Отдохнув, она пошла в отель. Киджи сидел в беседке, тут же лежали газеты и журналы. На них шевелились кружевные тени. Кто-то играл на рояле, звуки падали из открытого окна. Инга села рядом. Киджи заговорил первый.
— Мне не нравится ваш бывший соотечественник.
— Предубеждение, — сказала Инга.
— Нет. Есть поговорка: скажи, кто твой друг… Только не спешите обижаться — это не про вас. Повторяю, если Шкубин дружит с Руисом, это что-нибудь да значит. Мы говорим: победил мир, коммунизм — можно жить и работать спокойно. Но для меня судьба что-то оставила из прошлого. Я сегодня скучен для вас?
Он был явно озабочен, недоволен тем, что Инга намерена пойти к Шкубину.
Инга смотрела вверх, где сквозь листву вместе с солнечным светом струились звуки музыки.
— Мне неожиданно пришла в голову мысль, что необыкновенная зола — дело рук неземного человека.
— Неземного? — усмехнулся Киджи. — Можно подумать, чертовщина какая-то. След пепла из пекла…
— Каламбур неплох. Вы давно живете в нашей стране?
— Пять лет учебы в Москве, столько же работы корреспондентом, но с частыми поездками в другие страны.
— Немало. Пора забыть о чертовщине.
— Это к слову. Мне хорошо известно, что все, что есть на Земле хорошего и плохого, — все от человека, во всем заслуга или вина только его. Я вот, пока вы ходили на почту, тоже не бездельничал, — Киджи показал на газеты, тряхнул какой-то брошюркой. — Кое-что я знал о господине Шкубине и раньше, теперь знаю больше.
— Все равно, что бы вы ни рассказали о нем, это не повлияет на мое решение. Профессор Дольц живет пятнадцать лет здесь, и если он рекомендовал пойти к Шкубину…
Киджи вскочил, глаза его горели.
— Поверьте же и мне хоть немного. Я беспокоюсь за вас. Вы делаете, может быть, непоправимый шаг.
— И все-таки я пойду. Это нужно, поймите — необходимо, и тут нет ничего опасного. Зачем сердиться из-за пустяков.
— Пустяки? В таком случае, наша… совместная работа кончилась, — Киджи встал.
— Подождите, Лео, не уходите.
Киджи достал из кармана блокнот, вырвал из него несколько листков и протянул их Инге.
— Прочитайте. Здесь сказано, кто такой Шкубин и что такое «Орден крови из ран Христовых», в котором скрывается ваш бывший соотечественник.
Инга взяла листки. Киджи отвесил поклон и скрылся, свернув на улицу.
«ОРДЕН КРОВИ ИЗ РАН ХРИСТОВЫХ»
Когда-то жил в Сибири человек по прозванию Юлий Цезарь. Цезарем его прозвали не только потому, что у него было имя Юлий. Он прославился как духовный оратор и любил, чтобы его почитали и слушались.
Юлий Шкубин умер глубоким стариком в небольшом городке на границе Швейцарии. Здесь среди духовной литературы нашлась небольшая книжечка самого Шкубина. Она автобиографична.
Свою духовную деятельность Юлий Шкубин начал в тысяча девятьсот двенадцатом году, создав маленькую общину: в то время он был простым плотником. Через три года он уже доверенное лицо торговой фирмы. Разъезжая по сибирским городам для заключения торговых сделок, Шкубин в то же время выступал с проповедями. Росло число созданных им общин.
В ноябре тысяча девятьсот семнадцатого года в Омске состоялся съезд сибирских баптистов. Делегат Шкубин был избран разъездным благовестником, а на следующем съезде, в декабре тысяча девятьсот девятнадцатого года, рукоположен для духовной работы в «сибирском братстве». В следующем году он отправился в Москву на пленарное заседание совета союза баптистов.
В своих воспоминаниях Шкубин не выходит за рамки духовных интересов. Был царизм, и пал царизм. Появились люди с алыми повязками — красногвардейцы, затем люди с еловыми веточками на шапках — колчаковцы. Началась гражданская война. Победила Советская власть и утвердилась навсегда. О всех этих событиях Шкубин не обмолвился и словом. Только в одном месте, говоря о притчах иерусалимского царя-философа, он заявляет: «Ничего нет и не будет нового. Были войны и будут войны, все пройдет, но ничего не изменится, и прежде всего — вера, она как была, так и останется. Некоторые говорят: смотри, вот это новое. Но еще иерусалимский мудрец ответил: это было уже в веках, бывших прежде нас…».
Шкубин быстро подвигался к руководству. В тысяча девятьсот двадцать седьмом году сибирские баптисты съехались на очередной свой съезд, они избрали его главным казначеем и делегатом на всемирный конгресс баптистов, назначенный в городе Торонто. Побывав в Канаде, Шкубин приехал в Соединенные Штаты Америки и после этого выступил активным сторонником объединения баптистов и евангельских христиан в один союз. Теперь он является одним из руководителей этого союза и главным лицом в «сибирском братстве».
В тысяча девятьсот сороковом году Шкубин опять поехал за границу; на этот раз он уехал из Советской страны навсегда. К тому времени он остался вдовым и десятилетнего сына Валентина взял с собой.
За границей Шкубин пользовался поддержкой президента «Атлантик-компани» Пата Руиса. То была могущественная компания финансовых и промышленных магнатов разных стран двух континентов — своеобразное государство среди многих государств — во главе со своим президентом. Шкубин много ездил по свету, был знаком с видными священнослужителями протестантской и католической церкви. Стремление объединить различные религиозные верования привело к тому, что баптист Шкубин вошел в католический «Орден крови из ран Христовых», давно созданный в Альпах, на границе двух государств. Возглавлял этот «орден» старый священнослужитель по имени Иоахим. В его филантропической деятельности Шкубину понравилось то, что все богоугодные заведения «ордена» пользовались иммунитетным правом наравне с монастырями и в то же время имели поддержку местных комитетов Красного Креста. Власти не вмешивались в его дела. Под вывеской «Ордена крови из ран Христовых» Шкубин с сыном открыл клинику и пансион, в котором нашли спокойный приют бывшие генералы и крупные военные промышленники, бежавшие из стран после свержения там их власти. Пансион был неприкосновенен, и все же его питомцам пришлось жить под видом немощных стариков, у этих обездоленных предусмотрительно было переведено немало денег в банки малых нейтральных стран, и хорошую плату получал от них Юлий Шкубин.
Сын Шкубина Валентин мало интересовался делами отца. Он получил медицинское образование и хотел продолжить изучение физики и химии, мечтал о научной работе. Но отец отговорил его и убедил, что он будет хорошим помощником и в роли врача. Валентин согласился работать в клинике под вывеской «ордена» и выпросил у отца средства на оборудование лаборатории, чтобы заниматься опытами.
