Александр Громов - Феодал

О том, чтобы вернуться к пограничным холмам, даже подумать было жутко. Нет уж. На восток так на восток. По чужим владениям. Интересно, как будет «феод» по-китайски?

И есть ли у них вообще такое слово? Мобилизовав свои скудные познания в истории Востока, Фома не мог припомнить, существовало ли в Китае вообще такое понятие, как феодальная вольница. Если да, то, наверное, недолгое время – мелкие вкрапления в тягучей резине истории. Китаю пристало быть империей, как бы она ни называлась – Тан, Мин или КНР. Это не средневековая Западная Европа с ее немытыми кичливыми баронами, не Япония столь же кичливых эстетствующих отморозков, не пошинкованная на мелкие уделы домонгольская Русь и не германские, переплюйных размеров, княжества XVIII столетия.

А если обширная империя на Плоскости со всей очевидностью невозможна, то что же делать для предотвращения брожения умов?

Вопрос был не праздный. Надо же знать, с чем, возможно, придется столкнуться. Где тот клей, на котором все держится? Одно лишь естественное стремление человека выжить? Хм-хм…

Во владениях Магнуссона или Шредера Фома не задал бы себе такого вопроса. Там было все понятно: да, стремление выжить. И только. Как и в бывшем феоде Фомы. От Бао же можно было ожидать чего угодно. Как-никак человек иной культуры, владеющий территорией с соплеменным населением. А главное, его феод, по слухам, лучший из по меньшей мере десятка ближайших владений. Возможно, и из значительно большего числа – не проверишь. Из дальних краев сведения либо не поступают вовсе, либо доходят искаженными.

Чудес не бывает. Бывают удачные рецепты.

В том, что такой рецепт у Бао имеется, Фома не сомневался.

Второй день они шли на восток по чужой территории и до сих пор не встретили ни одного оазиса, ни одной тропинки. Давно уже песчаная пустыня сменилась каменистой, а какие же следы на голом камне? Отсутствие оазисов начинало тревожить, но пока не слишком сильно. Всякое бывает. Кто сказал, что Плоскость обязана выращивать оазисы квадратно-гнездовым способом? Ни черта она не обязана. Как всегда: где-то погуще, где-то пожиже.

С ловушками и подлянками здесь тоже было пожиже. Временами налетали вихри разной температуры, попадались гравианомалии, встретилось озерко жидкой земли с круглым островом посередине, на котором лежал выбеленный временем скелет в лохмотьях, с большим промахом ударила разок подземная молния, да еще Фома ушиб колено о некстати подвернувшуюся незримую твердь – вот и все.

Везение. А может, усыпляющая бдительность прелюдия к таким местам, где не пройти и лучшему из феодалов.

Два, от силы два с половиной километра в час… Твердая почва позволяла двигаться быстрее, но Фома не желал рисковать. Следил за дуновениями ветерка, швырял перед собой камешки. Оксана поначалу пробовала ехидничать, но после скелета притихла. Все шло путем. По идее скоро полагалось наступить «ночи», и Фома то и дело поглядывал на компас. Когда серая пустыня оделась в сумерки – прищелкнул языком с явным удовольствием.

– Нормально…

– Мы не заблудились? – нервно спросила Оксана, успевшая вникнуть в причуды магнитной стрелки.

– Немного отклонились к северу, а так все нормально. Хорошо идем.

– «Правило пятнадцати минут»?

– Оно самое.

– А ты уверен, что оно действует на всей Плоскости, а не только в твоем феоде?

Хороший вопрос, подумал Фома. Наверное, половина бытовых убийств случается из-за таких вот невинных вопросиков…

– Я уверен, что дам тебе пинка, если еще раз вякнешь!

Оксана замолчала. Они шли еще полчаса, после чего Фома объявил долгий привал, решив, что лимит везения на сегодня исчерпан. Иногда шестое чувство говорит: стой. Бывает, кричит даже. А иногда – как сейчас – просто понимаешь: все хорошо в меру. Угадал или нет – заранее никогда не известно. Но то, что ночные прогулки по незнакомой местности не способствуют долголетию, известно совершенно точно.

– Пить-есть хочешь? – Фома извлек из рюкзака завернутые в тряпицу остатки лепешек и сильно початую бутылку воды. – А? Чего молчишь?

– Боюсь пинка. – Оксана отвернулась.

– Это правильно, – одобрил Фома. – Бояться никому не запрещено и вообще не вредно. Боязливые живут дольше. В оазисах.

– Слушай, почему ты такой злой? – вспыхнула Оксана. – Что я тебе сделала? Если мешаю, так и скажи. Мешаю?

– Пока нет, – почти не соврал Фома. – Рюкзак вон тащишь, приносишь пользу. Но у тебя еще все впереди.

– Надоем – прогонишь?

– Надоешь – оставлю в каком-нибудь оазисе. Уж до ближайшего оазиса я тебя доведу, будь спокойна. Даю бесплатный совет: присматривайся к оазисам, выбирай. Начинай прямо завтра. Понравится – оставайся.

– А ты уверен, что завтра мы найдем оазис?

– Угм, – промычал Фома, жуя престарелую, резиновой кондиции лепешку. – Уверен. А еще уверен, что ты голодна. Держи свою долю и не дури.

На сей раз Оксана послушалась. Фома уже укладывался спать на голом камне, положив под голову рюкзак. Все вокруг было мучительно серым – и камни, и небо. Закрой глаза, чтобы не видеть, и спи, бродяга. Разве что бродячая подлянка или выследивший тебя человек могут потревожить твой сон. Спи на теплом камне. Над тобой не зажгутся громадные звезды пустыни, не зашуршат вокруг тебя ожившие ящерицы и ночные насекомые, не проскачет глупый и шустрый тушканчик, не провоет вдали шакал. Ночной холод не скрючит тебя в три погибели. Тебе не нужен запас противоядий от укусов ядовитых змей, скорпионов и каракуртов. Разве плохо? Ведь есть же и свои плюсы, точно есть!

И разве не могло обернуться не в пример хуже? Ведь запросто. Нет, ты зажрался, человече. Ты алчен. Оцени свою удачу: тебя забросило в чуждый, искусственный мир, в котором по крайней мере можно жить! А если бы в мир с бескислородной атмосферой? В мир с температурой воздуха в пятьсот градусов Цельсия? В мир-вольер, населенный хищниками-людоедами?

«Хороший дядя, – пробормотал про себя Фома, продолжая внутренний спор. – А мог бы и шашкой рубануть».

Заунывный звук, похожий на долгий-долгий печальный стон, пронесся над пустыней и затих. Оксана вздрогнула. Фома приподнял голову. Звук повторился, на этот раз гораздо дальше. Неопознанное Нечто удалялось.

– Что это было? – шепотом спросила Оксана.

– Понятия не имею. Было и ушло, и хрен с ним. Ложись спать.

– А тебе не страшно?

– Когда как. Иногда устаешь бояться.

– А сейчас?

– Не страшно. Спи.

Оксана свернулась калачиком. Спать, однако, она не собиралась.

– Мне просто жутко интересно: как далеко ты собираешься уйти от своих владений?

– Пока не упрусь во что-нибудь, – буркнул Фома.

– А дальше?