— Ага. Фигня это, а не закон.
— Не употребляй слово «фигня», пожалуйста. Особенно в споре. Это некультурно, потому что ругательства — не аргумент. Чем тебе закон спроса и предложения не угодил?
— А я говорю: фигня! Вот закон Архимеда. Он работает всегда. А закон спроса и предложения — как свободный художник. Хочет — работает. Хочет — отдыхает. Какой же он тогда закон?
— Экономика — куда сложнее физики. Полтора часа назад, мы увидели предложение гамбургеров по пять баксов штука. От такого замечательного предложения, у нас слюнки потекли, значит, образовался спрос. Мы купили гамбургеры, и спрос удовлетворили. Закон — сработал!
— Ничего подобного! У нас слюнки текли — от самого порта, а спрос — на что угодно. Удачно подвернулся «Мак-Доналдс», с его предложением. Если не «Мак-Доналдс», а «Бёргер Кинг», мы бы «Дабл-Уопперами» удовлетворяли спрос, а не «Биг-Маками». А если «Тако Белл», — съели бы тако[105], а не гамбургеры.
— Ненавижу «Тако Белл». У них сыр химический.
— Ненавидишь, а попадись «Тако Белл» — всё равно бы ел с удовольствием. Голодный потому что.
— Ладно, «Мак-Доналдс» — плохой пример. Сегодня утром у тебя и Соф был спрос на туристические ботинки, но в магазине не оказалось. Заместо ботинок, мы обнаружили предложение шлёпанцев. Удовлетворили спрос — подходящим заменителем.
— Опять какая-то фигня, папочка! Разве «вьетнамки» с резиновыми бабочками могут заменить высококачественные берцы?
— Согласен, заменитель не всегда идеален, но это отражается в ценах. Шлёпанцы по четыре бакса, а ботинки — по семьдесят.
— Неправда. Никогда уродские «вьетнамки» с резиновыми бабочками не удовлетворят мой спрос на обувь.
— Как это — не удовлетворят?
— А вот так! — Дочь скинула шлёпанцы, откинула сиденье и выставила босые ступни в открытое окно.
— Прекрати хулиганить. Нас увидит местный шериф, и моментально появится предложение заплатить штраф. Сегодня у меня отсутствует спрос на штрафы.
— Не бойся, папочка! У местного шерифа сегодня нету спроса на твои доллары. У него спрос — на бензин и консервы. Наверняка — неудовлетворённый.
— Ладно, продолжай хулиганить. Босоногий экономист, ноги в окошко! У тебя — есть альтернативная экономическая теория?
— Да просто всё. Спрос — сам по себе, и предложение — само по себе. Оба что хотят, то и делают, без всякого закона.
— Вижу, ты следуешь принципам Венской Школы.
— Что ещё за Венская школа? Я в Сингапуре училась, разве забыл? Нифига я ничему не следую.
— Я тебе хулиганить разрешил? В качестве платы, прекрати говорить: «нифига»! Если есть спрос, и кто-то согласен платить разумную цену, предложение непременно появится.
— Да? Ну давай так. Задачка по математике. На барже, по каютам в рабочих ботинках ходить воспрещается. У семнадцати матросов — ровно семнадцать пар тапок.
— Не на барже, а на танкере.
— Знаю-знаю: LR2. Ледового класса. Неважно. У матросов есть спрос на тапки?
— На этот момент времени — нет.
— В порту на танкер прибыли пассажиры. Две босые девочки. Какой спрос на тапки стал?
— Две пары?
— Садись — «пять». По-твоему, спрос должен породить предложение. Стюард Джоу приносит «Кроксы» — это предложение. Девочки спрос удовлетворили. А как насчёт команды танкера?
— Задачка с подвохом! Спрос остался: на две пары. Двое матросов ходят по каютам без тапок.
— Никаких подвохов. Какую разумную цену за пару «Кроксов» надо назначить, чтобы удовлетворить спрос на танкере? Миллион долларов?
— Цену можно назначить любую, но танкер — не обувная фабрика. С точки зрения «Кроксов», танкер — система с ограничением по ресурсу.
— А планета Земля, по-твоему? Ограничений не имеет?
Мы решили в ночное время не останавливаться. Из-за моих дежурств в лазарете, я полностью перешёл на ночной режим, и спать не хотелось совершенно, даже без кофе. Нэт откинула переднее сиденье до максимума и заснула, свернувшись как котёнок. Я закрыл окна, врубил климатизатор на уютные восемьдесят градусов [Фаренгейта, то есть 27 Цельсия] и продолжал гнать машину с небольшим превышением скорости. Натали права: у шерифов есть спрос на бензин и консервы, а предложение штрафов — отсутствует!
Около часа ночи Нэт пришлось разбудить. Стрелка индикатора горючего подползла почти к нулю, и рядом загорелась лампочка резерва. Надо заправить машину. От давешней «Шелл» с «Мак-Доналдс» мы сделали триста тридцать миль, незаметно для себя не только оказавшись в Аризоне, но уже и наполовину её проехав. Я прикинул в уме расход по шоссе: шестнадцать галлонов в баке, это двадцать с половиной миль на галлон [около 11,5 литра на 100 км]. В офисе «Хёртц» мне клялись, «Аутлендер» на одном галлоне проезжает никак не меньше тридцати миль. Измеряют ли автокомпании расход топлива? Скорее просто врут, как все на свете автомобильные дельцы.
— Нэт, нужны услуги штурмана. Гляди, если увидишь автозаправку.
Натали зевнула и тут же указала в окно, — Навигатор расчёт закончил! Автозаправка на следующем съезде. Шкипер, не пропусти.
Справа промелькнул логотип «Тексако 7/24». Вся площадка заправки была заполнена зелёными военными автомобилями. Два внушительных бензовоза растянули щупальца резиновых шлангов. На въезде мигал красным и синим полицейский патруль.
— Что происходит? — спросил я махнувшего световым жезлом депьюти,[106] — Национальная Гвардия привезла бензин?
— Если бы, — меланхолично ответил полицейский, отправляя в рот пластик «Ригли», — Не привезла, а увозит. Экспроприация горючего на нужды армии! — Он начал размалывать жвачку с энтузиазмом, будто энергия челюстей могла помочь дефициту горючего, — Вы бы сдали задним ходом на шоссе. Мне бампер уже покорёжили слегка. Нац-гвардейцы — водилы ещё те!
— Дальше на восток по «I-10» заправки далеко?
— Семь с половиной миль — «Шелл». Девятнадцать миль — «Эксон-Мобил». У вас-то как с бензином?
— Немного есть ещё, — сказал я.
— Поехали скорее, пап! — наклонилась Нэт с пассажирского сиденья, — А то у нас — канистры экспроприируют!
Возле обесточенной и закрытой на все замки заправки «Шелл» мы перелили горючее из канистр в бензобак. Я начал волноваться, мы останемся без бензина посреди Аризоны.
«Эксон-Мобил» приветливо встретила нас удивительным объявлением:
«Все сорта горючего по $2–00. Оплата наличными».
Круглосуточное кафе «Старбакс» — закрыто, но у тумбы с изображениями гамбургеров и салатов девушка в форменной тенниске «Бёргер Кинг» переклеивала ценники. Котировки классических гамбургеров в этих краях поднялись до двадцати долларов за штучку, горячие сосиски шли по пятнадцать, а чёрный кофе стоил десять. Возле салатов наклеено:
