В ответ Сёго слегка двинул рукой, в которой он держал сигарету.
— Что бывает с мертвыми… с их телами? — спросил Сюя. — Их просто оставляют там, пока эта дурацкая игра не кончится? А до тех пор они так там и гниют?
Сёго выдал звучащий формально ответ.
— Все верно. На следующий день после окончания игры сюда прибывает бригада наемных уборщиков, чтобы позаботиться о трупах.
— …бригада уборщиков? — Сюя оскалил зубы.
— Угу. Я слышал об этом от одного контрактника и уверен, что это правда. Солдаты сил особого назначения слишком горды, чтобы заниматься такой лакейской работой. Конечно, бригаду уборщиков сопровождают государственные чиновники. Они собирают ошейники и осматривают трупы. Знаешь, чтобы в сводке новостей можно было сообщить о том, сколько было застрелено, сколько задушено и все в таком роде.
Сюя был потрясен. Он вспомнил последнюю сводку новостей и бессмысленную конкретизацию причин смерти.
Но он также понял кое-что еще и хмуро сдвинул брови.
— В чем дело? — заметив это, спросил Сёго.
— Да ни в чем… мне просто кое-что непонятно. Я имею в виду эти штуковины… — Сюя поднял руку и его пальцы коснулись ошейника. — Я думал, они строго секретны. Разве их не следует собрать раньше, чем придут наемные уборщики?
Сёго пожал плечами.
— Уборщики понятия не имеют, зачем нужны ошейники. Наверное, они думают, что это просто такая маркировка. Парень, с которым я разговаривал, даже про них не вспомнил, пока я специально не спросил. Так что никакая спешка не нужна. С ошейниками можно разобраться после того, как бригада соберет трупы.
Сюе это показалось вполне логичным. И все же что-то еще его раздражало.
— Нет, погоди. А что, если один из ошейников дефектный? Скажем, он сломался, и тот, кого считают мертвым, оказывается живым. Не сможет ли этот ученик в таком случае сбежать? Разве чиновникам не следует как-то удостовериться в том, что все действительно мертвы?
Сёго недоуменно поднял брови.
— Ты говоришь так, словно на компетентные органы работаешь.
— Да нет… — Сюя смутился. — Я просто…
— Сомневаюсь, что эти ошейники вообще могут быть дефектными, — продолжил Сёго. — Ведь если один из них действительно ломается, игра уже не может идти по плану. Кроме того, если вооруженный ученик остается в живых, чиновники не могут позволить себе проверить тела. Иначе получится еще одно сражение. — Сёго сделал затяжку, тщательно все обдумывая. — Конечно, это всего лишь догадка, но я думаю, что в каждый ошейник вмонтировано несколько систем. Если одна ломается, другая тут же включается, так что, думаю, шансы на то, что ошейник станет дефектным, уменьшаются до нуля. Другими словами, спастись таким образом у нас не получится.
Сюя все понял и не увидел причины для возражения. (Кроме того, он в очередной раз не смог не подивиться разуму Сёго).
Но тогда… Вопрос, который Сюя обещал не задавать, снова всплыл у него в голове. Вопрос этот звучал так: «Как Сёго рассчитывал одолеть столь продуманную, столь защищенную от любых случайностей систему?»
Впрочем, не успел он толком это обдумать, как Сёго снова заговорил.
— Послушай, Сюя, — сказал он, — в любом случае я должен перед тобой извиниться.
— За что?
— За Норико. Я был неправ. Мы должны были как можно скорее взяться за ее лечение.
— Да ладно… — Сюя покачал головой. — Все в порядке. Спасибо тебе. От меня бы тут все равно особого толку не было.
Сёго выдохнул облако дыма и сосредоточил взгляд на противоположной стене.
— Теперь нам придется чуть-чуть подождать и посмотреть, что будет. Если это всего лишь простуда, тогда Норико стоит лишь немного отдохнуть, и жар уляжется. А если выяснится, что у нее общее заражение, лекарство должно с ним справиться.
Сюя кивнул. Он благодарил судьбу за то, что с ними был Сёго. Без Сёго он бы лишь беспомощно и обреченно наблюдал за тем, как Норико угасает. Сюя также жалел, что сказал тогда Сёго: «Про наш уговор можешь забыть». А потом тут же решил на свой страх и риск отправиться сюда. Это было так по-детски. Сёго следовало самому принять решение, тщательно взвесив риск направиться сюда днем при таком состоянии Норико.
Сюя решил, что ему следует извиниться.
— Послушай, Сёго, извини. За мои слова насчет того, что ты сам по себе и все такое. Я тогда слишком разволновался…
По-прежнему глядя в стену, Сёго покачал головой и улыбнулся.
— Нет. Ты принял верное решение. Все, проехали.
Сюя облегченно вздохнул.
— А твой отец по-прежнему практикует? — спросил он затем.
Сёго сделал глубокую затяжку и помотал головой.
— Нет.
— А чем он занимается? Он по-прежнему в Кобе?
— Нет. Он умер. — Сёго до странности непринужденно об этом сказал.
Глаза Сюи широко распахнулись.
— Когда?
— В прошлом году. Как раз когда я в эту игру играл. Когда я вернулся, он уже был мертв. Судя по всему, он что-то такое против властей затеял.
Лицо Сюи застыло. Теперь он начал понимать, почему так засверкали глаза Сёго, когда тот сказал, что хочет «порвать на куски проклятый режим». После того как Сёго оказался в Программе, его отец, должно быть, решился как-то выразить какой-то протест, и на этот протест, разумеется, ответили градом пуль.
Тут Сюя подумал, что родители кого-то из его одноклассников вполне могли кончить точно так же.
— Извини. Я не хотел в этом копаться.
— Ничего.
Сюя выдержал паузу, а затем задал еще вопрос.
— Значит, в префектуру Кагава ты с матерью переехал?
Сёго покачал головой.
— Нет, — ответил он. — Моя мать умерла, когда я был еще ребенком. Мне тогда семь лет стукнуло. Отец всегда переживал из-за того, что не смог ее спасти. Но отец специализировался в хирургии — вроде абортов. Нервные расстройства не входили в сферу его компетенции.
— Извини, — снова сказал Сюя.
Сёго усмехнулся.
— Да брось. Выходит, у нас обоих нет родителей, верно? А насчет пожизненной пенсии — это правда. На жизнь мне хватает. Хотя, конечно, власти обещают куда больше, чем дают.
На дне первой большой кастрюли появились пузырьки. А под кастрюлей с рисом уголь все еще не разгорелся. Жар от плиты достиг стола, у которого стояли Сюя и Сёго. Сюя уселся на этот стол, покрытый виниловой скатертью с цветочным узором.
— А ты был близким другом Ёситоки Кунинобу, — внезапно сказал Сёго.
Сюя взглянул на Сёго, изучая его профиль, затем посмотрел прямо перед собой. До него вдруг дошло, что он уже очень давно не вспоминал Ёситоки. Сюе стало совестно.
— Да, — сказал он. — Мы целую вечность были друзьями. Немного поколебавшись, Сюя добавил: — Ёситоки был влюблен в Норико.
