Он поплакал бы от злости, если бы не знал, что каждая его слеза аукнется потом в беседке – едкой насмешкой, от которой взвоешь, как от тысячи практик. И чтобы не терять времени, он поднялся с травы и поспешил на развозку, и прямо у входа на полигон столкнулся с другим внезапным практикантом – Кириллом…
Кириллу, по-видимому, стало несколько легче от того, что не он один в этот прекрасный вечер мучается. Как там сказано – заботу раздели пополам, будет половина заботы…
Им предстояло работать в паре, и вводная, по крайней мере для Миши, была нестрашная. Это Киру предстояло практиковаться на «волевое усилие», а Мише – всего лишь на «профессиональные навыки», да и то простенькие – развертывание аппаратуры, кое-какие тесты, которые они успешно освоили еще на прошлой неделе…
Правда, подзаголовок практического задания был – «в сенсорном режиме». И на втором этапе работы предполагалась какая-то «дополнительная информация». Миша все еще думал об этом, когда они стояли перед шлюзом в ожидании сигнала.
– Ты что делал, когда тебя сдернули? – шепотом спросил Кирилл.
– Так… Просто так, – ответил Миша, и Кирилл понимающе кивнул:
– А мы с ребятами на лошадях катались в питомнике… Черт подери, вот как…
Прозвучал сигнал, и окончание фразы так и осталось у Кира во рту.
…Начали неплохо. Правда, сразу после подключения тестер засбоил, и Мише пришлось вычислять причину разбалансировки и на ходу править программу – тем не менее он уложился в отпущенное время и даже с опережением на сорок секунд. Кирилл проворно, как мышь в нору, загрузился в «ванну» – на самом деле никакой воды там не было, а был особый субстрат, начиненный нервными окончаниями медкомпа. Миша активировал «ванну», на большом экране пошла картинка: жизненные процессы Кириллова организма отобразились в цвете и динамике, и все они соответствовали норме (патологии Миша никогда не видел, эта практика еще впереди).
Первый этап задания был пройден и зафиксирован; Миша прикрыл глаза, чтобы панорама Кирилловых потрохов не мешала читать с век ту самую дополнительную информацию, что была обещана с самого начала. Кирилл тоже что-то читал, и пульс его чуть участился.
Хронометр у обоих был встроенный – и Миша, и Кирилл считали секунды, не глядя на часы. Задание было неожиданным: на счет «ноль» Миша должен был послать Кириллу слабый болевой импульс, после чего контролировать энцефалограмму; если на счет «шестьдесят» амплитуда колебаний превысит верхнюю границу нормы, Миша должен посылать второй импульс, сильнее, и контролировать амплитуду на счет «сто двадцать» и так далее. Заданием Кирилла было успокоиться и «загнать» пляшущую линию графика в рамки. Кажется, не так сложно – при том что у Кирилла самый высокий в их группе болевой порог…
– Пандем в помощь, – пробормотал Миша. – Поехали, всадник.
И послал первый удар. Оба не ожидали, что он окажется таким сильным; картинка на экране переменилась разом – скакнуло давление, сократились мышцы диафрагмы, а сам Кирилл, запертый в ванне, вскрикнул от неожиданности:
– Ого…
Желая помочь ему, Миша убрал с экрана все картинки, кроме энцефалографа. Зеленая мохнатая линия моталась, изгибалась, за ней мерещились верхушки фантастического леса; Миша подумал, что такую вот картинку можно распечатать и подарить тете Але, и она скажет, прищурившись, как мама: «Что ж, и это искусство…»
Кирилл закрыл глаза и расслабился. Зеленая пляска на экране пошла на убыль; до красной линии оставалось совсем ничего, а у Кира было еще четырнадцать секунд, Миша успел подумать, что практика заканчивается. Что вот сейчас Кир минует зачетный момент и можно будет с чистой совестью сворачиваться…
Возможно, Кир вспомнил что-то плохое. Так бывает, когда изо всех сил думаешь о хорошем; так или иначе, время подошло к отметке «шестьдесят», а зеленая линия не желала укладываться в рамки. Миша сжал зубы и дал второй импульс.
Кир подпрыгнул внутри «ванны». На экране бушевала зеленая метель; Миша удивленно смотрел на непокорный, лезущий далеко за рамки график. Промелькнула – и тут же спряталась странная мысль: а ведь хвастун такой… И биохимию сдал на десять пунктов выше!
Нет, но почему первый, самый первый импульс оказался таким сильным? Ведь Миша все сделал по инструкции… Если бы это был обыкновенный импульс, легонький, к которому все привыкли, – Кирилл одолел бы задание играючи…
Усложненная практика?
Кирилл пытался обуздать себя. Страх новой боли не давал ему сосредоточиться; Миша ничем не мог помочь, только «болел», как на стадионе. Время подошло к отметке «сто двадцать», график не держался в рамках, Миша дал третий импульс. Кирилл шумно задышал. «Что же это он», – подумал Миша.
– Давай! – закричал он, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Ну чего ты!
На середине временного отрезка график чуть успокоился – но чем ближе подходила отметка «сто восемьдесят», тем труднее было Кириллу удержать себя в руках.
Четвертый импульс. Кирилл заругался сквозь зубы и вдруг начал выкрикивать стихи – незнакомые Мише, чеканные строчки про какую-то древнюю битву; ритм строчек вплелся в ритм графика и придержал его, пригасил, Миша ждал, сцепив пальцы, отметки «двести сорок»…
За десять секунд до контрольного времени график уложился в рамки. За три секунды – вывалился опять, вырвался, как пружина из коробки с чертиком у Миши когда-то…
Пятый импульс был в пять раз сильнее первого. Кирилл выгнулся мостом – опираясь на затылок и пятки – и вдруг заплакал совершенно по-детски, несмотря на свои пятнадцать лет. Трясущимися руками Миша вывел на экран полную картину Кирилловых внутренностей – и ничего не понял в мельтешении цветов, символов и цифр. Секунды бежали, Кирилл плакал, график скакал, как сумасшедший, сейчас будет шестой импульс, сильнее первого в шесть раз…
Им не засчитают практику? Или Кириллу не засчитают, а Мише… он ведь все делает правильно! Он же не виноват…
Шестой импульс. Мишу трясло; неужели Кир не понимает, что, пока он не возьмет себя в руки – это не кончится?
«Что я делаю не так, – лихорадочно думал Миша. – Я должен как-то ему помочь? Что-то ему сказать?»
– Кир! Давай, всего пару секунд… Ну вздохни поглубже! У тебя получится! Уже почти получилось!..
Не то. Не так говорю? Не о том? Или раньше надо было, а теперь Кирилл не слышит?
Время подошло. Он дал седьмой импульс; теперь ему казалось, что он спит и видит страшный сон. Надо проснуться; не может быть, чтобы это не кончалось. Когда-то кончится все равно…
– Кирилл! Ну пожалуйста! Ну я тебя очень прошу! Ну давай!..
Он сам уже плакал, но Кириллу его слезы ничем не могли помочь…
