— Я не нанес ей никакого вреда. Просто привел ее в соответствие с чрезвычайными обстоятельствами. Таким способом я надеюсь установить связь, если нет других возможностей.
— Я не разрешаю вам делать этого!
— Хетти, можно сказать вам кое-что?
— Только то, что вы сейчас же приведете все в порядок!
— Я сделаю это.
— Сейчас.
— Нет, сейчас я этого не сделаю.
— Но это единственное, чего я жду от вас.
— Я вас понимаю, но пожалуйста послушайте. Сосед Бака посмотрел сначала на него, потом на Хетти. Он выругался, приложил к правому уху подушку, а левое прижал к спинке кресла.
Хетти вытащила из своего кармана квитанцию на компьютер и по ней установила имя Бака.
— Мистер Уильямс, не будем спорить. Мне не хотелось бы беспокоить капитана из-за этого вопроса.
Бак взял ее за руку. Она сжалась, но не отдернула руки.
— Мы можем поговорить хоть минуту?
— Сэр, я не изменю своего решения. Теперь позвольте, пожалуйста. На мне ответственность за самолет, заполненный испуганными людьми.
— А разве вы сами не принадлежите к их числу? Она сжала губы и кивнула в ответ.
— Разве вы не хотите связаться с кем-нибудь? Если это сработает, я свяжусь с людьми, которые смогут сообщить членам вашей семьи, что с вами все в порядке, и даже прислать ответ. Я ничего не сломал и обещаю, что все будет так, как было.
— Вы действительно сможете сделать это?
— Безусловно.
— И вы поможете мне?
— Само собой. Дайте мне несколько имен и телефонов. Я включу их в свое письмо в Нью-Йорк и попрошу, чтобы они позвонили по вашим номерам и переслали мне ответы. Я не ручаюсь, что мне удастся пробиться, но постараюсь.
— Я была бы вам очень признательна!
— А вы могли бы оберечь меня от других любопытных стюардесс?
Хетти деланно улыбнулась:
— Им всем захочется, чтобы вы им помогли.
— Это трудное дело. Старайтесь держать других подальше от меня, чтобы я мог продолжать поиски.
— Ладно, — сказала она, но вид у нее был озабоченный.
— В такой ситуации, как эта, стоит немного подумать и о себе — я всегда так поступаю.
— Сэр, но ведь мы все в одной лодке, и я должна выполнять свои обязанности.
— Но вам следует признать, что когда вот так бесследно исчезают люди, некоторыми правилами приходится поступаться.
Рейфорд Стил сидел в кабине мертвенно — бледный. После прямого контакта с Чикаго он рассказал пассажирам все, что узнал. Одновременное исчезновение людей по всему земному шару привело к хаосу, масштабы которого трудно было себе представить. Он поблагодарил всех за спокойствие и отсутствие паники, несмотря на сообщения врачей о том, что они раздают всем элениум, как конфеты.
Рейфорд был откровенен, только таким он и мог быть. Он сознавал, что в этой ситуации он сообщил людям больше, чем если бы его самолет лишился мотора, гидравлики или даже шасси. Также он откровенно сказал, что даже те, у кого близкие не исчезли, по возвращении домой могут обнаружить, что стали жертвами других трагедий.
Про себя он думал (хотя и не сказал этого вслух), что все-таки лучше находиться в воздухе во время таких событий. Какой хаос ожидает их на земле! Здесь они в буквальном смысле выше всего этого. Конечно, события коснулись и их. Люди пропадали везде. Однако сокращение экипажа из-за исчезновения троих человек практически не оказало влияния на судьбу пассажиров, что непременно произошло бы, если бы исчезли он и Кристофер.
Масштаб трагедии стал более ощутим, когда он взял курс на посадку в нескольких милях от аэродрома. Самолеты почти со всей страны были переориентированы на Чикаго. Очередность их посадки приходилось менять в зависимости от запаса горючего. Самолет Рейфорда должен был получить приоритет, поскольку до возвращения он уже успел пролететь половину Атлантики.
У капитана не было привычки общаться с наземными службами до посадки, но сейчас башня воздушного контроля рекомендовала ему сделать это. Ему сообщили, что видимость великолепная, несмотря на дым от обломков на земле, но посадка будет рискованной и опасной, потому что две открытые полосы переполнены самолетами. Они подлетали с обеих сторон. Все ворота были заполнены, и никто их не прикрывал. Использовались все виды транспорта для доставки пассажиров от конца дорожки до терминала.
Однако, как сказали Рейфорду, может оказаться, что его пассажирам (по крайней мере большинству из них), придется идти пешком. Был мобилизован весь персонал, но сейчас большая его часть была занята тем, что отводила самолеты, совершившие посадку, в безопасное место. Несколько автобусов и фургонов были зарезервированы для больных, пожилых людей и летных экипажей. Рейфорд сказал, что его экипаж пойдет пешком.
Пассажирам было сказано, что пользоваться телефонами невозможно. Хетти Дерхем сообщила Рейфорду, что один предприимчивый пассажир первого класса сумел подсоединить телефон к компьютеру и теперь он автоматически набирает Нью-Йорк. Может быть, этому парню удастся пробиться.
Только ко времени снижения самолета Баку удалось зацепиться за одну свободную линию компьютерной службы, которая предложила принять его почту. Это произошло в тот самый момент, когда Хетти объявила, что все электронные устройства должны быть отключены.
С торопливостью, обычно ему не свойственной, Бак сумел за несколько секунд отправить все свои файлы. Как раз в тот момент, когда самолет вышел на линии авиационных коммуникаций, компьютер был уже отключен. Теперь оставалось только ждать, когда его файлы достигнут друзей, коллег, родственников — кого угодно.
В последнюю минуту перед приготовлением к посадке Хетти подбежала к Баку:
— Получилось что-нибудь?
Он с извинением покачал головой.
— Спасибо за то, что попытались, — сказала она и заплакала.
Он взял ее за руку:
— Мы сейчас отправимся по домам и будем там плакать, но пока не надо этого делать. Помогите пассажирам покинуть самолет. У вас будет по меньшей мере чувство удовлетворения от этого.
— Мистер Уильямc, — всхлипнула она, — вы знаете, что мы потеряли несколько пожилых людей, но не всех. У нас пропало несколько человек среднего возраста, но тоже не все. Мы также потеряли несколько человек нашего с вами возраста, но также не всех. Потом мы потеряли несколько подростков.
Он внимательно посмотрел на нее. К чему она клонит?
— Сэр, мы потеряли всех детей на нашем самолете, включая самых маленьких.
— И сколько их было?
— Около десяти. Но пропали все без исключения! Не осталось ни одного.
Сосед Бака проснулся и зажмурился от лучей утреннего солнца, попадавших в окно.
