немой тоски.
* * *
Потом следует весьма познавательная экскурсия через дом. Заранее не угадаешь, что и в какой момент может пригодиться, поэтому Сэм старается подключить всё своё внимание. Всё-таки немного досадно, что не получится оборудовать здесь проявочную, но менять драгоценные плёнки впотьмах, наощупь, Сэм умеет. Один из здешних чуланов для этой цели подойдёт вполне.
Орк называет первый чулан «хламовником». Что ж, вполне исчерпывающее описание, комнатёнка в нежилой части станции действительно забита разным хламом, оставшимся, надо думать, с лучших времён. И ещё там полно отчищенных и пустых жестяных банок. Глупость, конечно, однако выглядят эти жестянки жутковато. Все они отсортированы по размерам и аккуратно составлены вдоль стены – банда к банде, рядами, этажиками. Если нечаянно всё это обрушить, шум будет отвратительный…
– Склеп, – произносит орк, открывая следующую дверь. Несмотря на такое жуткое название, за дверью нет ничего пугающего – только громада давно сломавшегося генератора, укутанная пыльной плёнкой, и смотанные провода. А, ещё здесь хранятся некоторые инструменты для грубой работы вроде пары лопат, ручной пилы, топора, ящика с разными железками и другие подобные штуки, названия которых никогда не задерживались у Сэма в памяти за ненадобностью.
– Почему – склеп?
Орк, хмыкнув, пожимает плечами. На Сэма не глядит.
– Не знаю. Генератор сдох – Элис назвала. Склеп, Генералова гробница.
– И его точно нельзя починить?
– Нет.
– А кто-то хоть пробовал?
Вот после этих слов орк поворачивается к Сэму – плавно обращает своё некрасивое лицо, и вид у него довольно злой, будто бы простой вопрос чем-то задел за живое.
– Элис. Три раза чинила-вытягивала. По-четвёртому совсем сдох. Ещё чуть без пальцев не осталась. Элис тебе… не чародейка дерьмецкая. Мёртвых не подымает. Ясно?
– Элис Вестмакотт, помимо прочего, классная ремонтни-ца, – говорит Рина. – Я помню, из документов. Если она не смогла починить, так, наверное, и никто не смог бы.
Подсобщик до сих пор считает себя здесь царём горы. Сэм немного зол, что Рина сама же ему подыгрывает. Но сейчас, как ни трудно признавать… уффф. Умничка Рина, вовремя дала громоотвод.
В орках всё же есть что-то страшное.
Не то чтобы Сэм так уж сразу испугался, но…
– С Юзуфом они письма писали, что другой нужен. Или хоть детали новые. Прислали хрен чё.
Рина качает головой.
– Господин Ходжкин…
Сэм похлопывает её по плечу легонько:
– Рина, ты не виновата. Даже не думай…
Рина только вздёргивает подбородок и шагает вслед за орком – смотреть третий чулан.
– Зимник, для припаса. Сейчас в подвале храню.
В третьей комнатёнке темно, пусто и слабо пахнет грунтом. Чулан оборудован широкими полками. Пожалуй, помещение подойдёт, чтобы плёнки менять.
Пусть кто угодно считает Сэма ещё желторотым юнцом, мажором, выскочкой из богатой семьи. Но один раз его серия снимков уже снискала благосклонное внимание – а ведь потрудиться тогда пришлось на совесть. Никто не разглядел бы в тех потрёпанных сиренах из отряда мусорщиц такие возможности для истинного искусства, такое очарование и красоту, а он, Сэм, разглядел. Три четверти снимков были почти сразу отправлены в небытие, но оставшаяся четверть… Не просто удача, нет. В жизни-то обычные береговые мусорщицы и вполовину не столь впечатляющи.
На этом почти заброшенном острове Сэму необходимо снова словить искру и выложиться на полную; никто не посмеет тогда сказать, что в тот раз и был единственным у подающего надежды…
Никакого «просто повезло».
Разве что считать исключительным везением давнюю добрую дружбу с тихой бывшей одноклассницей? Рина очень хороший человек и надёжный товарищ. Она действительно не виновата, что не особо блещет… ну, в остальном.
* * *
Последнее помещение на нежилой половине дома отведено под мытьё и стирку. Пол здесь уложен из дорогой шероховатой плитки, чтобы не скользить, и устроен хороший сток. При создании станции дедушка Ибрагим нанял не дураков, да и сам участвовал. Рина помимо воли расплывается в улыбке:
– Мисс Толсто брюшка!
– Знаешь её? – Ййр в ответ тоже улыбается.
– Не то чтобы я много раз имела дело с такими… да, знакома.
Пока Сэм недоумённо хлопает глазами, владелица острова с подсобщиком осматривают чугунную печь, низенькую и пузатую; наверху у мисс Толстобрюшки установлен бак для воды.
– Быстро греет, быстро стынет, – говорит Рина.
– Шибко не сомлеешь, а помыться как раз хорошо.
За осмотром здешнего банно-прачечного обихода они двое перебрасываются фразами, как друзья.
– Нового мыла хочешь? Или этим обойдётесь? – Ййр указывает на чёрный брусок, возможно, тот самый, что использовался для лечения козьей раны на брюхе.
– Спасибо, я привезла своё. Не стоит беспокоиться.
– А-а. Небось духовитое.
– Я жасминовое люблю.
– Элис оставила одное земляничное. Непочато лежит… Воды вам на сегодня хватит. Завтра ещё натащим.
– Как я понимаю, скважина не работает.
– С неё вода и была – только полы мыть. До хорошей воды тут близко. В шесть рук живо справимся. Не в надрывочку.
Ну Ибрагимов отродыш, не рядовой человек – прямо подъязычное маслице: легко с нею говорится, пускай даже на людском неправском наречии. И одёрнуть бы себя: явились, сопляки, непрошенные – да что толку морду себе хмурую лепить лишний раз. Рина-Аришка, хоть ни дня ещё не прожила с островом, а дому уже не совсем чужачка. Похаживает, знакомится, трогает здешнее житьё с прямым уважением.
Кнаберу оно, может, и не по нутру – спесивый пока, не пойми по какому ладу. Это ничего. Дальше видней будет. Раз приехал, значит, сильно ему прижглось. А раз прижглось, значит и спесь свою полегонечку обтесать может. Живой же, молоденький.
* * *
К ужину Ийр варит большую кастрюлю макарон, вынимает из подвала обычный магазинный сыр в плотно крытой посудине. Совершенно непонятно, как он так быстро находит там искомое: Рина заглядывает в подвал через открытый в кухонном полу квадратный лаз – темно, хоть глаз выколи, но сухо и очень прохладно. Еда простенькая, зато её много. Сэм, вздохнув, принимается за мытьё посуды – привести в порядок обеденную Ййр уже как-то успел. Рина немного Сэму помогает, он ведь совсем к этому не приучен.
За их спинами подсобщик выходит в нежилую половину – должно быть, растопляет мисс Толстобрюшку для вечернего мытья; вряд ли для себя он делает это каждый день. Спустя время возвращается, с глухим тяжёлым стуком ставит что-то на стол.
– Эй… Рина. Владей, пока ты здесь. Может, сгодится?
Обернувшись от посудной полки, Рина видит на столе ощетинившийся рычажками механизм, то ли недавно протёртый, то ли тщательно сохранённый от пыли.
– Он без электричества играет. Рональдов рояль, – объясняет Ййр.
На корпусе механизма тускло поблёскивает
