Вот же денек выдался - сплошные унижения. Так и до комплекса неполноценности недалеко. Хотя это вряд ли - как Тоху ни опускай, он все равно будет считать себя пупом вселенной, а всех остальных ее обитателей прахом под своими ногами. Хорошая жизненная позиция, хотя и не лишена недостатков. К примеру, попав в такое вот рабство, очень трудно психологически считать себя выше всех этих воинствующих жалких людишек, если они в чистенькой одежде щеголяют, а у тебя с ушей дерьмо капает.
Пока Тоха горбатился с бочками, Егорыч с Синим отсоединили от пушки какой-то грязный агрегат. Его необходимо было отвезти в ремцех на грузовике - тяжелый, зараза. Грузить его, как легко можно догадаться, довелось тоже Тохе. А уезжая, дед напоследок раздал ценные указания:
- Пока мы маслонасос подшаманим и сальники новые поищем, вы тут без дела не скучайте. Хорошенечко вымойте всю броню - чтоб ни пятнышка не осталось. В двигательный отсек только не лезьте! Внутри тоже приберитесь, и с люками аккуратнее - без пальцев вмиг останетесь.
Тоха, приложив ладонь к голове, четко произнес:
- Есть отдраить «царь-пушку»! Спасибо, господин маршал, что не заставляете ее красить!
Вот это Тоха зря сказал: Егорыч, хлопнув себя по лбу, моментально нашел им дополнительную работу:
- Краска в порядке, а вот номер облупился. Зачистите его шкуркой и по новой закрасьте. С нами подъедете - покажу, где краску брать.
Лысый, не обрадованный дополнительной работенкой, при погрузке в кузов тихо произнес негативные слова. В адрес Тохи.
Мытьем пушки занимались молча - не поговоришь, да и о чем с дегенератом разговаривать. Работы оказалось немало. Снаружи протереть, даже для виду, времени фиг знает сколько занимает - дура огромная. А еще внутри целых два мрачных отсека. Причем в одном из них, судя по неопровержимым уликам, солдаты занимались пьянством - одних бычков килограмма три вымели, а в железном ящике нашли кучу пустых бутылок из-под дешевой водки.
Работая кистью над номером, Тоха поглядывал на Рощина - тот в десятке шагов возился со снарядом. Отвинтил наконечник, копался в нем, морща лоб и сверяясь с каким-то пухлым талмудом. Тоха, обеспокоенный соседством с опасным радиоактивным объектом, не выдержав, поинтересовался:
- Товарищ полковник, а этот снаряд сам собой не может взорваться? Ну, допустим, если уронят его.
- В принципе не должен, - рассеянно ответил Рощин. - А там мало ли… Вещь ведь новая, не опробованная в деле… Так что рядом не чихайте… и воздух не портите… Схожу к хранилищу. Если кто спрашивать будет, скажите, что я там. Покопаюсь в бумагах.
Лысый, проводив взглядом спину Рощина, тихо заметил:
- По ходу мужик не сильно в атомных снарядах соображает.
- Ага, - согласился Тоха. - Корчит из себя умного, а сам… Мало того что выстрелить надо, так еще попасть точно, и еще чтобы вовремя рвануло. Вот и мечется как ошпаренный…
- Слушай, - заговорщицки предложил Лысый, - а давай приколемся. Идея есть. Только я красной краски притащу. Подрисуем кое-чего на пушке.
Тоха, не веря в богатство фантазии Лысого, уточнил:
- Голую бабу в позе для орального секса?
- Да не! Ну типа вроде того! Но смешнее гораздо!
Работа была практически выполнена, предаваться безделью, навлекая на себя новую, не хотелось. Покуда никого нет, можно и приколоться. Почему бы и нет? Соучастие в проделках дегенерата вполне допустимо - боги нередко снисходят до забав простых смертных. И вообще - у Тохи тоже имеются художественные идеи и желание их реализовать.
В общем, сходили за красной краской.
