Всем все равно. Даже мне.
С улицы к книжному магазину ведет указатель. Сейчас автор подписывает экземпляр для ботаника с лупами вместо очков. Ботанику на самом деле очки не нужны, но, поскольку он принадлежит к типу ботаников, в его обязанности входит ношение толстенных очков, даже если они фальшивые. Писатель возвращает книгу.
– Спасибо, – благодарит Ботаник. – Вы лучший в мире писатель.
– Конечно, – отвечает Суперпродажный.
Нэн следующая в очереди. Она носит темное платье с длинными рукавами, а на ее лысой голове красуется татуировка Блондинка. Она бросает на стол красную книгу.
– Это не моя книга, – удивляется Мегапродавец.
– Ну и что? – Нэн не смутилась. Лицо автора изображает страдальческое непонимание. – Тут подписывают книги, не так ли?
– Да, но только мои книги. А не… – он смотрит на обложку, – Марка Америки.
– Но ваши книги мне не нравятся. А эта – на порядок лучше. Подпишите ее.
– С какой стати? Она не моя.
– Вы всегда подписываете свои книги, почему бы не подписать чужую для разнообразия?
– Вы ненормальная, оставьте меня в покое.
– Ар Келли подписал для меня альбом «Рэтт».
– ВАЛИ ОТСЮДА!
* * *
Старушка Нэн покидает магазин.
Она моя подруга. Ну, как бы подруга. Она девушка одного из моих друзей/соседей, кроме Гроба и Христиана. Она никогда не разговаривает со мной, возможно, потому, что я никогда не разговариваю с ней, но все равно я считаю ее подругой. Христиан тоже не очень-то с ней ладит, но они тоже считают себя друзьями. Девушки не любят Христиана, считают его отвратительным и страшным, возможно, потому, что так оно и есть.
Мы встречаемся с ней у выхода из Торговой башни. Христиан все еще глотает свои золотые крупинки. Обменявшись положенными приветствиями, мы занялись делом. Я называю это «делом», но имею в виду просто поиск способов убить скуку. Очень трудно найти что-то интересное в мире, который погрузился в скуку. Однако каждый день мы стараемся найти что-нибудь новенькое, мы всегда заняты, мы не такие, как мир за пределами Риппингтона. Такова жестокая необходимость.
– Ну, что будем делать сегодня? – спрашивает Нэн, почесывая подмышку, у нее там дырка.
– Устроим шоу, – отвечает Христиан, – больше ничего в голову не приходит.
Всегда есть чем заняться. Просто нужно понять, чем же именно.
– Мы могли бы пойти выпить… – предлагает Христиан. – Я уже принял, но вас могу подождать.
– У меня не так много денег. – Нэн, как всегда, втягивает лицо внутрь. Наверное, это ее жалкая попытка сострить. Она симпатичная девушка, несмотря на бритоголовость, но слишком крутая, чтобы быть остроумной.
– Издеваешься? – Христиан хихикает. – Ты самая богатая из всех, кого я знаю.
Она тыкает его в бок. Обычное поведение Нэн. Христиан никогда не тыкает ее в ответ. Я решаю заговорить.
– Мы можем пойти навестить Сатану.
Нэн презрительно усмехается, типа, я сморозил глупость.
Я продолжаю, но слова скачут.
– Он заселился к нам в пустую комнату… позади склада… где Джон.
– А я думал, Гробовщик просто пошутил. – Христиан все потягивает свое «Золото».
– Нет, это на самом деле Сатана, дьявол.
– А что он здесь делает? Хочет испепелить мир?
– Он собирается открыть сеть быстрого питания под названием «Сатанбургер», место, где готовят гамбургеры с хорошо прожаренным мясом.
– Звучит неплохо, – откликается Христиан.
– Звучит отвратительно, – парирует Нэн.
Я добавляю:
– Первый уже открылся в пригороде. Я хочу поехать посмотреть.
Христиан жалуется:
– Сейчас мы не можем. Мы только что поели. К тому же это слишком далеко, чтобы идти пешком. Может, после шоу?
Потом все трое понимают, что скука поглощает нас.
Я уставился на скачущий ковровый тротуар, стараясь не пожимать плечами.
* * *
Вот что я вижу собственными глазами:
Гроб сейчас с третьим моим соседом, Джином, длинным скрипящим парнем, который носит растаманские дреды на голове, разные ботинки и майку с надписью Хахаль Нэн. Гроб пытается установить сцену, Джин кое-как ему помогает, потому что больше никто не соглашается. Джин просто стоит там, потягивает одноименный меганапиток и смотрит, как Гроб поднимает барабаны.
– Эй, помоги же мне, паршивец! – кричит Гроб.
– У меня перерыв, – не реагирует Джин.
– Подай мне эту цимбалу.
Джин причмокивает своим меганапитком.
– Ой!
Цимбала грохнулась рядом с Гробом, разлетевшись вдребезги.
Раздается пять ударов в дверь.
– А вот и он, – говорит Джин.
– Кто он? – спрашивает Гроб.
– Нэн разве не сказала тебе?
Гроб передергивается. Еще пять ударов.
– Я наконец-то нашел для тебя волынщика.
– Твой брат вернулся из Германии?
– Угу. – Еще пять ударов. – Этот психованный теперь выглядит как техногот. Он говорит, что готов «впустить музыку в свою душу и тело», и еще какую-то чушь в том же роде.
Тук-тук-тук-тук-тук.
Они глазеют друг на друга. Джин прихлебывает свое пойло.
– Ты не собираешься открыть? – спрашивает Гроб.
Джин прихлебывает.
Пауза.
Тук-тук-тук-тук-тук.
Глоток.
– У меня перерыв, – отвечает Джин.
– Щенок.
Тук-тук-тук…
Гроб лавирует между частями ударной установки в сторону двери и открывает стучащему, оказывается, это Вод – депрессивная физиономия, не человек, а робот-вампир, темная одежда, бледная кожа и… волынка.
– Привет. Я Водка. – В голосе отсутствуют эмоции, явный псевдонемецкий акцент. – Но никто не зовет меня Водкой. Все говорят «Вод».
– Я Гроб.
– Да, но люди не зовут тебя Гроб. Они говорят Гробовщик. Это очень смешно.
– Ну, входи, что ли. – С приходом Вода Гроб разбухает от скуки.
Водка крадется по складу, расправив пальцы, словно летучая мышь – крылья. Глаза Дракулы рассматривают местность. Потом он замирает на полушаге, увидав унитаз посреди комнаты. Он поворачивается к Джину, поднимает бровь и снова взирает на унитаз.
– Я нахожу ваш туалет совершенно восхитительным, – говорит он. – Он приглашает меня воссесть на нем.
Не спросив разрешения, он присаживается, готовясь к невероятному удовольствию… и удовлетворенная улыбка расползается по его лицу.
– Чудесно.
Пауза.
Гроб подает голос:
– Значит, ты парень с волынкой?
– Да, – отвечает Вод. – Я так счастлив, пуская свою душу в их трубки и сливаясь воедино с музыкой, что я не могу справиться с эрекцией.
Лицо Гроба искривляется, он оборачивается к Джину.
– Не хочешь пойти со мной забрать арендную плату у Джона?
– Иди сам, – отвечает Джин.
– Ни за что не пойду к нему один. Он… старый.
