Озма поднялась наверх, собираясь лечь спать. Зилла заменяла леди Фрэликс горничную, или шарила по потайным ящикам, или, что наиболее правдоподобно, снова пошла в храм ставить свечи. Джемма вошла в маленькую темную спальню и разожгла огонь в камине, Озма неохотно поблагодарила ее. Потом воспользовалась ночным горшком и старательно помылась у огня при помощи губки и тазика с водой. Она проделала все это за ширмой, чтобы констебль не видел, хотя в пути она так не скромничала.
Констебль был сегодня неразговорчив, да Озма и сама была не в настроении болтать. В голове у нее вертелась тысяча вопросов, которые хотелось задать матери, если только хватит смелости. Проснувшись среди ночи, она услышала странное потрескивание, а камин выплевывал длинные языки зеленого пламени. Зилла сидела на корточках и что-то бросала в огонь. Она сжигала свои инструменты для призраков: длинные иглы, черную шелковую нить, тюбики, мази и все свои записные книжки.
— Спи, Озма, — промолвила Зилла, не оборачиваясь.
Озма закрыла глаза.
На следующий день ее разбудила мать.
— Который час? — спросила Озма. За окнами едва забрезжило серенькое утро.
— Пять часов. Пора вставать, одеваться и умываться, — сказала Зилла. — У нас уйма работы.
Пока Озма искала метлу, щетку, совок и тряпки, Зилла приготовила кашу с изюмом и финиками.
— Прежде всего, — сказала Зилла, — надо избавиться от паразитов.
Она распахнула входную дверь и принялась выметать призраков из зала через прихожую, по ступенькам и на улицу. Они кружились перед ее метлой белыми изумленными облачками.
— Что ты делаешь? — спросила Озма.
— Это приличный дом, — сказала Зилла. — А мы приличные люди. Стыдно, когда в доме кишит эта гадость.
— В Абале, — начала Озма, — в домах было модно держать кучу призраков. Ты же сама и ввела эту моду. Почему в Бриде все должно быть иначе? Что мы тут вообще делаем?
— Подметаем, — отрезала Зилла и всучила Озме щетку и совок.
Они прошлись по малой столовой и большой столовой, по комнате для завтраков и двум гостиным, которые показались Озме чуть поуютнее прочих помещений. Повсюду были видны следы давних путешествий леди Фрэликс: ракушки, сувенирные пресс-папье, музыкальные шкатулки и подставки для зонтиков, сделанные из ног каких-то очень странных существ. И все это было захвачено призраками. В бальной зале призраки клубились и вились вокруг их щиколоток, как туман. У Озмы даже пальцы зачесались, так хотелось нащупать привычные ленточки и талисманы.
— Почему их тут так много? — спросила она.
Но Зилла только покачала головой. Когда часы пробили восемь, она наконец остановилась и сказала:
— Пока хватит. Сейчас леди Фрэликс оденется, и я отнесу ей поднос с завтраком, а потом она хочет, чтобы ты помогла ей ловить птиц и сажать их в клетки.
Но оказалось, что леди Фрэликс и сама прекрасно справляется с ловлей птиц. Они подлетали и садились ей на палец, а она кормила их крошками от тостов. А потом она заперла их в клетках. Помощь Озмы ей не потребовалась. Девушка сидела на скамеечке у пианино и наблюдала. От выметания призраков руки у нее покраснели и покрылись мозолями.
— Им нужна свежая вода, — провозгласила под конец леди Фрэликс.
Озме пришлось носиться от кухни к гостиной и обратно с маленькими блюдцами воды. Потом она помогла леди Фрэликс занавешивать клетки тяжелыми бархатными покрывалами.
— Зачем вам так много птиц? — поинтересовалась она.
— А почему ты носишь в кармане призрака? — спросила в свою очередь леди Фрэликс. — Твоя мать о нем знает? Кажется, она не жалует призраков.
— А откуда вы узнали, что у меня есть призрак? — удивилась Озма. — Вы тоже их видите? Почему у вас в доме так много духов? В Абале мы ловили их для богатых дам, украшавших ими свои наряды, но те дамы только притворялись, что могут видеть своих призраков. Это было модно.
— Дай-ка мне взглянуть на твоего, — попросила леди Фрэликс. Озма вынула его из кармана рубашки. Она колебалась, стоит ли его показывать.
— Миледи, — промолвил констебль, поклонившись леди Фрэликс.
— О, он очарователен, — сказала старая дама. — Теперь я понимаю, почему ты не можешь с ним расстаться. Хочешь, я возьму его у тебя на хранение?
— Нет! — воскликнула Озма. Она быстро запихала констебля обратно в карман и выпалила: — Когда я впервые увидел вас, то подумал, что вы уродливый старик.
Леди Фрэликс рассмеялась. Смех у нее был чистый, приятный и согревающий.
— А когда я впервые увидела тебя, Озен, то подумала, что ты красивая девушка.
После обеда, состоявшего из риса и курицы, приправленных мятой и миндалем, Зилла вручила Озме бадью мыльной воды и ворох чистых тряпок. И оставила ее в прихожей. Сперва Озма помыла богов. Она надеялась, что они будут ей за это благодарны, но если они и испытывали к ней теплые чувства, то ничем этого не выдавали. Когда она закончила работу, вид у них был как у Зиллы, когда она кого-нибудь облапошивала: отстраненный, загадочный и не вызывающий доверия.
У Озмы болели спина и руки. Дважды она чуть не бросила констебля в бадью с водой, приняв его за тряпку.
Тут в прихожей появилась Зилла. Она протянула руку и дотронулась до одеяния одной из богинь, женщины с волчьей головой. Пальцы ее задержались на статуе, и Озма ощутила острый укол ревности: Зилла редко гладила дочь с такой же нежностью.
— Осторожнее с плиткой, — предупредила Зилла. Она вовсе не казалась грязной или усталой, хотя они с Джеммой весь день выколачивали птичий помет из ковров и обивки.
Пока Озма чистила мозаику, на внутренний балкончик вышла леди Фрэликс
— Твоя мать сказала, что попытается подобрать плитки взамен разбитых, — сказала она.
Озма промолчала.
— Художник, изготовивший эту мозаику, был родом с материка Гид, — продолжала леди Фрэликс — Я познакомилась с ним, когда разыскивала знаменитый храм бога Аддамана. Его культ пришел в упадок, и в приступе гнева Аддаман вызвал бурю, которая длилась три года, и потопил всю свою паству, жрецов и храм. На том месте теперь озеро. Я заплыла внутрь храма и нашла там массу интересных вещей. И вернулась домой вместе с тем художником. Я всегда возвращалась. Вода должна была излечить меня от тоски. А может, это была оспа. У меня где-то есть бутылочка с зельем, хотя, может, это та бутылочка, в которой, по мнению Джеммы, мои глазные капли. Это очень важно — подписывать бутылочки четко, чтобы легко можно было разобрать.
Озма выжала мокрую тряпку.
— Твоя мать очень религиозна, — заметила леди Фрэликс. — Похоже, она неплохо разбирается в богах.