Когда грузовик с Синим и Егорычем вернулся, Тоха и Лысый сидели у ворот бокса с видом херувимов - глаза настолько невинные, что и слепой сразу заподозрит неладное. Синий, уставившись на орудие, внимательно изучил новшества: конец ствола был выкрашен в ядовито-красный цвет, а чуть ниже тянулась кричащая надпись «ВСЕМ ЦАЦАТЬ!»
Обернувшись к Егорычу, Синий указал на ствол:
- Гляди, что эти убогие придумали, - на большее у них фантазии не хватило! Хорошо хоть снаряд не испоганили такой мазней!
- Вижу, чай, не слепой. Налицо демаскирующие элементы окраски. Сейчас оба предпримут спринтерский забег за зеленой краской, и чтоб через пятнадцать минут этот натюрморт тут отсутствовал.
- Искусство нельзя убивать! Это варварство! - попробовал наивно возразить Тоха.
Куда там - Егорыча таким не купишь.
- Копию натюрморта оставишь на своем тощем младенческом стручке - сохранишь мазню для потомков. Вперед, голубки, - время пошло!
Рощин, подойдя к боксу с целой пачкой папок в руке, удивленно уставился на испохабленный ствол орудия, покачал головой:
- Ни на минуту молодых нельзя оставить - повадки диких шимпанзе.
Уже удаляясь от бокса в направлении «спринт за зеленой краской», ребята синхронно улыбнулись от возмущенного выкрика полковника:
- Это каким надо быть моральным уродом, чтобы на корпусе ядерного снаряда красной краской написать: «БЕЗ ГМО»![37]
* * *
К исходу этого тяжелого дня в машинном масле у Тохи оказалась не только спина, но и все остальные части организма. В заднице в придачу еще и скипидара несколько порций возникло, и вообще унижений выпало немало, что очень отрицательно повлияло на его непоколебимую уверенность в собственной божественности. Он перетаскал, наверное, несколько тонн разнообразных грузов, залил в утробу пушки чуть ли не кубометр вонючей солярки, а вместо перекуров приходилось в быстром темпе учить матчасть.
В проклятом испытательном центре было собрано немало смертоубийственных игрушек - как старья, так и современнейших опытных образцов. Здесь ведь не только с ядерными снарядами копались - все что угодно испытывали: от новейших изолирующих противогазов до только что изобретенных бронебойных пуль. Все это добро нуждалось в полигонных испытаниях или определении допустимых процентов брака, или еще что-нибудь придумывали, лишь бы делать вид, что деньги налогоплательщиков идут на важное дело, а не разворовываются без остатка. Лейтенанта Чижова Рощин приставил разбираться с этим милитаристским хламом, чтобы вооружить крошечный отряд наиболее оптимально. Заодно он должен был подучить молодежь.
Чижову эта задача оказалась не по зубам. Он не по делу суетился и постоянно менял свои же решения. А иногда, после согласования, их менял уже полковник. Все эти изменения били по Тохе очень неприятно. А кому такое понравится? Для начала ему выдали здоровенный автомат с подствольным гранатометом и научили с ним обращаться минут за пятнадцать. Даже выстрелить пришлось одиночными несколько раз. После этого он в паре с Лысым очень издалека на специальной тележке таскал к пушке тяжеленные фугасно-осколочные снаряды, которые решили прихватить на всякий случай. Когда притащили восьмой, Егорыч, пробегая мимо, как бы невзначай сообщил, что таскать их вручную не надо - гораздо проще подкатить к складу специально предназначенный для этого грузовик, а сейчас им надо вместо отдыха опять мчаться к Чижову: лейтенант решил сделать из них гранатометчиков ударными темпами. Тоха при таких известиях мысленно проклял и Егорыча, и лейтенанта. В итоге, лишившись заслуженного перекура, пришлось быстро постигать ТТХ[38] здоровенной трубы для метания реактивных гранат, а так как носить большой автомат гранатометчику некомфортно, Чижов их дополнительно озадачил малогабаритными пистолет-пулеметами. Учитывая, что Тоха был практически эталонным пацифистом, а Лысый дегенератом (тоже практически эталонным), наука давалась не столь уж легко. В итоге к физической усталости примешивалась и умственная - мозги закипали от этой солдафонской зубрежки.
