- Пятьдесят метров на двадцать два часа. Синельников кричит, что ориентир перекосило взрывом - видать, осколками подпорки посекло. Товарищ генерал, наводчик может данные с ошибками выдавать. Я так понимаю, Синельников давно уже штатский человек. Да и ствол у нас маленько разношен. Но даже без корректировки мы первый положили нормально - будь это спецбоеприпас, цель бы поразили.
Вдруг, прижав наушник посильнее, затараторил вдвое быстрее:
- Товарищ генерал, Синельников докладывает, что наблюдает противника. Танки, бронетранспортеры и грузовики с пехотой. Поворачивают на грунтовку от того шоссе, что западнее тригопункта[40]. Просит перенести огонь на эту дорогу. Говорит, техники у них много. Похоже, шум разрывов гадов привлек.
- Уходить им оттуда надо, - забеспокоился Рощин.
- Не! - успокоил его дедок. - Все у них нормально. Они ведь за полтора километра от ориентира засели, на старой водокачке. Не заметят их. Ну так что - ударим по супостатам из главного калибра? Попасть, конечно, вряд ли получится, но пугнуть можно здорово.
Рощин колебался, и Тоха его понимал. Полковнику не нужны лишние подвиги - у него конкретная задача, и ему надо выполнить именно ее, не рискуя понапрасну и не отвлекаясь на кучку каких-то левых свинок. Тратить время, ресурсы ствола и навлекать на себя лишние проблемы им нельзя. Но с другой стороны… На Рощина сейчас возбужденно уставилось немало народа, кровно заинтересованного в артиллерийском аутодафе для замеченного врага. Им нужна кровь. И так он вчера весь день сдерживал танкистов, не позволяя крушить все, что попадется по пути: тихонечко объезжали проблемные места. Сдержит сегодня - тоже простят: деваться-то им некуда. Но кто знает, что будет завтра? Вдруг нервы не выдержат у народа - кинутся в бой, закусив удила и позабыв про главную цель. Мораль бойцов - великая вещь, ее надо держать на высокой отметке.
- Хорошо. Четыре снаряда - и отзываем Синельникова.
Повеселевший Егорыч расстегнул камуфляжную куртку, обнажив верх линялой тельняшки:
- Давай, ребята! Шевелись! Перевыполняй норматив!
Тоха, ворочая тяжеленные чушки снарядов, с трудом удерживал руку в узде - очень хотелось покрутить указательным пальцем у виска. Вчера он много чего наслушался про артиллерию и хорошо запомнил, что эта пушка за тридцать километров способна снаряд в канализационный люк положить. Однако только что они выпустили целых три, и ни один ближе тридцати метров к цели не лег. Одно из трех: или наводчики у них мазилы; или пушка неисправна; или возможности орудия сильно преувеличены. Даже в идеальном варианте из таких монстров по движущейся пехоте и технике не стреляют. В любом случае надеяться попасть по танкам или бронетранспортерам при таких делах просто безумие.
Но ведь надеются.
Первый снаряд, по сообщению Синего, упал с недолетом - метров семьдесят до дороги, забитой врагами, не дотянул. Второй перелетел метров на пятьдесят, третий рванул на обочине, но к тому времени техника уже прошла чуть дальше. Четвертый, посланный после серьезной боковой поправки, промазал на полторы сотни метров - неправильно выставили упреждение по движущимся целям. Кровожадность мстителей требовала серьезных зрелищ вроде развороченных танков и разорванных в мелкие опилки грузовиков с пехотой. Увы - ничего подобного добиться не удалось. Максимум, на что можно рассчитывать, - множественные осколочные ранения у свинок, сидевших на броне или под тентами, и мелочи вроде разбитых фар и оптики. Один КамАЗ, правда, встал, но Синельникову было трудно оценить его повреждения. Хотя осколок такого фугаса - штука серьезная, с небронированной техникой может поступить плохо.
Напоследок выпустили имитационный снаряд. Он при падении разрыва не давал, но выбрасывал струйку дыма - чтобы легче было заметить. Увы - Синельников его не заметил. Артобстрел разворотил огромную скирду соломы - она загорелась и зажгла соседние. В этом дыму разглядеть еще один скромный источник было невозможно.
Вид у Рощина был грустно-озадаченный. Видимо, ему, как и Тохе, результаты стрельбы не понравились. Его можно понять - у полковника всего одна попытка. Наверняка ведь мечтает превратить геометрический центр здания института в эпицентр будущего ядерного взрыва. А с такой точностью об этом не помечтаешь.
С другой стороны: взрыв-то будет атомный - сотня метров в сторону роли не сыграет.
По идее…
* * *
Впервые за последние два дня Тоха почему-то остался без работы. Команда Синельникова еще не вернулась, самоходку загнали назад в родной бокс, большая часть народу возилась с подготовкой нового бронетранспортера - тот, на котором укатили наводчики, оказался с неприятными сюрпризами, барахлил. Тоху послали на кухню - в помощь супруге «главного артиллериста». Но проворная бабка, радостно возясь возле реанимированной газовой плиты, от его помощи отказалась: «Иди, сынок, отдохни - сама справлюсь». Тоха уговаривать ее, разумеется, не стал. Таким образом, у него неожиданно появилось свободное время.
Для начала Тоха поплескался у колонки. Вода холодная, но куда деваться: греть ее на паяльной лампе он не умеет, а возвращаться к Наталье Викторовне за кипятком тоже неохота - вдруг старуха передумает и припашет. Затем Тоха сделал вылазку к забору - там он уже давненько разглядел пару заманчивых яблонь. Увы, яблоки были не ранних сортов, и жрать эту зелень было невозможно. Больше в голову полезных идей не приходило, и Тоха решил не маячить - спрятаться в бокс с самоходкой. С пушкой вроде бы никто в ближайшее время работать не собирался.
Его расчет оказался верным - в боксе было безлюдно. Но и удобств здесь никаких, а хотелось бы подремать с комфортом. Найти уголок поуютнее Тоха опасался - в непроверенные места сейчас соваться опасно. В любом здании может оказаться крыса, устроившая там дневку, а то и не одна. Зачем ему лишний экстрим?
В поисках удобного лежака Тоха заглянул в отделение для экипажа. Попытался расположиться в кресле водителя, но понял - это не для него. Собрался выбираться наружу, как вдруг расслышал подозрительный шум: к боксу кто-то подходил. Тоха решил без надобности не светиться - этот «кто-то» запросто мог придумать ему какую-нибудь неприятную работу. В последнее время все вокруг только этим и занимались.
Неизвестная личность забралась на корпус самоходки. Тоха, осторожно приподняв голову, в открытом люке разглядел Егорыча. Дедок с сосредоточенным видом тянулся к стене. Там железяка опорная образовывала что-то вроде полочки - вот по ней-то и шарил руками старый артиллерист. Наконец его поиски увенчались успехом - он достал поллитровку какой-то прозрачной жидкости. Довольно цокнув, ловко скользнул в люк, чуть не свалившись на голову Тохи. При виде парня охнул, прижал бутылку к телу обеими руками:
