Так мы оттуда и уехали ни с чем, но история эта получила вскоре неожиданное продолжение. Где-то через месяц в музее им. Крамского открылась выставка «Аномальные явления Воронежа и области» (или что-то в этом роде). Считая себя ветеранами аномального дела, мы не могли упустить возможности завистливо подивиться на достижения конкурентов. Мы-то так ни одного инопланетянина и не поймали...
Вообще-то на выставке было много интересного, в том числе мужик, который за небольшую сумму мерил омметром биополе, но мое внимание привлекла одна фотография. На ней была весьма качественно изображена моя плащ-палатка. Струи дождя и ветви деревьев придавали ей вид романтический и загадочный. Под фотографией была подпись: «Призрак монаха в Новохоперской аномальной зоне».
Так что я считаю, что съездили мы тогда не зря. Инопланетянам, конечно, свински повезло, зато я привидением побывал. Много ли народу может похвастаться, что их фотография в музее висела?
Отож…
Вне серий
Адмиральский чай
Лучше пидор на рее, чем акула в трюме
(Два капитана два)
К рассвету шторм, наконец, начал стихать. Линейный броненосец «Громовержец», флагман вольной флотилии «Полторы пушки», мотало по волнам уже восьмые сутки. Стальную громаду восемнадцати тысяч тонн водоизмещения швыряло огромными валами как утлую рыбацкую шаланду; тонны воды, прокатываясь по палубе, снесли все, что было плохо принайтовано, и даже кое-что из того, что было принайтовано хорошо. Ходовая рубка качалась с такой амплитудой, что даже мичман Степан Матроско, рожденный, по его словам, в барбете под пушкой, ходил бледный с прозеленью и частенько отлучался в кают-компанию за порцией рома. Чтобы не стать лагом к волне, корабль держал машины на полном ходу, и прочный корпус вибрировал, расшатывая заклепки переборок. Кочегары буквально валились с ног, а угольные бункера стремительно пустели. Когда форштевень броненосца, прорезав очередную волну, повисал в облаке пены, у капитана каждый раз екало внутри – казалось, что корабль переломится пополам, не выдержав напора стихии. Но все когда-нибудь кончается, и небывалой для этих широт силы шторм, утробно порыкивая громами небесными, откатился постепенно к зюйду, оставив на память о себе мерную зыбь на поверхности Срединного Океана, куски адмиральского катера на верхней палубе и течь в трюме. Как только стало ясно, что худшее позади, Александр Ефимович Мещерский, потомственный капитан в пятом поколении, чьи предки ходили еще на панцирных броненосцах класса «Глуар», наконец смог позволить себе покинуть мостик. Махнув рукой на рвущегося к нему с докладом старпома – «Потом, потом!», - он добрался до адмиральской каюты, которую занимал как временно исполняющий обязанности командующего флотилией, и, рухнув на койку, заснул не раздеваясь.
Разбудил его стук в дверь.
- Сан Фимыч! А Сан Фимыч! Господин капитан! – голос был робок, но полон решимости. Если уж старпом решился разбудить капитана, то уж точно не отстанет, пока своего не добьется.
Мещерский, поднявшись, недовольно посмотрел в зеркало на мятый китель и опухшее со сна лицо. Нет, показаться подчиненным в таком виде было решительно невозможно.
- Минуту, Сергей Иванович, – рявкнул он сквозь дверь своим лучшим командирским басом, - извольте подождать!
Наскоро умывшись и расчесав бороду, капитан достал из шкафа свежий китель и чистую рубашку. Оглядев себя, остался доволен – как будто и не было этих восьми дней сна урывками, крепчайшего кофе с ромом и непрерывной болтанки. Настоящий капитан, а там, глядишь - чем морской черт не шутит, - и адмирал. Без дурацкой приставки «исполняющий обязанности». Решительным шагом, каковой только и подобает будущему адмиралу, он проследовал в коридор, бросив на ходу старпому:
- Кофе мне на мостик, и доложите обстановку.
С высоты ходового мостика спокойная поверхность океана казалась стеклянной. Машинный телеграф стоял на «средний вперед», и скошенный назад форштевень резал волну, как ножницы шелк. С палубы уже убрали обломки шлюпок и прочий мусор, и матросы заканчивали драить медяшки, придавая флагману подобающий вид.
- Сан Фимыч, извольте… - прошелестело за плечом
Мещерский принял у старпома кружку кофе и благосклонно кивнул, щурясь от утреннего солнышка:
- Докладывайте, Сергей Иванович, докладывайте!
- Не сочтите за панический настрой, Сан Фимыч, но ситуация на корабле далека от идеальной, да-с. Весьма, я бы сказал, далека…
- Отчего же так? – нахмурился капитан
- Видите ли, последствия шторма не лучшим образом…
- Да что вы, Сергей Иваныч, сопли жуете-то! – неожиданно перебил старпома нахальный голос мичмана Матроско, - в полной жопе наш «Громыхалка», так и говорите.
- Мичман! Извольте соблюдать субординацию, иначе отправитесь в палубную команду с ведром и шваброй! – возмутился старпом.
- Да хоть в кочегары запишите! – ощерился Степан, - а я, когда вижу жопу, жопою ее и именую! Без этих ваших… екивокиев!
- Да как вы смеете вообще!
- Оставьте, старпом, пусть говорит – вздохнул капитан, - нашего мичмана проще выслушать, чем угомонить. Ну, что вы хотели сказать, Степан?
- А то, кэп, что полный афедрон нам выходит.
- Отчего же так?
- А сами посудите, Сан Фимыч - флотилию мы растеряли, пока штормовались. Миноносцев наших и на горизонте не видать, хоть так, а хоть и в биноклю. А без эскадры мы что? Мишень мы без эскадры. Мы ж линейный all-big-guns, у нас противоминного калибру нет, только главный. Нас же без миноносцев куры заклюют!
- Экий вы, Степан, оказывается, стратег-флотоводец! – улыбнулся Мещерский, - не так уж мы и беззащитны, поди без малого восемь тонн бортового залпа имеем. На семьдесят кабельтовых положим как одну копейку – мало не покажется.
- Вы уж извиняйте меня, кэп, а толку? Мы, конечно, такие страшные, что сами себя боимся, а только, уж не обессудьте, будем скоро сами искать, кому бы сдаться.
- И с чего такая оказия? – улыбнулся капитан.
- А с того, что в угольных бункерах дно видать, в трюме течь такая, что только помпами и держимся, а самое поганое, что у машины конденсор от качки с постамента слетел и мы пар в дымовую трубу травим. А значит, скоро без пресной воды для котлов останемся. Машина встанет, помпы остановятся… - и привет морскому царю, пузыри пустим. А у нас даже шлюпок после шторма почти не осталось – побило все…
- Ну вот видите, Сергей Иванович - обратился Мещерский к старпому, - а вы его слушать не хотели. Зато теперь мы знаем, какие настроения у команды.
