когда ты не знаешь самого этого слова?
– Все, что ты говоришь, укрепляет меня в мысли, что лучше туда не соваться, – резюмирует Мелисса.
– В Средние века каждый четвертый ребенок не доживал до года, из оставшихся каждый второй умирал, не достигнув десятилетнего возраста. Из-за болезней и войн люди жили в среднем всего тридцать пять лет.
Молодая женщина пристально смотрит Рене в глаза.
– При всех перечисленных мной оговорках, я должна признать, что ваш эксперимент наводит на захватывающие размышления. Сейчас меня посетила мысль, что мысленные приключения, подобно космическим полетам, манят нас в бескрайние дали. Пока что мы не научились правильно пользоваться инструментами психологии. Но вас спасает ваша интуиция.
– Воображение опережает технологии, – соглашается с ней Рене.
Мелисса благодарно улыбается.
Зал перед выходом на рейс до Парижа постепенно наполняется людьми. В кармане у Александра вибрирует смартфон, на экране появляются слова «Оделия Айяну». Александр отходит в сторону, чтобы ответить. После короткого разговора он возвращается и протягивает телефон Рене.
– Это Оделия, она хочет с тобой поговорить.
– Привет, Оделия.
– По словам Александра, вы вылетаете в Париж. Удачное совпадение: я тоже завтра туда лечу. Мне предложили выступить в Городке науки «Ла-Виллет» по случаю выставки «Инвазивные виды животных и растений и меры борьбы с ними». Я расскажу о пчелах и об азиатских шершнях. Организатор выставки – INRAE, Национальный институт исследований в области сельского хозяйства, продовольствия и окружающей среды. Президент института – моя подруга, ее увлечение – пчелы. Как думаете, мы сможем там встретиться?
– С удовольствием!
– Между прочим, Рене, мы здорово продвинулись вперед в области изучения вашей ископаемой пчелиной матки.
– «Неандертальской пчелы»?
– Да. Мы ее разбудим, и она даст приплод – более воинственных пчел, чем наши домашние пчелы. Я как раз закончила первую статью на эту тему. Потому и лечу в Париж: будить пчелиную матку будут ученые INRAE. У них есть все необходимое для таких исключительно тонких операций.
– Менелик с вами? – спрашивает Рене.
– Конечно. В общем, встречаемся в Париже и вместе защищаем интересы пчел.
– Договорились. До встречи, Оделия.
– До скорого, дорогой Рене.
Рене жмет на «отбой». Александр забирает у него телефон и снова перезванивает Оделии.
– Это опять Александр Ланжевен.
– Да, Александр, я слушаю.
– Я хотел предложить вам поселиться в Сорбонне.
– Не хочется вас беспокоить, мы можем ночевать в отеле. Думаю, организаторы уже заказали нам номер.
– У нас вам будет гораздо удобнее. У нас есть специальные квартиры для гостей из других университетов. Мы бы держали друг друга в курсе наших научных и исторических занятий. Мой долг – ответить гостеприимством на ваше гостеприимство в кибуце.
Оделия принимает приглашение, Александр доволен.
Они садятся в самолет греческой авиакомпании. Стюардесса раздает влажные салфетки – после недавней беготни это именно то, что нужно.
Самолет отрывается от взлетной полосы. Остров в виде запятой удаляется. Рене успевает разглядеть его главную гору.
Олимп, но не тот, что на севере Греции, где обитали боги… Эта гора – сестра той, старшей, получившая свое имя в знак почтения к древней греческой культуре.
Стюардесса раздает пассажирам подносы с едой.
Рене не отрывает глаз от иллюминатора.
Ни Сальвен, ни Эврар не могли бы даже вообразить того, что я вижу сейчас, – чистейшего неба над облаками…
Ему очень хочется узнать, что предпринял Эврар, вернув себе пророчество.
Корабль с Клотильдой и Эвраром на борту вышел из порта Ларнаки и поплыл вдоль турецких берегов, не приставая к ним.
Держа курс на запад, «Посейдон» вошел в Ионическом море в сильный шторм. Волны несколько раз грозили его опрокинуть, но этого не произошло.
На Сицилии «Посейдон» быстро залатал повреждения своих бортов и починил порванные паруса.
После Сицилии судно тамплиеров направилось на Сардинию. По пути туда оно подверглось нападению берберских пиратов. Только чудо спасло Клотильду и Эврара от отправки на невольничий рынок Алжира.
Удрав от пиратов, корабль проплыл вдоль западного побережья Корсики и вошел в порт Марселя, большого порта в графстве Прованс. Всего за двенадцать дней они умудрились преодолеть расстояние в 2600 километров. Немудрено, что до Марселя они добрались едва ли не на последнем издыхании.
На протяжении всего плавания Клотильда проявляла себя отважной и решительной женщиной. Она не нарушила свое обещание не читать пророчество.
Благодаря выданному Тибо Годеном пропуску молодые люди смогли целый день отдыхать в марсельском командорстве тамплиеров, а потом им подвели двух лошадей и вручили карту, на которой был проложен маршрут до Парижа. После этого они отправились в Монпелье, владение графа Тулузского, оттуда – в Овернь. Там темной ночью на Клотильду и Эврара напала большая стая голодных волков. Хищников удалось отогнать при помощи больших ярких факелов.
Из Оверни они переехали в герцогство Бургундское, где опять прибегли к помощи братьев-тамплиеров, обеспечивших их лошадьми, едой и ночлегом. Простившись с тамплиерами в деревне Бюр и въехав в лес, они напоролись на шайку разбойников с большой дороги. И снова им удалось спастись – на этот раз благодаря резвости молодых скакунов.
Самое трудное осталось позади. Пересечь графство Невер и герцогство Орлеанское они сумели почти без приключений.
И вот перед ними стены Парижа, а именно ворота Сен-Жак, от которых начинается путь паломников в Сантьяго-де-Компостела. Остается проехать по широкой улице Сен-Жак – и они уже в сердце Парижа.
Они с интересом знакомятся с прославленной столицей франков.
Детство Клотильды прошло в Майнце, откуда ей пришлось последовать за мужем в Святую Землю, а оттуда на Кипр. Эврар, уроженец Сен-Жан-д’Акр, не покидал этого портового города, пока не попал на Кипр. Да, за их плечами осталось невероятное путешествие, но они все равно ослеплены.
Париж – поразительный город. Он огромный, в нем видимо-невидимо людей – пеших, конных, на повозках, верхом на ослах и на мулах, и все движутся, болтают, хохочут, бранятся.
На улицах шум, грязь, в глубокие борозды посередине мостовой выплескивают помои и нечистоты, тут же пожираемые добровольными уборщиками – свиньями и крысами. На кладбище рядом с церковью разверзлась общая могила, свора собак разрывает землю и растаскивает кости тех, кого погребли недостаточно глубоко.
Отличие от Израиля и от Кипра – полное отсутствие кошек.
– В жизни не видела столько таверн! – восклицает Клотильда. – По таверне на каждом углу!
– Береги кошелек, – шепчет ей Эврар. – Сдается мне, за нами следят.
Она украдкой озирается и видит двоих незнакомцев, держащихся на почтительном расстоянии, но не отстающих от них.
Клотильда и Эврар проезжают по мосту, ведущему на остров Сите. Мост непростой, он усеян дощатыми домиками
