Дик, осторожно!
По аллеям (не садовник — геометр делал) к темному дому.
Крадутся вдоль стенки.
Джо, лестница!
9 часов. — «Гроза» у забора мечтательно звезды считает.
Джим, исследовав тщательно нос, решил задремать.
Дик у лестницы ждет терпеливо, а Джо на крыше не знает, в какую трубу (16 торчит! Вот нелепость).
Отправляется за Ройтом! Решил наугад!
9 часов 15 минут. — Осторожно кудлатую голову высунул. Тихо… Фонарик потайной поспешно обшарил большую комнату. (Спальня чья-то… Кровать и вообще…) Пусто…
9 часов 25 минут. — Джо никогда так близко от звезд не сидел. А сегодня… Где же Ройт? Полезу вот в эту. Авось…
9 часов 35 минут. — Ройт терпелив… Потеряв: счет дням, надежду увидеть жену и возможность к бегству (можно в камин! Полез, но застрял и вернулся обратно) кушал усердно, дул со служителем в карты, утешаясь — убийцы сидят 30 лет и то ничего.
Так и сегодня. Дремал в ожидании пищи. В камине шорох и треск. Ройт глаза приоткрыл и решил, что сходит с ума (недостаток движений).
Из камина глядела кудлатая черная рожа.
— Мистер Ройт?
— А-а… э-э…
— Это я — Джо… Приятель Никельса!
Ройт с постели (как в детстве — раз и готово).
Никельс! Механик! Прекрасно!
9 часов 45 м. — Ройт в постели. Джо в камине приткнулся. Скрипнула дверь.
— Это я, мистер Ройт. Сегодня телятина с…
— Ни слова, мерзавец! (О, со Смитом Ройт не боится английского бокса!)
9 часов 55 м. — Лакей — в одеяле — веревкой прикручен к кровати. Джо с Ройтом добрались до выхода в сад (лакей частенько за картами виллу расхваливал Ройту).
11 часов. — Ройт пил кофе из фамильной чашки (цветочки на розовом фоне), слушал рассказы жены и нежно смотрел на шайку, уплетавшую булки французские с сыром!
— Акции падают! Акции падают! — звонко кричал Джо (так же звонко, как когда пропал Ройт).
— Акции падают! Акции падают!
— Радуешься, мальчишка?! — хмуро спросил Джо старый-старый джентельмэн в продавленном цилиндре.
Джо тщательно спрятал за пухлые щеки улыбку и кротко:
— Мистер. Купите газету. Последние сведения — акции падают. Блестящий опыт инженера Смирнова. «Универсальные лучи» — угроза капитализму!
Старый-старый джентельмэн — дрожащими пальцами монету в сумку Джо. Лист развернул и очками впился…
— Ах! — жалобно крякнул. — А как же мои 40.000? 40 акций в шкафу! — разоренье! На биржу!
На биржу!
На бирже («Уж поздно!» — тоскливо подумал очкастый старик) вспотевшие лица, горячие руки, сердца с перебоем.
Акции падают! Акции падают!
С дрожью колен, с языком — красная мышь в мышеловке, с взглядом блуждающим:
— Акция в 1000 долларов — за 700!
— Акция в 1000 долларов — за 300!
— Акция в 1000 долларов — за 200!
Телеграмма за телеграммой о новых успехах «Универсальных лучей».
«Универсальные лучи» на фабрике Пинстока (Южные Штаты) с успехом заменяют 4 динамо.
«Универсальные лучи» на заводе Риба (Южные Штаты) съэкономили 5000 тонн угля.
«Универсальные лучи» на заводе Эквейса (Южные Штаты) съэкономили 800 литров нефти.
— Калифорнийские — 200.
— Канада —200.
— Аргентина — 200.
Паника! Паника! Паника!
— Калифорнийские —150.
— Канада — 100.
— Аргентина — 75.
