– Я пытаюсь. Но, когда приглашаю ее куда-нибудь, она отказывается, говорит, что предпочитает остаться дома.
– Не оставляйте ей выбора. Просто ставьте ее перед фактом: «Сегодня мы ужинаем в ресторане. Я уже заказал столик».
– Не слишком ли напористо?
– У вас есть другое предложение?
Кевин пожал плечами, словно ответ был очевиден.
– Попробуйте, – сказала Эйми. – Что вы теряете?
* * *
Ник и Зоуи рьяно взялись за дело. Они стояли на коленях, довольно близко к Джилл – она могла бы запросто дотянуться до них рукой. Зоуи удовлетворенно мурлыкала, потому что Ник языком и носом водил по ее шее, возбуждая ее в вампирском стиле.
– Страсти накаляются, – произнес Джейсон в воображаемый микрофон голосом спортивного комментатора, что было вовсе не так смешно, как он думал. – Лазарро предельно сосредоточен, методично продвигается к своей цели…
Будь здесь Эйми, она не преминула бы отпустить какую-нибудь умную презрительную реплику, чем вывела бы Ника из состояния сосредоточенности, напоминая ему, чтобы он не увлекался. Но Эйми с ними не играла – выбыла из игры месяц назад, когда начала работать в «Эпплби», – посему, если кто и мог вмешаться, так это только Джилл.
Но Джилл хранила молчание, наблюдая, как целующаяся парочка повалилась на пол – Ник сверху, на Зоуи, та одной ногой, зачехленной в сетчатый чулок, обвила его ноги. Джилл удивляло, что ей глубоко безразлично это зрелище. Лежи под Ником Эйми, она сгорала бы от ревности. Но это была просто Зоуи, а к Зоуи она не ревновала. Хочет Ник развлечься с ней, ради бога.
Пусть хоть затрахается, думала Джилл.
Теперь она почти со стыдом вспоминала, что осенью потратила на Ника столько времени и душевных сил, сохла по единственному парню, которого не могла заполучить, по парню, которого Эйми присмотрела для себя. Он был все такой же красавчик с квадратной челюстью и густыми ресницами, ну и что с того? Летом, когда она познакомилась с ним, он тоже был милый, веселый, внимательный, чуткий – ей более живо помнилось, как она с ним смеялась, а не сексом занималась, – не то, что теперь: в лице мрачная целеустремленность – зомби в чистом виде, типичный задрот со стояком. И в этом виноват не он один – в его присутствии Джилл становилась неуклюжей и косноязычной, не находила слов, которые всколыхнули бы пустоту на его лице, заставили вспомнить, что они были друзьями, что она нечто большее, чем ублажающий рот или рука, смазанная жирным кремом.
Однако проблема заключалась не в Нике, не в Джилл, не в Зоуи, ни в других игроках. Все дело было в Эйми. Пока она не перестала появляться на тусовках в доме Дмитрия, Джилл не сознавала, сколь важна она была не только как участник игры, но и для их компании в целом. Эйми была ее душой, солнцем в их маленькой солнечной системе, силой притяжения, которая держала их всех вместе.
Она – наш Уорделл Браун, думала Джилл.
Уорделл Браун играл вместе с ее братом за школьную баскетбольную команду, и на нем обычно держалась вся игра. Превосходный баскетболист ростом шесть футов шесть дюймов[111], он регулярно забивал больше мячей, чем все остальные игроки вместе взятые. Забавно было наблюдать за матчами с их участием: четверо белых парней среднего роста, довольно неплохие спортсмены, суетились на поле, пытаясь угнаться за грациозным чернокожим великаном, демонстрировавшим совершенно иной уровень мастерства. В тот год, когда Том заканчивал школу, Уорделл вывел «Пиратов» в финал чемпионата штата, но сам финальный матч пропустил из-за травмы лодыжки. Без его участия игра команды развалилась, «Пираты» проиграли с разгромным счетом.
– Уорделл – наша связующая ось, – сказал после тренер. – Его нет, и колеса слетели.
Именно так чувствовала себя Джилл, играя в игру «Снимите номер» без Эйми. Неумелой. Осиротелой. Плывущей по течению. Как маленькая планета, сорвавшаяся со своей орбиты и теперь бесцельно летящая в космосе.
* * *
Закуски им несли целую вечность. Или, может быть, ей так просто казалось. Нора отвыкла питаться в ресторанах, по крайней мере, в ресторанах Мейплтона, где все безуспешно пытались делать вид, будто они не смотрят на нее, а на самом деле украдкой поглядывали искоса или поверх меню, исподтишка метали в нее стрелы жалости, хотя, быть может, у нее просто разыгралось воображение. Быть может, ей просто хотелось думать, что она находится в центре внимания, дабы оправдать свою нервозность, ибо ее не покидало ощущение, что она стоит на сцене в ослепляющем луче прожектора, ей отведена главная роль в школьном спектакле, а она забыла выучить текст – как в кошмарном сне.
– Какой ты была в детстве? – спросил Кевин.
– Не знаю. Как все, наверное.
– Дети все разные.
– Не такие уж и разные.
– Ты была настоящей девочкой, не пацанкой, нет? – допытывался Кевин. – Носила розовые платьица и все такое?
Нора чувствовала, что за ними наблюдают со столика, стоявшего чуть позади нее и чуть правее. Там сидела женщина со знакомым лицом, имени которой она не могла припомнить, а с ней – ее муж и еще одна пара. Дочка этой женщины, Тейлор, ходила в детский сад как раз тогда, когда там работала Нора. У девочки был тихий писклявый голосок – Норе всегда приходилось переспрашивать ее, – и она, будто одержимая, вечно болтала о своем лучшем друге Ниле, рассказывая о том, как они здорово играют вместе. Лишь через полгода знакомства с Тейлор Нора сообразила, что Нил – это бостон-терьер, а не соседский мальчишка.
– Платья я иногда носила. Но на маленькую принцессу не тянула, если ты об этом.
– Ты была счастливым ребенком?
– Вполне. Разве что пару лет в средней школе дались мне тяжеловато.
– Почему?
– Скобки, прыщи. Как обычно.
– А подруги у тебя были?
– Конечно. Самой популярной девчонкой на свете я не слыла, но подруги имелись.
– Как их звали?
Боже, вздохнула про себя Нора. Вот неугомонный. Кевин засыпал ее вопросами с тех самых пор, как они сели за столик, словно собирался писать про нее статью для местной газеты: «Мой ужин с Норой: Душераздирающая сага несчастной женщины». Вопросы были довольно невинные – Чем занималась сегодня? Когда-нибудь играла в хоккей на траве? У тебя были переломы? – но они все равно ее раздражали. Она догадывалась, что это лишь разминка, прелюдия к вопросам, которые ему не терпелось ей задать: Что произошло тем вечером? Как ты потом жила? Каково это – оказаться на твоем месте?
– Давно это было, Кевин.
– Ну, не так уж и давно.
Нора заметила, что в их сторону идет официант – невысокий мужчина с оливковой кожей и с лицом, как у кумира немого кино. В каждой руке он нес по тарелке. Наконец-то, подумала она. Однако официант проплыл мимо, направляясь к другому столику.
