Поужинали, несмотря на обещания Тараса, без изысков - сваренной в ведре похлебкой из казненного индюка и картошки, вместо хлеба закусывая печеной молодой картошкой (вся как одна получилась пустотелая). Хлебать пришлось по очереди - посуды и ложек на всех не хватало. В ожидании светлого мига приобщения к горячей пище Тоха смолотил приличное количество зелени и огурцов, выделенных еще теми дачниками, отблагодарившими за автомат. Оставалось надеяться, что от такой витаминизированной кормежки не оторвет дно организма - в дороге было бы не слишком удобно столкнуться с такой проблемой.
За ужином Рощин сообщил, что до цели осталось около двадцати километров. Объект военный, и появляться там в темноте полковник счел рискованным - если уцелели местные солдаты и офицеры, в ночную пору могут не разобраться, пульнуть чем-нибудь нехорошим. Тоха, помня про ядерный снаряд, был с ним целиком и полностью солидарен - у таких богатых ребят могут оказаться и другие неприятные игрушки.
Вторая хорошая новость - Рощин надеялся, что и пушкой обзаведутся там же. Синий, правда, выслушав эту информацию, спал с лица, и Тоха заподозрил, что он не столь уж хороший артиллерист, как изначально предполагалось. Не верит в свои силы или прекрасно сознает, что задача ему не по плечу.
Ну да ладно - это проблема Рощина. Он хитрый и везучий - выкрутится как-нибудь.
Убежище заполнено! Просьба не стучать! Укрывайтесь в складках местности.
Надпись на дверях бомбоубежища
Тоха не относился к фанатам кинематографа, но фильмов насмотрелся всяких: умных и не очень; комедий и ужастиков; боевиков и драм; фантастических и реалистических. Ему не один раз доводилось любоваться атомным взрывом на экране, а пару раз, там же, наблюдал за условиями, в которых хранилось ядерное оружие. В обоих случаях это были какие-то серьезные подземные железобетонные сооружения, с поверхности окруженные какой-то невероятно эффективной системой обороны - террористы (куда же без них), захватившие хранилища, вообще не волновались по поводу вероятности штурма. Расправиться с ними смогли лишь герои-одиночки, попавшие на объекты до или во время захвата - то есть удар по супостатам наносился изнутри. Сливки генералитета, узнав о неприятностях, вообще ничего добиться не смогли.
Верить всему, что сочиняют в Голливуде, не стоит, но определенный стереотип в голове Тохи все же сформировался: хранилище атомных зарядов - это надежнейшая суперкрепость, подобраться к которой без проблем невозможно.
Объект был обнесен бетонной стеной. Поверх стены тянулись витки колючей проволоки (ржавой). Рядом с общагой Тохи располагался хлебокомбинат - там забор был аналогичный. Тютелька в тютельку. Может, пекари там тоже атомные снаряды хранили?
Зеленые металлические ворота, украшенные гербом России, были открыты настежь. Караульная будка пустовала, взирая на мир оконными проемами с остатками стекол. Стекла, судя по виду, не относились к пуленепробиваемым - разнесло их в хлам, стены тоже изрешетило серьезно.
За этими «крепостными укреплениями» виднелись обычные дома, ничуть не похожие на верхние ярусы железобетонных бункеров. Нигде не наблюдалось самонаводящихся пулеметов и огнеметов или табличек, предупреждавших, что ты вот-вот окажешься на минном поле или, к примеру, при неосторожном движении тебя расстреляют из противотанкового орудия. Похоже на аккуратный больничный дворик.
За караулкой, присев на пробитые передние колеса, стоял хорошо знакомый КамАЗ под желтым тентом, рядом с ним на асфальте загорало четыре тела в противогазах. Вороны, сидевшие на крыше, к трупам свинок интереса не проявляли, но вот на гостей взирали настороженно.
Лысый, указав на выгоревшую коробку трехэтажного длинного кирпичного здания, заявил:
- Вон! Сгорело! И КамАЗ стоит! Тут свинки были! Напали!
Его гениальное заявление никто не стал комментировать - и без дегенератов все понятно.
Никитин, высунувшись из башенного люка, констатировал:
- Пусто. Похоже, смылись все, а свинки после этого ушли.
Откуда-то сверху нервно прокричали:
- Стоять на месте все! Вы у нас на прицеле! Шевельнетесь - разнесем вместе с танком!
Рощин, задрав голову в сторону чердака, сложил ладони рупором и прокричал:
- Не напугал! Вы, салабоны, даже КамАЗ разнести не сумели - куда вам за танк браться!
- Тогда было все неожиданно, а теперь мы хорошо подготовились, - не унимался голос.
- Да ну?! Наган, что ли, зарядили?! Неужто полный барабан?! И не жалко?! Ведь целых семь патронов!
- Вы кто такие?! Отвечать быстро!!!
- Ну я, допустим, полковник Рощин, Двенадцатое ГУМО.
- Да!!! Я вас помню - вы у нас были недавно с инспекцией!!! А почему без формы?!
- Далась вам всем эта форма! Что я без нее - не полковник?! Сынок, может, спустишься и нормально поговорим. Я уже кричать устал. Своих ребят с… наганами… можешь держать наготове - не обижусь.
- Да нет у меня ребят - только двое, - признался неизвестный. - Сейчас я спущусь.
Вскоре из дома выскочил парень лет двадцати пяти в военной форме. Поспешно приблизившись к Рощину, он отдал честь, четко представился:
- Лейтенант Чижов! - растерянно добавив: - Вот… я тут остался, пара солдат, ну и прапорщик. Он, правда, немного не в себе - в бомбоубежище заперся и сидит там уже второй день. Товарищ полковник, что это все такое? Вас к нам прислали? Извините - кроме нас, больше никого не осталось. Тут такое было, и…
- Ладно, лейтенант, разберемся, - оборвал его Рощин. - Ты скажи - почему сам-то остался? И солдаты почему не ушли?
- Так поначалу, когда эти напали, мы все отсюда убежали - невозможно держаться было. У нас тут серьезной охраны не было, против такого никак не устоять. Был бы танковый полк - отбились бы, а так… Разогнали нас. Ну я потом вернулся, побродил вокруг, понял, что все - уехали они. А потом сюда солдаты пришли эти, а потом и прапорщик.
- Ты без лирики - почему вернулся?
- Так, товарищ полковник, служу же я здесь! Вы, может, помните меня - я вам лично помпы показывал пожарные!
- Я не о том: семья есть? Девушка? Близкие?
- Детдомовский я - нет никого. Невеста… Была невеста, да нет ее, наверное, - не нашел. Поселок разнесли вообще - я там почти никого не нашел. А кого нашел, про нее ничего рассказать не могли. Солдаты тоже… Один вроде меня, другой как бы с родителями, но что-то к ним не сильно рвется. А прапорщик… Я видел его дом - там вообще все сгорело. Он когда пришел, плохо очень смотрел. Совсем плохо… Думаю, семья его вся… Четверо детей… Мужик железный, а тут такое… не выдержал. Отцом-героем у нас его называли…
- Ясно. Держись, Чижов, ты хоть не раскисай. У нас много работы.
