Нина вздрогнула. Наверное, он попал в точку.
— Ну так вот, после определенного времени, когда всем, в том числе и нашим правоохранительным органам и органам опеки, стало ясно, что ты никак не желаешь ни возвращаться в семью, ни принимать хоть какое-то участие в воспитании дочери, нас развели. И, до кучи, лишили тебя родительских прав. Вот, ознакомься. — И он протянул ей листки.
Нина несколько мгновений неверяще смотрела на листки, а затем ее лицо исказилось, и она принялась остервенело рвать их на клочки…
— На тебе, на… на… на…
Когда она закончила, Виктор неодобрительно покачал головой:
— Нина, ну как не стыдно. Ты нанесла мне ущерб аж на двести рублей.
Та ошарашенно уставилась на него. Виктор пояснил:
— Каждая копия стоит сто рублей. У меня их много. Когда мы едем с Сонькой за рубеж, приходится удовлетворять любопытство пограничников по поводу того, где второй родитель у несовершеннолетнего ребенка. Вот я их и наделал. Так что… нехорошо.
Нина схватилась за голову. Сейчас она уже ничем даже отдаленно не напоминала ту девушку, в которую Виктор когда-то влюбился. Скорее она была похожа на суку шакала, которую бесцеремонно отогнали от добычи.
— Ты… ты… тебя все равно заставят заплатить.
Виктор усмехнулся:
— Все, Нина, иди. Нам больше не о чем говорить.
Но она была пока не готова признать свое поражение.
— Крагин… это страшные люди. Тебе лучше согласиться поделиться. Я знаю, что говорю.
— Нина… — голос Виктора посуровел, — я встречался со многими людьми. И, можешь мне поверить, некоторые из них были настолько страшными, что тебе и не представить. И пока жив… Иди, Нина. И дай бог тебе удачи. Я на тебя зла не держу…
Последняя фраза ее сломала. Ее лицо перекосилось, и из глаз потекли слезы пополам с тушью. Виктор вздохнул и нажал кнопку спикерфона:
— Анечка, принесите воды.
Когда Анечка вывела давящуюся слезами от жалости к себе Нину из кабинета, Виктор некоторое время неподвижно сидел, уставив взгляд в поверхность стола. Он давно ждал этой встречи, морально готовился к ней… И вот она произошла. Причем именно так, как он ее и планировал. Но почему же так горько-то?..
Звонок раздался вечером, уже после шести. Виктор как раз закончил разговор с Мадридом, когда телефон зазвонил опять.
— Слушаю, Крагин.
— Ну привет, Крагин…
Виктор замер. Голос был странно знаком и все-таки никак не узнавался. Будто он слышал его очень давно, в молодости. Когда и сам владелец голоса также был моложе… В следующее мгновение Виктор вздрогнул и напрягся.
— Привет, Михаил.
— Узнал? — удивился голос. — Странно. Я-то считал, что непременно быть мне сегодня богатым.
— Чего тебе нужно? — спокойно спросил Виктор.
— Да вот удивляюсь… Ты же у нас все время был таким правильным, — издевательски заговорил Михаил, — как ты мог жену без гроша в кармане оставить? А, Крагин, не стыдно?
— Нет. И если это все, что ты хотел сказать, то…
— А ты не спеши, Крагин, не спеши. Сам же знаешь: поспешишь — людей насмешишь… или расстроишь. Я ж тебе говорю, жена твоя поизносилась вся. Гардеробчик бы ей обновить не мешало. Да и нервы поправить. Где-нибудь на водах. В Баден-Бадене, например. А то очень ты ее расстроил в последнее время…
Виктор молча опустил трубку на рычаг. Спустя пару минут телефон зазвонил снова. Виктор снял трубку, решив, если это опять Михаил, послать его по-русски.
Это действительно оказался он, вот только послать его не удалось.
— Ты как, Крагин, домой давно звонил? — елейным тоном начал Михаил. — Как там дочка, с катка пришла?
У Виктора екнуло сердце. А голос ернически продолжал:
— Я, конечно, понимаю, дети… ошибки молодости. Только ведь за любую ошибку надо платить. Так ведь, Крагин? — Он замолчал на несколько мгновений, а затем вкрадчиво спросил: — И знаешь, сколько стоит твоя?
— Сколько? — хрипло спросил Виктор.
— Пятнадцать миллионов. Баксов, конечно.
— У меня… нет таких денег, — прохрипел Виктор.
— А это уже не моя проблема, Крагин. Это твоя проблема. Так ведь, солнышко? — обратился он к кому-то, стоявшему рядом с трубкой. — Скажи папе словечко.
И в телефонной трубке тихий Сонькин голос прошептал:
— Папа…
Виктор задохнулся.
— Понял, Крагин? — вновь прорезался Михаил. На этот раз он говорил зло и торжествующе. — И смотри там, без глупостей. Если я узнаю, что ты подключил милицию, то ты получишь свою… ошибку молодости по частям. Кусочками. — И он положил трубку.
Некоторое время Виктор сидел, оглушенный всем происходящим, затем протянул руку и, сняв трубку, набрал номер Андрея.
— Слушаю?
— Андрей… я… мне нужно пятнадцать миллионов долларов… срочно…
— Угу, — ответил тот, — я сейчас приеду. Никуда не выходи и никому больше не звони, понял?
Андрей появился у него в кабинете через пятнадцать минут. На вертолете, что ли, летел?..
Войдя внутрь, он плотно закрыл дверь, и, подойдя вплотную, уселся на стол.
— Соньку?
Виктор молча кивнул.
— Знаешь кто?
— Михаил, — тускло произнес Виктор.
— Понятно, — кивнул Андрей. Он был в курсе некоторых подробностей жизни Виктора. Они помолчали, затем Андрей снова спросил:
— Сроки?
— Пока не сказал.
Заледенелые глаза Андрея слегка подобрели.
— Уже легче… — Он потер пальцами подбородок. — Знаешь что я тебе скажу? Деньги мы, конечно, найдем. Только ведь это не выход. Ему даже не столько деньги нужны, сколько… тебя сломать. Он тебя по жизни ненавидит. Сначала из-за того, что женщину увел, потом из-за того, что, несмотря на то, что уже он у тебя женщину увел, ты все равно успешнее его стал. И ты думаешь, он деньгами удовлетворится?
— И что делать?
Андрей с минуту помолчал, а затем произнес:
— Я тебя об одном прошу, дай мне немного времени. Тяни, обещай, что делаешь все возможное, плачь там, умоляй, словом, тяни время как хочешь. Я что-нибудь придумаю.
Андрей объявился снова через три дня. Михаил уже начал терять терпение. Андрей пришел вечером. И не один. Вместе с ним было еще человек шесть. Все в черном камуфляже, с автоматами и в бронежилетах. Одного из них Виктор знал. Это был Григорий, однокашник Андрея по училищу.
— Я их нашел, — просто сообщил Андрей, — и мы готовы вытащить Соньку. Только делать это или нет — ты должен решить сам. Потому что гарантировать тебе, что все пройдет стопроцентно успешно, я не могу. И, сам понимаешь, никто не может.
Виктор обхватил голову руками и задумался. Андрей молча ждал.
