По всему коридору распространялся запах хлорки; уже на подходе доносчица почуяла неладное.
Чисто вымытые стены. Вымытый пол. Красота.
– Здесь было, – тихо сказала доносчица. – Это смыли. Техничка.
– Какая? – мягко спросила Лидка.
– Откуда я знаю? – обозлилась девчонка. – Какая сегодня дежурит, вы узнайте…
– Я обязательно узнаю, – пообещала Лидка. – А теперь скажи мне, Антонина, у тебя какие-то счеты к Максимову?
Доносчица вспыхнула. Надула щеки, хотела что-то сказать, но удержалась.
– Видишь ли, Дрозд, это ведь легко узнать. Прямо сейчас спросить у класса, и ребята вспомнят, чем Максимов тебе досадил. Может быть, он отнесся к тебе не так хорошо, как тебе хотелось?