«Универсальные лучи»! Ужасно! Ужасно! Все к чорту: и уголь, и нефть, и…
— Может быть, выдумки просто газет… Не купите ли, кстати, 10 акций «Капитала»? Вместо 1000 — 500…
— Нет, спасибо, не хотите ли за 100!
— Джон, нам придется, кажется, продать один авто!..
— Луиза, нам придется, кажется, продать два авто!..
— Джон!..
— Луиза!..
Проклятье! Проклятье! Проклятье!
Крейс в кабинете метался затравленным зверем.
Орал.
Сквернословил.
Плевал.
Акции падают! Акции «Капитал» падают!
«Универсальные лучи» разорение для Крейса. Крейс ничком на тахту.
— Доктора! Живо!
Глава 23
День, приятный во всех отношениях
В комнатке Никельса — четверо.
Никельс размеренно ходит (от двери к окну и обратно). Смирнов на кровати (под дедушкой Марксом), Ройт на стуле и Джо (по-турецки, в углу, на полу).
Джо сияет (солнце, и то потускнело).
Сердце, под синей фуфайкой, упорно не хочет стучать как всегда: спокойно и четко.
Никельс взволнован.
— Нам надо уехать! На юге восстание рабочих. Ряд городов уже наш! Мы должны быть там!
— На юг, так на юг!
— Но как? На юг идут только воинские эшелоны, и нас…
— Нанять авто!
— Какой дурак шоффер согласится поехать в зону военных действий, где действуют какие-то «Универсальные лучи» (Смирнов улыбнулся).
Джо удивлен! Зачем железная дорога и авто, когда…
— Никельс!
— Ну, малыш?
— Можно сегодня же дернуть на юг. У Крейса завод, а на нем…
— Ол-райт!
Никельс и Джо свободно прошли заводские ворота. Мимо цехов, к гаражам.
— Никельс! А, Никельс!
— Что, сорванец?
— Я тоже поеду с тобой?
— Нет, мальчуган (Джо нахмурился, шумно вздохнул). Ты останешься здесь и будешь моим заместителем.
(Джо подпрыгнул и сразу расцвел. Ого! Заместитель!)
Вот и гараж.
На гараже замок. Но Джо знает — вместо двери окно — тоже удобно… Пробрался.
Внутри темень, только стекла машин и отдельные части блестят; в углу Джо нащупал цилиндры с бензином, наполнил голодное брюхо машины и крикнул в окно:
— Никельс! Готово!
Никельс (недаром механик) замок к чорту, в гараж, и за руль.
— Джо! Следи тут за всем и чуть что…
— Ладно, ладно, Никельс!
Авто захрипел, закашлял, и, рванувшись из гаража — на яркое солнце и мимо обалдевших людей, радостно воя сиреной, на юг!..
— Дер-жи!
— Дер-ж-ж-и-и-и!
— Ж-ж-и-и-и-и!
— И-и-и-и!
Глава 24
Джо покупает газету
«Трибуна» писала:
«Несомненно „Универсальные лучи“ таят в себе огромную опасность для капиталистического общества. Блестящие опыты, произведенные инженером Смирновым в Южных Штатах, грозно и откровенно об этом заявляют. Титаны крупной промышленности — Крейс, Кок и другие должны серьезно и очень серьезно задуматься над тем, чтобы своевременно оградить себя от такого полного разорения. Нефть, уголь, электричество — все идет насмарку с появлением „Универсальных лучей“, изобретение которых кажется нам необычайным даже в наше время пышного расцвета машинной культуры. Стремительное падение акций до сих пор непоколебимой лиги „Капитал“ — следствие успеха „Универсальных лучей“… Легко поддающаяся эффекту среда мелких держателей в панике. Следует опасаться самых серьезных осложнений в области и политической, ибо никто, надеемся, не забыл ярко-социалистической окраски, которую носят все поступки инженера Смирнова, очевидно, чувствующего за собой солидную поддержку со стороны американской и иностранных коммунистических партий.»
