он всё-таки оторвал голову от подушки и уселся на кровати. — Я не раскаиваюсь в том, что мой клан запустил стирание и никогда не раскаивался. Это был единственный способ остановить сползание нашего мира в хаос.
— Разве один клан имел право брать на себя ответственность за судьбу всей Аэрии? — возмутился Фарас.
— А кто имел? — Вран насмешливо хмыкнул. — Совет слился, зассали эти жлобы брать на себя ответственность, хотя отлично понимали, что другого варианта спасти наш мир от разрушения просто не существовало. То, что клан Ставрати в конце концов не стал дожидаться одобрения Совета, было им только на руку, дало возможность списать причинённый ущерб на конкретных злодеев и устроить нам показательную порку. Из Ставрати тогда сделали козлов отпущения, — в голосе творца апокалипсиса явственно прозвучало презрение к подлым трусам, — меня с позором выгнали из Совета, а клан отстранили от управления, и Пятёрка, которая прежде была Шестёркой, благополучно захватила власть над осиротевшими кланами.
— Ты был членом Совета? — у Фараса сделался такой растерянный вид, что его собеседник не удержался от издевательской усмешки. — Но ведь тогда получается, что ты был главой клана Ставрати.
— Я и сейчас его глава, — отрезал Вран, — никто не освобождал меня от моих обетов. Некому стало освобождать, — тихо добавил он.
— Но тогда я не понимаю, зачем ты стёр свою память, — голос Фараса откровенно выдавал его растерянность. — И почему ты сказал, что мои предположения оправдались? Что плохого в том, чтобы узнать, что ты являешься главой клана?
— Во-первых, я не стирал свою память, — губы Врана скривились в горькой усмешке, — это сделала Пятёрка. А что касается моего статуса, то ты, по-моему, упускаешь одну немаловажную деталь. Я ведь глава не просто клана, а погибшего клана. Не уверен, что в Аэрии существует что-нибудь более фатальное, чем такая участь.
— Ты имеешь ввиду клятву единой судьбы? — неуверенно пролепетал Фарас. — Но ведь это просто формула, которую произносят при вступлении в клан.
— Просто формула?! — от удивления брови Врана взлетели вверх. — Что ж, мне остаётся только пожалеть Арокана, если один из членов его клана считает свою клятву просто формулой. Впрочем, стоит ли удивляться, ведь ты свою клятву уже нарушил, переметнувшись к ратава-корги. Что они тебе пообещали? Защитить от правосудия?
— Я был готов принять наказание, — Фарас бросил заносчивый взгляд на обвинителя, — но меня убедили, что искупить вину можно и по-другому, работая на благо Аэрии.
— И как? Удалось? — съязвил Вран. — Что-то не похоже, коли ты решил так отыграться на сталкере, который спас твою никчёмную жизнь.
— Это не я тебя сдал ратава-корги, — Фарас сразу принял защитную стойку, — это сделал Ро.
— Да, ты всего лишь заманил меня в ловушку, — покладисто согласился Вран, — но в отличие от Ро, тебе-то было хорошо известно, что возвращение воспоминаний для меня равносильно смертному приговору. Сам же говорил, что о судьбе Ставрати известно всей Аэрии.
— Ты что, всерьёз собираешься последовать за своим кланом? — Фарас с недоверием уставился на главу Ставрати. — А как же ратава-корги? Они ведь в каком-то смысле тоже члены твоего клана и рассчитывают на его основателя, чтобы вернуться на правильный путь.
— Жаль обламывать твоих начальников, — презрительно бросил Вран, — но дело в том, что Ставрати никогда не создавали организацию ратава-корги. Более того, до уничтожения моего клана такой организации вообще не существовало, так что о её целях даже говорить смешно.
— Но я точно знаю, что вас называли ратава-корги, — на Фараса было больно смотреть, удар оказался слишком болезненным.
— Эту презрительную кличку запустила Пятёрка, — пояснил Вран, — чтобы унизить клан, который отказывался подчиняться её диктату. Но кличка не прижилась, большинство кланов называли нас уважительно игроками-аватарами, поскольку мы жили сразу в двух мирах.
— Если это правда, то живым тебя отсюда не выпустят, — голос Фараса понизился почти до шёпота. — Никто не доверит чужаку сохранение тайны нашей базы, для ратава-корги это слишком большой риск.
— Нет никакой тайны, — мрачно процедил сквозь зубы Вран, — Пятёрке о вашем логове и так всё известно, ведь вы имели наглость обосноваться в помещениях, когда-то принадлежавших клану Ставрати. Я вообще склонен думать, что организация ратава-корги появилась в результате какой-то аферы Пятёрки.
— Не может этого быть, — голос Фараса задрожал от возбуждения. — Зачем Совету, который жёстко контролирует доступ в Игру, создавать организацию нелегальных путешественников?
— Ну это элементарно, — снисходительно усмехнулся Вран. — Диктатура Пятёрки привела к постепенному распаду клановой структуры Аэрии. Теперь большинство наших соотечественников являются одиночками, не связанными обязательствами ни с каким кланом, а контролировать одиночек сложно. Какой бы щадящей и справедливой ни была абсолютная власть, но в обществе всегда найдутся недовольные. Раньше этими протестунами занимались кланы, а теперь они повисли тяжким бременем на Совете. Разве не проще собрать их всех под одной крышей, чтобы с случае необходимости раздавить одним ударом?
— Но если ты прав, то в организации ратава-корги должны состоять осведомители Совета, — Фарас тревожно оглянулся, и в его взгляде заметалась паника. — Тебе нужно отсюда выбираться и как можно скорее, эта комната оборудована прослушкой.
— Ты правда думаешь, что мне есть дело до того, кто отправит меня в небытие? — в голосе Врана послышалось искреннее удивление. — Пятёрка, ратава-корги или я сам, какая разница? Будет даже лучше, если мне не придётся опускаться до самоубийства. Пусть уж лучше об этом позаботятся те, кто уничтожил клан Ставрати, это будет даже справедливо.
— А за что Пятёрка с вами расправилась? — Фарас всё-таки не удержался от удовлетворения своего любопытства.
— Мы хотели разрушить барьер, — голос Врана теперь звучал отстранённо, словно то далёкое прошлое его уже совсем не трогало.
— Вы снова хотели ввергнуть Аэрию в хаос? — ужаснулся Фарас.
— Нет, мы считали, что таким образом остановим деградацию аэров, — Вран устало вздохнул и обречённо опустил голову, как бы признавая, что планы Ставрати пошли прахом. — Ты ведь тоже озабочен этой проблемой, не так ли? Значит, наши намерения должны быть тебе понятны.
— Вы хотели снова открыть Игру для аэров, — пробормотал Фарас. — Да, в этом есть смысл, ведь тех, кто регулярно посещает этот мир, деградация не коснулась. Но как вы собирались обрушить барьер?
— Снести программу стирания, как же ещё, — Вран с недоумением воззрился на непонятливого собеседника. — Барьер ведь и образовался в результате запуска этой программы.
— Ну и что? — удивился Фарас. — Растение тоже вырастает из маленького семечка, но если ты удалишь эти исходные фрагменты из взрослого растения, оно ведь не умрёт. Барьер — это вовсе не искусственное образование, — принялся философствовать ратава-корги, — он формируется естественным образом из-за разницы в спектрах вибраций аэров, живущих по разные его стороны. Стирание
