Светловидов вспомнил, что профессор в разговоре упоминал про сюрприз. Но что это за сюрприз, который исчезает из комнаты на втором этаже, миновав дверь?
Гость несколько раз выходил на улицу, прогуливался у подъезда. Наконец поднялся в номер, уселся в кресло, решил ждать здесь. Иногда он вскакивал, подходил к зеркалу, придирчиво осматривал узел на галстуке и не упускал случая покритиковать себя.
«Ну кто скажет, глядя на это молодое лицо и румяные щеки, — иронизировал над собой Светловидов, — что перед ним без пяти минут доктор наук! Нет, товарищ Светловидов, ни парадный костюм, ни строгий пробор, ни даже эти маленькие усы не придают вам солидной внешности. Предположим, что Гель Иванович Громов увлечен своими мыслями и меньше всего обращает внимание на возраст собеседника. Но он ведь может легко установить, как мало оригинальных идей рождается в этой голове… Если бы коэффициент ее полезного действия был равен хоть одной сотой профессорского!.. Однако это уже зависть. Хватит философствовать! — остановил себя критик. — Сядем и постараемся вычислить, учитывая все обстоятельства происшествия, когда вернется профессор».
Светловидов любил профессора Громова. От него всегда уходишь с запасом лучших чувств и мыслей. И долго потом вспоминаешь добродушный, по-детски азартный смех, грустно-веселый взгляд и забавные клубы дыма, вылетавшие из длинной профессорской трубки.
Кибернетики и физиологи иногда спорили из-за Громова. И те и другие считали профессора специалистом в своей области. Но эти маленькие разногласия были несущественны. Громов охотно отдавал себя обеим наукам, которые, кстати говоря, тесно сотрудничали. Статьи и выступления профессора о головном мозге проясняли некоторые загадки человеческого мышления; физиологи и врачи-психиатры с интересом обсуждали и проверяли его гипотезы. А кибернетики воплощали его идеи в оригинальных схемах электронных машин.
Все знали, что сам Гель Иванович увлекается на досуге игрушками-автоматами: он собрал говорящего попугая, поющую собачью голову, обезьяну, показывающую фокусы. Одни считали их просто забавными, другие говорили, что в игрушках заложены интереснейшие схемы слуха, двигательных центров, речи будущих кибернетических автоматов, которые еще удивят человечество. А человечество пока ничего не знало про гениальные игрушки, которые были заперты в профессорской лаборатории.
Светловидов вспомнил, как лет десять назад он, тогда еще молодой инженер, приехал в город сибирских ученых — Синегорск и, выполняя обычное командировочное задание, несколько дней мечтал встретиться со знаменитым Громовым. Наконец он позвонил ему и напросился в гости. От гостиницы до Вычислительного центра Светловидов шел пешком. Моросил мелкий, скучный дождь, на улицах не было ни души. И вот недалеко от корпусов центра Александр Сергеевич увидел странного прохожего. В расстегнутом плаще, без шляпы, не обращая внимание на дождь, шагал он вокруг фонаря и что-то быстро записывал на клочке бумаги. Светловидов узнал Громова.
— Вы прибыли в самый нужный момент, — сказал профессор, беря под руку инженера. — Идемте!
— Но вы же простудитесь, Гель Иванович! — воскликнул Светловидов. — Идет дождь, а вы без головного убора.
— Ничего не случится, — мягко улыбнулся Громов. — Я вышел встречать вас и увлекся одной мыслью. А когда голова горячая, ей не страшна никакая сырость.
Они пришли в небольшую комнату, уставленную приборами, и сразу же взялись за дело. Собственно, опыт напоминал увлекательную игру. В соседнем зале, как разъяснил профессор, находились два объекта — Икс и Игрек. Один из них был старый помощник Громова по фамилии Пумпонов. Другой объект — электронно-счетная машина.
Профессор усадил Светловидова за стол с двумя телеграфными аппаратами. Над ними висели листочки с буквами "X" и "У": каждый из двух невидимых Светловидову игроков пользовался своим аппаратом. Правила игры были очень простые: гость мог задавать Иксу и Игреку любые вопросы и в течение получаса отгадывать, кто из отвечающих — машина и кто — человек.
Светловидов и сейчас помнит свои вопросы и ответы Икса и Игрека.
Сначала он спросил, кому сколько лет.
Икс протелеграфировал:
— Восемьсот.
Ответ Игрека содержал меньше вымысла:
— Пятьдесят.
Затем Александр Сергеевич задал еще два разведывательных вопроса:
— Как давно знаете вы профессора? Как вы к нему относитесь?
Икс отстучал на телеграфной ленте:
— Триста пятьдесят лет. Побаиваюсь.
Игрек отвечал иначе:
— Всю жизнь. Обожаю.
Садясь к телеграфным ключам, Светловидов довольно легко представил себе тактику невидимых игроков. Человек не может прикинуться машиной, его сразу же выдаст медлительность счета. Следовательно, машина в своих ответах должна хитрить, обманывать, прикидываться человеком. А человеку (Пумпонову) ничего не оставалось, как говорить только правду. Как выяснилось потом, эта логическая система оказалась правильной. И все-таки Икс и Игрек сбили Светловидова с толку.
После первых ответов он подумал: «Иксу восемьсот лет. Фантазия. Наверное, это машина».
Но торопиться с ответом Светловидов не хотел. Он решил проверить их в счете. Он задал Иксу простую задачу:
— Прибавьте 928 714 к 47 218.
Икс подумал тридцать секунд и суммировал:
— 975 932.
Светловидов — Игреку:
— Сложите 723 022 и 252 910.
Через полминуты заработал телеграфный аппарат Игрека:
— 975 932.
«Эге, — сказал себе инженер, — и тот и другой думали полминуты. Кто-то хитрит!»
И он обрушился с серией вопросов на Игрека:
— Прочтите начало первой главы «Евгения Онегина» Пушкина.
— "Мой дядя самых честных правил…" — немедленно откликнулся Игрек.
— Не думаете ли вы, — спросил Светловидов, — что звучало бы точнее так: «Мой дядя самых честных качеств»?
— Это нарушило бы рифму, испортило стих, — весьма логично заметил Игрек.
— А если сказать так: «Мой дядя самых скверных правил»? Как вы помните, Онегин не идеализировал своего дядю. И рифма в этом случае в порядке.
Ответ Игрека был убийственный:
— Зачем обижать дядю? Надеюсь, вы это не серьезно?
Вытерев пот со лба, Александр Сергеевич взялся за Икса. Он так и не решил, кто такой Игрек. Могла ли машина быть столь остроумным собеседником? Конечно, могла, раз ее обучал профессор. Что касается помощника Пумпонова, то с его характером и настроем ума Светловидов не был еще знаком.
Итак, очередь за Иксом. Удастся ли разгадать, кто он?
— Вы играете в шахматы? — спросил инженер.
