— Изнутри границу они охраняют очень даже хорошо — от своих, чтобы к нам не перебежали — а снаружи, стало быть, плохо. Да вот наши шпионы на днях донесли, что на одной невозданской заставе всю команду пограничников, кроме начальника-пьяницы, заменили штатскими. — И министр захихикал.
А король ему:
— Ой ли? Недурно бы это проверить делом.
— Война, ваше величество? — шепотом спросил министр.
Король достигалльский уставил глаза в потолок:
— Я разве сказал «война?»
— Никак нет, ваше величество!
— То-то же. Не война, а вылазка. Послать одного капрала да нескольких солдат. Если их того… не пропустят, то один разговор. Если же они пройдут — тогда другой коленкор. Тогда можно это самое… действовать дальше. Но учти — коли они попадут в плен, я их знать не знаю!
И чуть не в тот же день к границе с Невозданией стянули войска, сосредоточив их напротив злополучной заставы. Выбрали капрала — не слишком храброго, чтобы на рожон не полез, и не слишком трусливого, чтобы пятки сразу не показал. Растолковали ему задание и дали под начало двенадцать солдат. Подумал капрал: «Чёртова дюжина получается. И без того может выйти худо…» Но приказ есть приказ. Дождались они ночи и пошли.
…Стоит Однопят на посту час, другой… Голод его донимает, так он даже рад — голод дремоту отгоняет. Тучи на небе разошлись, появилась луна.
— Что, — сказал ей солдат, — ты тоже в дозоре? Вместе на посту постоим: ты в небе, я на земле… Ну, тебя поутру солнышко сменит. А меня?
Тут он верно угадал: начальник заставы и не подумал назначить ему смену. Как отправил в ночной дозор солдата, так и забыл о нём, а сам окончательно назюзюкался и завалился спать. И всё, что случилось той ночью, проспал.
…Смотрит Однопят — что такое? Луна с ним шутки шутит или ему с устатку чудится? На той стороне границы будто какие-то кочки виднеются. Раньше их не было. Протёр глаза, посмотрел снова — кочки-то движутся!
— Тревога! — закричал солдат и выстрелил в воздух.
На крик да на выстрел прибежали новоиспечённые пограничники, все двенадцать, — полуодетые, одни вовсе без оружия, другие держат ружья не за тот конец.
Однопят им:
— Что стоите? Враг лезет, готовьтесь к бою!
Те спрашивают:
— А как?
Горе-вояки, подумал он, рявкнул: «Ложись!» и сам хлопнулся наземь.
Остальные послушались — тоже плюхнулись.
— Ружья на изготовку! — скомандовал солдат.
Но его сосед справа, толстячок в мундире шиворот-навыворот, растерянно сказал:
— Видите ли, коллега…
— Я хоть и калека, да стрелять умею! — огрызнулся солдат.
— Но мы-то не умеем, в этом вся проблема, — отвечал мундир-наизнанку, — а коллега означает товарищ по работе. Понимаете, нас не учили стрелять, нас вообще прислали сюда только позавчера. Однако мы готовы драться врукопашную.
— Рукопашному бою обучены? — спросил Однопят уже без злости.
— Увы, тоже нет. Будем драться как сможем.
— Отползайте! — потребовал солдат.
Тут все двенадцать разом зашептали:
— Это ещё почему! Разве мы трусы?
Как дети малые, сказал себе Однопят. Бросил взгляд вперед — кочки уже не кочки, а будто ползучие холмики. Присмотрелся — то, сильно пригнувшись, крадутся люди. С ружьями наперевес.
И подумал он: «Быть сейчас кровавой бане. Ладно, я-то солдат. Но эти — необстрелянные, необученные… За что им такое?»
Тоска взяла служивого — хоть волком вой!
Тут его и осенило.
— Войте, — велел он. — Войте, коллеги! Кто как может, только громче!
И сам затянул: у-у-у!
Первым подчинился толстячок; как потом оказалось, в недавнем прошлом он был учителем и потому понимал важность дисциплины. Он тоненько завыл, и ему отозвался бывший ветеринар. Ну, у того вой получился отменный. С переливами! Потом взвыл стеклодув — малость фальшиво, зато громко; лёгкие у стеклодувов — что у трубачей. А там и остальные подключились.
…Одиночный выстрел с той стороны границы не особенно испугал достигалльского капрала с солдатами. Они были готовы к бою. Но не к вою.
Луна, как нарочно, зарылась в тучу. Стало совсем темно. И вдруг из тьмы навстречу нарушителям поплыл страшный, леденящий кровь вой, да всё низом, низом — точно из-под земли.
Они оцепенели.
— Подумаешь, собаки, — не слишком уверенно вымолвил капрал. — Пулями их накормим!
— Пограничные собаки лают, а не воют, — возразил самый старший из его солдат.
Другой, самый молодой, пролепетал:
— Это не собаки, господин капрал! Это… это оборотни! Или мертвецы!
— Молчать! — цыкнул капрал.
А вой всё громче, всё страшнее… Молодой солдатик затрясся:
— Господин капрал, ведь их простой пулей не возьмёшь, только серебряной…
— Твоя правда, — нехотя признал тот. — У кого есть при себе серебряные пули?
— Да откуда… — буркнул пожилой солдат.
Тогда капрал решил: «С людьми сражаться — куда ни шло. Но с нечистью, да к тому же ночью, пускай наш король сам воюет!»
И скомандовал:
— Кру-угом! Бего-о-м марш!
Никогда ещё эту команду не выполняли с такой охотой!
Едва оказавшись на своей стороне границы, капрал обратился к солдатам:
— Ну вот что: противник встретил нас массированным ружейным огнём. Вы — молодцы, отступили без паники и без потерь. Ясно?
— Так точно! — гаркнули те: не дураки были.
Вот капрал и доложил о доблестном отступлении офицеру, офицер — генералу, генерал — министру разведки боем, а уж тот — самому королю. Но поскольку отвечать за провал операции не хотелось никому, массированный ружейный огонь по ходу передачи сообщения превратился сперва в пулемётный, затем — в артиллерийский, и до короля известие дошло в таком виде:
— Наши воины в составе двенадцати солдат и капрала были встречены на границе ураганным артиллерийским огнём, после чего доблестно отступили без паники и без потерь!
Монарх кисло глянул на министра разведки боем:
— У соседа-то выходит, охрана границ поставлена как надо, и в армии не разлад, а полный порядок! Что же ты рассказывал, будто там разгоняют всех стоящих военных?
— Стало быть, разгоняют для отвода глаз, ваше величество! — не растерялся министр. — А потом снова сгоняют!
Король пожевал губами:
— М-да, покамест нам не след, наверно, с Невозданией это… связываться. Ладно. Капралу выдать медаль «За самые секретные заслуги перед отечеством» с тем, чтоб он носил её изнутри мундира и никому не показывал. Солдатам — водки, одну рюмку на всех. И ещё: шпионов за ложные сведения понизить в звании.
Медаль капрал снял уже через пару часов — неудобно, колется… Водки едва хватило, чтобы солдатам по губам помазать. Шпионов же в звании так и не понизили: что может быть ниже звания шпиона?
