уютной Родины.
Когда ворота захлопнулись, даже городская стена дала визирю пинок под зад, чтобы он не задерживался.
– Туш! – радостно крикнул Боритюрис.
Его старший сын Гадис выпустил магические фейерверки, а Бадис заиграл весёлую мелодию на кифаре, но перепутал заклятия, и усыпил всех, включая себя.
Что ж, бывает.
Не будем тогда шуметь и сменим декорации.
Гарюрич сидел в удобном кресле и озадаченно разглядывал прибор, который ему приволокли в кабинет.
– Есть инструкция? – в конце концов разродился он вопросом.
– О господи, это же просто пишущая машинка! – сходу завелась Клофелина.
– Я же должен знать, как здесь меняется лента, – справедливо заметил Долгорукий.
– Я сама буду её менять, – сказала сквозь зубы личная помощница мэра Крепководска.
Утонув в любовной неге, молодая жена согласилась на уговоры Корвалола и передала законно унаследованный от пропавшего в смерче Алуфтия титул. Никакой Бешбардак больше здесь не правил. Тяжело, знаете ли, оставаться в должности, когда тебя размазало по асфальту.
Поэтому градоначальником стал Гарюрич. Тем более, что он был буквально антиподом бездарного управленца, а значит, имел все шансы стать талантливым.
Ткань Повествования благородно решила не устранять аномалию, вызванную чарами Астролябии. Гораздо интереснее и даже веселее позволить этим двум персонажам существовать дальше. Кто знает, чем ещё может обернуться их экзистенциальный конфликт.
Тем более, что Ибн Заде уже медленным шагом брёл по направлению к воротам города в чёрно-фиолетовых тонах.
Через каких-то пару часов Гарюричу доложат о дорогом госте, и он радостно устроит аудиенцию ещё не полностью, но уже перевоспитавшемуся визирю.
И вообще, у Гарюрича ещё много дел впереди. Всё-таки мэр он или не мэр?
– Я не намерен мёрзнуть тут ещё полчаса, пока ты ломаешься, – с угрозой прошептал голос.
– Да просто зашёл, увидел, победил, – присоединился к нему ещё один. – Разве это так сложно?
– Честно говоря, намного сложнее, чем управлять судном, – ответил им Дима.
– Об этом вообще забудь! – пригрозил человек в тонком костюме с галстуком.
Хорошо, что такая странная компания затаилась у боковой стены зимней резиденции. Иначе бы их уже давно сдали тайной полиции как шпионов. Погода стояла морозная, но собеседники были достаточно согреты спором.
– И что, я обратно уже не вернусь? – спросил писатель стоящих напротив людей.
– Только если своим ходом, – криво улыбнулся Алексей Тихонович, уже реально продрогший на морозе. – Смотрел же “Гостью из будущего”?
– Только теперь эта гостья – ты, – ехидно добавил тщедушный бюрократ, уже почти слившийся по цвету с заснеженной улицей.
– Ну допустим, я всё-таки просочусь на бал и даже смогу там потанцевать. С вами-то что будет?
– А за нас не беспокойся, – махнул рукой Бальтазар. – Ткань Повествования найдёт нам применение.
– Настоящий Зарицкий забудет обо мне? – спросил Дима книжного прототипа издателя.
– Уже забыл, – усмехнулся Альтизар в человеческом обличье. – Знаешь, сколько у него таких, как ты?
– Понял, понял, – смутился писатель. – Ладно, мне пора. Неожиданно, конечно, всё получилось, хотя, с другой стороны, чертовски логично.
– И помни, – многозначительно добавил Бальтазар. – Здесь тебе не фривольный Питер, а Санкт-Петербург в середине девятнадцатого века. Разговаривай подобающе!
– Позвольте один вопрос на прощание, – с нарочитой учтивостью попросил Димитрий.
– Для тебя – всё что угодно, – улыбнулся бюрократ.
– Она же не просто так ходила под вуалью?
– Ну конечно, – цокнул языком Альтизар. – Пока ты не залатал брешь в Ткани Повествования, считалось, что Наталия Александровна умерла от простуды в возрасте трёх лет. Вот и пришлось ей скрывать детское лицо.
– Хорошо, что теперь всё по-другому, – сказал писатель и без долгих размышлений пошёл к центральному входу в поместье статского советника Александра Власова.
Наталия озиралась по сторонам, разглядывая, как выразился отец, приятных молодых людей, но никого не находила интересным. Сама того не зная, она ждала только Диму.
Декабрь 2021 – Август 2022
Одесса
[1] Н. Некрасов “Я посетил твоё кладбище”, 1856 год
[2] Pas besoin de m'imposer ton français (фр.) - Не нужно мне навязывать свой французский (прим. авт.)
[3] mon âme (фр.) - душа моя (прим. авт.)
Послесловие, или самая трудная часть
Когда дилогия дописана и все карты, казалось бы, раскрыты, всё равно есть, о чём рассказать.
И если я этого не сделаю, книга будет неполной.
Когда моя мама была маленькой, из школы её периодически забирал папа – Игорь Лобышев.
Мой дедушка.
Мама очень любила идти с ним домой, потому что Игорь (я всегда звал его только по имени) вечно придумывал всякие истории прямо на ходу. Одна из них запомнилась особенно – про злого и вредного волшебника по имени Ибн Заде, которого в конце сказки даже городские ворота подтолкнули под попу, чтобы он скорее ушёл из города.
Читая “Второстепенного”, мама как-то сказала, что у меня получается история как раз в духе того, что она слышала от Игоря по дороге из школы домой. Я хорошо запомнил эту мысль.
Мы долго упрашивали, чтобы Игорь записал свои сказки и даже издал их. Он вроде бы говорил: “Да-да, сделаю”, но так этого так и не произошло.
И в прошлом году его не стало.
Всего за две недели до того, как я вернулся из рейса домой.
Мне об этом не говорили до последнего. Пока я не вышел из одесского аэропорта.
Работая на судне, в первые дни после смерти Игоря (поверьте, мне тяжело далось это словосочетание) я написал рассказ для Грелки. “Нарисованные шипы не ранят”.
И там проскочила одна забавная фраза моего дедушки.
В переписке я показал это маме со словами: “Игорь точно будет доволен”.
Тогда я ещё не знал…
Уже
