— Ты что-нибудь видишь? — спросил у супруги.
Несколько мгновений она не отвечала. Наконец отозвалась:
— Грузовик. Этот. Странный.
Тут я понял, чего от нас хотели. Нас ждали. Именно нас. Здесь.
— Сдавай назад! — крикнул я.
Задраивать люк не осталось времени. Я скользнул по лесенке вниз. Ира врубила заднюю передачу и нажала педаль газа. Тяжёлая машина медленно попятилась.
В этот момент грохнул взрыв. Наш автомобиль вздрогнул. Я обнаружил, что валяюсь на полу возле кровати. В первый миг даже подумал: «А для чего Ира мотор заглушила?». Но затем слух вернулся, я услышал его мерное гудение. Воняло гарью. «Вал» давил в спину. Я подскочил и бросился в кабину. Пробравшись через резиновое соединение, увидел Иру. Она сидела на водительском месте и округлившимися глазами смотрела вперёд.
— Ты как? — у меня прямо камень с души упал. Главное, что супруга жива и здорова.
— Это что было? — указала она на дымившиеся останки грузовика.
Вновь нас спас КамАЗ. Точнее его бронированная версия.
Наш четырёхосный вездеход повышенной проходимости мог преодолеть преграды высотой до двух метров. В кунге имелись: биотуалет; душ с баком на триста литров; маленькая, но полноценная кухня; двуспальная кровать; закруглённая бронированная башня на крыше, герметичная в закрытом состоянии, а при открытии обеспечивающая угол обзора в триста шестьдесят градусов, КОРДа в ней изначально не было, это умельцы в лагере под Тулой, за услугу, вмонтировали нам туда пулемёт; люком в кабине мы не разу не пользовались, но как запасной выход, он был незаменим; колёса на нашем вездеходе мало того, что были прикрыты бронёй, так ещё имели самозатягивающуюся резину и систему автоподкачки шин; климатическая установка не давала нам замёрзнуть даже под Мурманском и не зажариться под Адлером; автосбор дождевой воды не раз выручал в дальних поездках; а водяной и воздушный фильтры позволяли проходить места, где окружающая природа была крайне враждебна человеку; четыре топливных бака, каждый на пятьсот литров обеспечивали большую дальность хода, а двигатель, работающий на всём известном топливе позволял заправлять эти баки чем угодно — главное не смешивать; на переднем бампере находилась лебёдка для того, чтобы эта машина могла сама себя вытаскивать и мы ей даже один раз пользовались, когда под Якутском забрались в такие дебри, где не ступала нога человека; под днищем располагался большой аккумуляторный блок; на крыше, поверх брони установлены солнечные батареи; рация сверхдальнего радиуса действия давала возможность прийти на помощь попавшим в беду людям; минидизельэлектростанция позволяла без заведённого двигателя продолжительное время жить в автомобиле; бортовой компьютер, помимо технических составляющих, предоставлял контроль пространства за автомобилем, для чего сзади были укреплены две видеокамеры; мощные фары превращали ночь в день, а система шумоизоляции позволяла игнорировать все внешние раздражители.
Мы нашли этот автомобиль в тот момент, когда уже считали себя трупами. Он нас спас от лап изменённых. С тех пор уже мы спасли тысячи людей. А так же заслужили позывной «Ангелы жизни».
Не знаю, для каких целей изначально разрабатывалась эта машина. Даже предполагать не берусь. Это не машина, а самодвижущаяся крепость. Может кто-то предвидел апокалипсис, но попросту не сумел добраться к своему Ковчегу?
Некоторое время назад мы узнали тайну, которую обычным смертным знать не дозволялось. После этого нас много раз пытались убить. Но апогея мы достигли теперь, когда максимально приблизились к секрету, сокрытому от остатков выживших. Логика подсказывала, что чем глубже в столицу мы будем забираться, тем рьянее нас будут пытаться остановить.
Остов развороченного грузовика полыхал и чадил. Вскоре, привлечённые шумом, здесь будут изменённые со всей округи.
— Поехали, — я упал на пассажирское сидение, «Вал» положил на колени. — Бери влево.
Тяжёлый автомобиль двинулся. Ира начала объезжать препятствие. В разорванной кабине я увидел остатки роботизированного механизма, который и выкатил грузовик перед нами.
На перекрёстке нас ждал огромный завал — авиалайнер снёс два дома. Я поначалу даже решил, что нам придётся вернуться, чтобы искать объезд. Дорогу перегораживали горы кирпича и плит вперемешку с остатками самолёта. Трагедия, скорее всего, произошла ещё в первые часы после начала апокалипсиса, но пылью здесь воняло до сих пор. Я увидел, как из-за покорёженного фюзеляжа высунулся изменённый. Поблымкал удивлёнными глазами и снова спрятался. Скорее всего, он здесь один. Не подходит это место для засады. И для жизни новому витку эволюции не подходит — им требуются тёмные и холодные, желательно подвальные, помещения.
Слева массив деревьев — к ним лучше не приближаться. Оплетут ветвями колёса и что тогда делать? Под Сыктывкаром мы как-то спасли людей, завязших в такой ловушке. Благо у них оказалась рация, а мы проезжали мимо.
— Как думаешь, вон там пролезем? — указала Ира на гору из строительного мусора.
Я присмотрелся. А ведь вполне возможно, что и проедем. Несколько межэтажных перекрытий упали довольно удачно. Весь вопрос в том, насколько удобен спуск с другой стороны завала.
— Давай за пулемёт, — сказал я. — Подстрахуй, на всякий случай. Я схожу, проверю.
Ира перебралась в кунг. По тоненькой лестнице забралась в башню. Скрипнуло крепление КОРДа.
Я открыл дверь и спрыгнул вниз. С опущенным автоматом направился к завалу. Глаза не отрывал от развороченного фюзеляжа, где видел уродливую морду изменённого. Мне его трогать без надобности. Всех представителей нового мира не перебить. А сам он вряд ли нападёт — по одиночке они трусливы.
Я взобрался по битым кирпичам на первое из межэтажных перекрытий. Покорёженный фюзеляж самолёта находился сбоку. Я старался не смотреть в ту сторону, делал вид, что не видел изменённого. Однако боковым зрением контролировал ситуацию. Медленно вскарабкался к вершине завала. Спуск выглядел не так идеально, как подъём, но вполне приемлемо. В современном мире мы не единственные, кто ездит на вездеходе. В нескольких местах я увидел следы от покрышек, кто-то уже пользовался этой дорогой.
Спустился вниз, пробежал к автомобилю. Встал на подножку и открыл дверь. Забрался внутрь. Через минуту в кабину через резиновую кишку перебралась Ира.
— Давай попробуем, — сказал я. — Здесь уже ездили. Весь вопрос в том, сколько весила их машина.
Не хотелось возвращаться. Какое-то я у меня было стойкое чувство, что ничего хорошего из этого не выйдет. Те, кто не желает, чтобы мы добрались в центр Москвы, явно будут рады, если мы пойдём лёгким путём, ведь он никогда не приводит к качественным результатам. Пробираться через дворы — дело неблагодарное. Улицы расчищены от брошенных автомобилей и прочего мусора ещё первыми мародёрами. Дворами же никто не занимался. Конечно, если припрёт, то придётся продираться и там — благо машина позволяет. В таком случае мы наделаем много шума, на который сбегутся изменённые со всех окрестных подвалов. А большой толпой они вполне способны доставить нам неприятности. Ещё одной проблемой при таком способе перемещения через город являются деревья. На широких улицах они физически не могут дотянуться к проезжающей машине. Эволюция, конечно, добавила им подвижности, но корни в земле никто не отменял. На узкой дворовой дороге, пробираясь по брошенным автомобилям, мы станем лёгкой добычей, для деревьев. А если рядом ещё окажутся изменённые, которые большой толпой вполне способны перевернуть даже наш автомобиль…
Ира медленно двинула КамАЗ к импровизированному подъёму. Вновь из-за фюзеляжа появилась безобразная морда изменённого. В прошлом он наверняка был женщиной. На плоской груди болтались чёрные остатки лифчика. Может, и летела женщина на этом, разбившемся в черте города, самолёте. Кто ж теперь скажет? В мире сейчас больше вопросов, нежели ответов.
Наш автомобиль миновал кирпичное крошево и начал карабкаться по плитам. Поначалу всё шло как нельзя лучше. Когда мы почти забрались на вершину, одно из межэтажных перекрытий пошатнулось. В сердце завала что-то протяжно скрипнуло.
— Поехали! Поехали! — выпалил я, предчувствуя самое плохое.
Ира вдавила педаль газа. КамАЗ зарычал, словно раздражённый зверь. Рванулся к вершине. На экране бортового компьютера мы видели, как позади рухнула плита, образовалась яма. Упади мы в неё и никакая лебёдка не вытащит обратно. Слишком всё выглядело подозрительно — наши враги словно знали, что мы непременно полезем через этот завал. Подстроили очередную ловушку, даже следы от колёс не поленились оставить. Ещё бы секунда и мы бы уже не смогли достигнуть цели.
Наконец тяжёлая машина взобралась на вершину завала. Спуск выглядел не таким гладким, но неожиданностей нас там точно не ждало. Гора битого кирпича не могла провалиться в глубину. Мы медленно начали съезжать. В кунге что-то звякнуло и покатилось. Я вцепился в ручку на двери. Запоздало подумал, что за руль следовало сесть мне. Но потом откинул эти сексисткие предрассудки, вбитые нам с рождения. Ира управляла автомобилем лучше.
