Фея видно почуяла неладное, есть почти не стала, сжалась, будто ждала в любой момент аутодафе. Семен от злости рагу кушал, как желуди перемалывал.
Девушка то и дело на него жалобный взгляды кидала, уйти из кухни просилась. Не выдержал, грохнул ложку в тарелку, кивнул: иди. Как вышла, к мужикам развернулся:
- Все?! - рявкнул. - Смотрины закончены?! И как? Клыки не обнаружены, копыта, хвост?
- Так они маскируются неплохо, - равнодушно заметил Елыч, подперев рукой подбородок.
- Не, Сема, ты знаешь, я лгать не стану. Было, честно - вертикальные зрачки, всамделишные, - заявил Иван, отодвигая тарелку.
- Чего молчал? Или тогда были, а сегодня вдруг вспомнилось?
Мужчина поморщился:
- Не кипятись ты. Я говорить не стал потому, как сам себе не поверил, и потом… скажи. Вы бы поверили? А выходит и Петька…
- Петя вам и не такую балладу споет. Да Петенька?
Парня вовсе до тарелки согнуло, молчит.
- Вы это, мужики, прав Семен, - влез Илья. - Вас послушать - волосы дыбком становятся. Логика у вас, мама дорогая. Наркоманка да нимфоманка - ерунда, значит, а если какие допустим отклонения физические, так затравить надо.
- Кто ж ее травит? - удивился Прохорыч.
- А что вы делаете? Сбежала от вас девчонка, как пуля из винтаря из-за стола вылетела. Есть ничего не стала. Мне бы тоже кусок в горло не полез.
- Ишь чувствительная какая, - фыркнул Витек.
- На то она и женщина. Но у вас то такт и ум должен быть? Чего вы на нее как на призрак какой-то пялитесь? Нашли вампиршу. Ущербу она вам не нанесла, чего тогда вяжитесь?
- Не скажи Илья. Сердечко у меня сутки шалило, и спать хотелось жуть, - хмуро заметил Иван.
- И мне спать жуть как охото, - не отрывая взгляда от тарелки, тихо сказал Петя.
- И мне, - с ядовитым прищуром бросил Семен. - Но медведям хуже. Они до весны в спячке. Видать их тоже Фея усыпила, - вылез из-за стола.
День прошел на удивление спокойно, правда косые взгляды на Фею бросать не перестали, но за учебой с Ильей да Семеном, девушка не больно на это внимания обращала, чувствуя себя под защитой.
Другое Колмогорцеву не понравилось - вялость ее, сонливость, заторможенность. В двенадцать встала, а восьми не было, уже спать легла. И всю ночь металась как в горячке.
Под утро встала как сомнамбула, пошла.
- Ты куда? - встал Семен, проводить хотел, видя, что шатает девушку, вот-вот упадет.
- Нэт, - отрезала. И мужчина не полез, подумав, что стесняется его в известность ставить о естественных нуждах.
Вернулась она минут через двадцать вполне нормальной походкой и даже улыбнулась Семену. И тот облегченно вздохнул: ничего страшного, не захворала Фея.
Илья долго сапфир крутил в руке порошок, насыпав чуток на бумагу, разглядывал, нюхал. Аромат дивный, острый. Но ни на яд, ни на наркотик никак не похож порошок. Гранулы мелкие, с виду белые, а с другого боку глянь, цветные и переливаются.
Степной затылок почесал и рискнул, взял на пальце в рот положил, пососал - чудной вкус, а вроде и вовсе никакого нет. Еще взял. Нет, никакого вкуса, только привкус железистый и сладковатый.
Обратно все ссыпал, кулон завернул, и спать лег.
А не спится. Ворочался, ворочался, и не выдержал, вскочил, уборку в комнате начал.
