– Замечательно, – вздохнула Рэнди, печально смотря на океан. – Положите это куда-нибудь. Хочу взять с собой…
Она передала ему фотоальбом.
– Что это? – удивился Гаспар.
– Фотографии, – сказала Рэнди. – Красивые снимки грибов. На Марсе ведь нет грибов? Хорошая зацепка, чтобы иногда вспоминать эту планету.
– Можно взглянуть?
– Конечно. – Рэнди и не думала возражать.
Она подошла к обрыву. Черные буревестники и фрегаты рассекали воздух, задевая крыльями волны. Кружились, играя в птичьи догонялки, перебрасываясь мелкой рыбешкой. Кажется, черные птицы не лучшая из примет? Хорошей дороги они не предвещают…
Рэнди повернулась к Гаспару. Тот, хмурясь, изучал фотографию фиолетовой поганки.
– Хм, – сказал астроном. – Я не рассказывал про то, как встретил в лесу оборотную птицу?
– Кого? – не поняла Рэнди.
– Оборотную птицу. Она похожа на ворону: когда сидит – и не отличишь. Но живет в обратном времени. Летает хвостом вперед, появляется старой, а под конец становиться яйцом. Свои гнезда разбирает. Не знает прошлого, помнит будущее – жаль, сказать не может, да и память у нее никудышная…
Он перевернул страницу и прыснул от смеха.
– Или вот случай… Удил я рыбу, здесь недалеко, где река впадает в океан. Там тростника – не пройти, огромный, выше человеческого роста. Зато форель клюет отменная. Дело было утром, туману нагнало: протянешь руку – не увидишь. Вдруг слышу – идет кто-то, прямо через тростник. Но тихо идет, не ломится – шур, шур, шур… Дай, думаю, поближе гляну. Подошел…
Гаспар замолчал, выдерживая драматическую паузу.
– И?
– А там тростниковый человек! Ну, весь из тростника – тело, руки, ноги… Только головы нет. Бродит туда-сюда, ищет чего-то. Я огляделся, и вижу – вот она, голова-то. Ее ветром сдуло. Лежит себе на земле и стонет. Сделать ничего не может – у тела-то ушей нет. Ну помог я бедняге, кинул ему его голову. А он даже спасибо не сказал – спрятался в тростнике и не найдешь…
– Глупости какие-то, – сказала Рэнди.
– Глупости? – обиделся Гаспар. – Никакие не глупости, я сам видел…
Он снова перевернул страницу и долго смотрел на новый снимок. Лицо астронома становилось мрачнее и мрачнее.
– Мне надо подумать, – сказал он, захлопывая альбом. – Значит, Большой Марв сейчас в больнице?
– Не… нер'ничай… – сказал Кролик, приподнимая голову от пола. – Это… м'шает.
Феликса злобно покосилась на пса.
– Не нервничать? – процедила она так, что бультерьер заскулил.
В доме было тихо. Звуки телевизора раздражали Феликсу, но сейчас, когда их не было, ей стало не по себе. Будто все пошло наперекосяк. Поезд, шедший по старательно проложенным ею рельсам сорвался и того и гляди рухнет в пропасть. Это бесило. Феликса привыкла планировать каждый шаг и терпеть не могла оступаться. Тем более не по своей вине.
От Калеба подобной подлости она не ждала. Сама виновата: стоило ослабить вожжи – и все: парень покатился под откос, вслед за папашей. Зараза. Где его черти носят? Небось, напился и дрыхнет в канаве. Или под боком у какой-нибудь девицы…
Ну ничего, свое он еще получит. Всю оставшуюся жизнь будет жалеть. За любой проступок надо платить – этому правилу Феликса никогда не изменяла. Судьба Калеба предрешена – его ждал поросячий хвост.
Зашипев, точно гадюка, Феликса смахнула со стола остатки фотографий Большого Марва. С этим-то что делать? Время безвозвратно утеряно, придется начинать с начала. Где только взять снимки… Этот идиот Норсмор куда-то смылся, бросил все на нее – мол, сама расхлебывай. А как, спрашивается?
Вцепившись в бутыль «Драконьей Крови», она сделала большой глоток. Едкое зелье лизнуло горло. Несколько секунд Феликса только пучила глаза, не смея выдохнуть. Кухня расплывалась, очертания мебели и стен таяли, сливаясь дрожащими цветными пятнами.
И вдруг приобрели неестественную четкость. Феликса жадно глотнула затхлый воздух. Голова слегка кружилась, и Феликса, обессилев, откинулась на спину стула.
Как же она устала… Но нельзя же все так и оставить – любое дело она доводила до конца. Придется идти за фотографиями самой. На себя-то она может положиться?
Наткет остановил машину у кафе и заглушил мотор. Выйти не рискнул – вместо того долго рассматривал себя в зеркале заднего вида. Ну и видок! Мало было синяка под глазом. Теперь он выглядел так, словно последнюю пару часов провел в центрифуге. Лицо перемазано грязью и сажей, волосы слиплись и торчат во все стороны, взгляд ошалелый, как у свалившейся с сосны белки – одним словом, ужас. Так выглядят сумасшедшие ученые, после того как у них в лаборатории что-то взрывается. Запаха он не чувствовал, но не сомневался, что от него за версту несет тиной и гарью.
Наткет снял с плеча плеть водорослей и брезгливо выбросил в окно. И что, идти в таком виде к Николь? Если повезет, это ее развеселит или включит какие-нибудь женские инстинкты. Вот только полагаться на это не стоило. Если он хоть немного ее знает, то сейчас она и не заметит, на кого он похож. Угроза получить по голове сковородкой оставалась насущной.
Ну и ладно. Он только что победил марсианское чудище, чего сейчас-то бояться? Николь же не будет пытаться перегрызть ему горло. А шишкой больше, шишкой меньше – уже не столь важно.
Наткет сосчитал до десяти и вышел из машины. Все – обратной дороги нет, и будь что будет. Стараясь придать походке подобие уверенности, он зашагал к кафе. Еще раз сосчитал до десяти, уже держа ладонь на ручке двери.
Сковородка не полетела, но и Николь он не увидел. Сандра скоблила стойку рядом с кассой, что-то мурлыча под нос.
– Привет! – непринужденно сказал Наткет.
– Ой! – отозвалась Сандра. Она внимательно осмотрела его с головы до ног и поежилась.
– Упал, – объяснил Наткет.
Сандра проглотила комок в горле и тихо переспросила.
– Куда?!
– Да так, в канаву. Ник на месте?
Сандра покачала головой, потрясенная его видом. Очевидно, дела обстояли хуже, чем казалось. Наткет смущенно поправил сбившийся рукав, хотя толку от этого не было никакого.
– А где она?
Сандра вздрогнула, постепенно приходя в себя.
– Уже ушла.
– Ушла? – переспросил Наткет упавшим голосом.
– Да. За ней заехал Калеб, поговорить. А потом она собиралась домой, ей надо поспать. После того, что случилось с отцом…
Наткет уставился на девушку. Сердце гулко заколотилось в горле.
– Погоди, – прохрипел он. – Кто за ней заехал?
– Калеб, – поморщилась Сандра. – Парень, с которым она встречается. Мерзкий тип. Работает на раскопках каким-то бригадиром.
Наткет придвинул ближайший стул и сел. Как заехал Калеб? Какого черта? Он должен быть в камере… Не может быть, чтобы его выпустили просто так. Или он сбежал?