Порог домывал, когда Фею увидел. Та шаткой походкой прошла в комнату Витька, чем озадачила Илью. Долго ее не было и мужчине даже обидно за Семена стало, мысли циничные в голову полезли, но тишина стояла и косвенно его пошлости опровергала. А вскоре и девушка появилась. Вышла, как ни в чем не бывало, обратно в комнату Семена нырнула.
Степной покривился, но решил пока с выводами не спешить, и пошел на кухню генералить, под недоуменный взгляд Прохорыча.
- Ты чего это Илюша? Бессонница мает, как меня старого?
- Да нет, что-то захотелось.
- А-а, - и смотрит. Сроду Степного на кухню не затянешь, дежурит и то через пень колоду, а тут гляди ты: полы помыл, посуду перемыл, печку вычистил, тесто поставил, крупу перебрал, картошки на утро начистил.
А потом еще пробежку вокруг заимки к удивлению старика устроил и на охоту рванул.
Илья сам недоумевал, что это с ним творится: скачет как молодой сайгаченок, и легкость в теле как в детстве и планов полна голова и мысли связные и сил, кажется, до Таймыра и обратно за сутки сбегать хватит.
Что же за добрый Дух его посетил?
Но к полудню, когда энергия стала иссякать, до него вдруг дошло: а не порошок ли Феи чудеса такие с ним сотворил? Не иначе это какая-то энергетическая добавка, что дает подъем сил и бодрость.
Степной развернулся домой, на заимку, с твердым намерением рассказать все Семену и объявить причины болезни Феи и развенчать тайну ее наркомании.
- Семен, подъем!! - бухнул в двери Петя.
Колмогорцев с трудом глаза открыл, чертыхнулся, взглянув на часы: опять на охоту проспал и на Фею глянул:
- С тобой, как в анекдоте "ну ее, эту рыбалку", - улыбнулся, погладив девушку. Та потянулась как кошечка, обвила его шею руками:
- Сэмэн.
- Семен!! - взревел голос за дверью. - Да поднимайся ты скорее!
Мужчина хмуро на двери глянул: чего это Петя с утра белугой орет?
Встал лениво, оделся, Фее подмигнул и вышел:
- Ну?
- Беда Сем, Витька представился.
В первую минуту Колмогорцев не поверил парню, а на второй в комнату Витька рванул.
Прохоров действительно умер. Лежал и смотрел в потолок стеклянными уже глазами. А собравшиеся мужчины отчего-то на Семена.
- Я его не трогал, - сказал на всякий случай.
- Ты - нет, - подтвердил Елыч.
- Тогда чего смотрите?
- Это она Семен, - разжал губы Иван.
Мужчина оглядел товарищей и понял, что стадное чувство уже объединило их, нашло виновного и вынесло приговор.
Колмогорцев усмехнулся и сделал шаг назад:
- Ранки на шее обнаружили?
- Нет. Но это все равно она.
- А ее бы не было, кто бы виноват был? - еще шаг назад.
- Сема, ты глянь на Виктора, сам поймешь. Он как заснул с открытыми глазами, - влез Петя. - И мы себя так же чувствовали - в койку бы и спать, спать, спать.
- Ты не горячись, Семен, ты послушай. Эта тварь лишь прикидывается человеком, жалобит детской ранимостью и наивностью, а на деле чудовище. Она и тебя сил лишит, головы вон у тебя уже нет, ее разумом живешь, - сказал Иван.
- Ее надо уничтожить, - спокойно заявил Елыч. - Знаю я таких: проникают из нижних миров, в доверие втираются, и начинают по одному людей убивать.
- Версия не нова, ее Спилберг давным-давно обкатал, - скривился в насмешке Семен, отступая к двери.
Напарники его не удивили. Как только вошел - понял: Фею во всем винить станут и попытаются как можно быстрее расправиться. И неважно виновата она в смерти Прохорова или в землетрясении в Африке, вину-то любую придумать можно, поверить и других уверить - был бы повод. А повод есть: баба среди мужиков, необычная девушка, которую взять бы, а не можешь, так пусть никому она не достанется и все будут довольны.
